Селезнёвские бани
Селезнёвские бани принадлежали купцу Крашенинникову, чей доходный дом (на втором плане) закрывал от уличного шума его личный дом. Все здания сохранились. Фото 1909 г.
Селезнёвская улица, 15.
По отзывам посетителей, Селезнёвские бани имеют достаточно «мягкую» парную, находиться в которой - одно удовольствие. После посещения этой бани Москвы любители попариться чувствуют себя особенно хорошо. Можно отметить уют, которым славится эта баня. На первый взгляд Селезнёвские бани не кажутся особенно привлекательными внешне, однако внутри данной бани Москвы царит дружелюбная и комфортная атмосфера, что делает визиты сюда достаточно приятными.
Баня бесплатно предоставляет посетителям полотенца, кроме этого здесь подается чай с сушками.
Селезнёвские бани, с высококачественной парилкой и богатой мифологией. Любимая история, о которой полушепотом рассказывают завсегдатаи Селезней новичкам, - история покушений на директора бань Алексея Сухарева. От первой пули, выпущенной из обреза, бывший ватерполист Сухарев спасся точным броском арбуза, и пуля прошла по касательной вдоль шеи. Действующими лицами следующего покушения были: убийца с расцарапанным носом и синяком под глазом и его сообщница, с которой убийца долго сидел в баре, разыгрывая влюбленного. В результате - четыре выстрела, один из которых - контрольный в голову. Рассказчик, аппетитно повторив «контрольный в голову», расплывается в широкой улыбке, как после хорошего анекдота. При этом в его глазах читается, что покойный директор - самый что ни на есть герой героического эпоса и объект поклонения.
«Вы, ребятки, туда не садитесь, туда сейчас Миша придет со своей командой, - останавливает на входе нас с товарищем селезнёвский банщик. - Ребята они выкидные, с чужими сидеть не любят». Легкий криминальный налет в описаниях мужских отделений вряд ли был бы лишним, но в Селезнях, по крайней мере, в пятницу утром, если это и был налет, то в смысле «налет на сберкассу». Спустя минут пять один за одним стали подходить ребята из Мишиной команды, от которых веяло стужей образца 1993 года.
Если предбанник напоминал шалман, то парная больше походила на место радения секты хлыстов. Местная парилка отличается от прочих тем, что полок там одноярусный и на нем принято не сидеть, а лежать. В пятницу утром на этом полке бедром к бедру, в три ряда, лежало на животах двадцать пять грузных, поджарых, мускулистых, растатуированных мужчин. Как минимум на двух из двадцати пяти задов были видны шрамы от пулевых и ножевых ранений. Все присутствующие сохраняли молчание и ждали. В центре парилки на одном колене стоял «специалист» Боря в спецназовской шапке с прорезями для носа и глаз и с нарисованным погоном на плече. Одной рукой он держал гигантское опахало, другой поглаживал боевое оружие: «Совсем оно развалилось, алюминием его прикрутил, так оно нагревается, одна надежда на Юру Пескаря». («Пескарь» - это не прозвище, а должность, от слова «плескать». Боря - тоже пескарь.) «Ну ребятки, с богом», - сказал Боря, торжественно перекрестился и начал махать опахалом по периметру парилки. Сцена выглядела самым изуверским образом: посреди бела дня в центре Москвы голый спецназовец в маске и с опахалом нависает над двадцатью пятью мужиками, те, в свою очередь, стонут, охают и причитают: «Ох, хорошо-то как, ох, твою мать, ну Боря, ну придавил, ох, батюшки, хорошо-то как». «Греемся, греемся, ребятки, - подбадривает Боря, - чтоб от всех болезней, пар парной, он - пар святой». Спустя минут семь Боря выпускает клиентов под душ и в ледяной бассейн, а затем предлагает желающим вернуться обратно, выстраивает волонтеров в ряд и снова машет опахалом. У многих волонтеров, стоящих в строю, на плечах были нарисованы погоны и эполеты, на груди аксельбанты, на локтях шевроны - поэтому добавочный сеанс в парной из радения хлыстов превращается в смотр колчаковской дивизии Каппеля накануне психической атаки. В финале - глубочайшее чувство всепрощения, легкость и эйфория. Растатуированных мужчин хочется обнять и всю душу им нараспашку раскрыть. Березовый листок, прилипший к попе свирепого Миши, трогает до слез. А задремавший рядышком на лавке выпускник прославленной дагестанской школы бокса, с детской улыбкой на губах, словно говорит: «Все так и есть, в бане все мы братья, все мы равные». (Частично отсюда )