Два гуманизма
Оригинал взят у ilya_yu в два гуманизма
Гуманизм - это идеология, центральной категорией и ценностью которой является человек. Любовь и сочувствие к человеку есть базовая, универсальная ценность всех культур, но именно европейский гуманизм заявляет о величии и ценности человеческого бытия. В то же время в гуманизме (самым близким синонимом которому является, по-моему, антропоцентризм) обозначаются две не вполне тождественные друг другу тенденции. Можно говорить о не до конца выявленных, не разделенных строгими границами двух гуманизмах. Оба они порождены европейским Возрождением, но я рискну обозначить их как паракатолический и параправославный.
Одним из источников Возрождения принято считать процесс освоения Западом осколков византийской культуры. После падения Константинополя (Восточной Римской Империи) в католический мир был направлен поток материальных и духовных ценностей, созданных православной цивилизацией. Дело не только в предметах роскоши, объектах художественного наследия, книгах и «кадрах» - вместе с этим на Запад перетекали (в трансформированном, конечно, виде) структуры общественных отношений и ментальной жизни, которые пронизывали византийский быт. Во многих отношениях православный, «греческий», мир был более развит, поскольку никогда не разрывал с античностью столь резко, как это произошло в западной части христианского мира.
Если отвлечься от полемики по догмату Троичности Бога и по организации Церкви (римскому единоначалию греки противопоставляли соборность - по крайней мере, на словах), то православный и католический миры содержали разные типы мирочувствования - одинаково глубокие и не входящие в острое противоречие, но в существенной степени отличные друг от друга. Католическая антропология основана на дуализме «естества» и «благодати», на идее о двух разнонаправленных силах человеческого существования: земной (естество) и небесной (благодать). «Жизнь по естеству» и «жизнь по благодати» являют два модуса ментального существования, столь мощных, что они находят отражение и в современной культуре, примером чему служит тонкий и лиричный фильм Теренса Малика «Древо жизни». Православная антропология зиждется на идее «обожения» - восхождения человека к состоянию богочеловеческому. Христос - идеал, к которому ведет долгий путь. Эти мироощущения нашли отражение в учении о Богородице, самом интимном и теплом персонаже священной истории как для католиков, так и для православных. Православное учение предполагает, что Пречистая Дева Мария есть уже некоторый итог долгого пути самосовершенствования и приближения к Богу - пути многих поколений внутри сложной истории избранного народа. Достигнув на вершине пути чистоты и духовного совершенства, Дева Мария может стать Богородицей, принять в себя Бога Живого. Католическое учение говорит о другом - о непорочном зачатии самой Богородицы. Женщина, способная родить Бога, сама появляется на свет мистическим образом, это мгновенный отрыв от земной скверны естества.
На базе двух антропологий возникло два антропоцентризма. В европейском гуманизме возвеличение человека шло двумя путями - через прославление человека восходящего, развивающегося (параправославный гуманизм) или же через реабилитацию естества, обнаружение самоценности земного бытия человека (паракатолический гуманизм). Гуманизм первого типа наиболее ярко выразил Пико дела Мирандола, который заявил, что человек выше даже ангелов небесных, ибо только он способен к изменению себя, способен к становлению. Гуманизм, реабилитирующий естество, отражен в вызывающе телесных образах Франсуа Рабле, игривых историях «Декамерона» Боккаччо, в натуральных комедиях Шекспира.
Гуманизм естества тесно связан с демократизмом, поскольку он реабилитирует не только плоть, но стихийные, «обывательские» формы жизни. В этой связи закономерно, что одной из черт культуры Возрождения стала карнавализация - процесс, впервые проанализированный М.М. Бахтиным.
Два направления гуманизма дополняют друг друга, но скрытое противоречие между ними есть: человек восходящий должен преодолеть естество, хотя именно в естестве заключены изначальные основания для восхождения. В связи с этим очевидны принципиальная несводимость гуманизма к гуманности и даже возможность противоречий между ними. Преобразование себя и мира так или иначе связано с ущемлением преодолеваемых структур, с доминированием сложного над простым, высокого над низким. Осуществление параправославного гуманистического идеала (в особенности осуществление коллективными услилиями - через системы воспитания и подавления) может не соответствовать представлениям о гуманности, в особенности современным. Идеал гуманизма вполне может служить средством легитимации насилия, в то время как идеал гуманности может легитимировать неразвитие и отказ от наиболее революционных гуманистических ценностей.
Во второй половине XX века происходит столкновение между двумя гуманизмами - гуманизмом человеческих возможностей и гуманизмом естественности. Недоверие к целенаправленному преобразованию человека сказывается в правовой и политической сферах европейской жизни (либерализация системы образования, риторика политических прав и свобод, запрет на любые формы репрессивности и др.), равно как и в склонности к реабилитации различных проявлений «естества» - легализации нетрадиционных образов жизни. При этом имя гуманизма присваивается, как правило, именно гуманизму естества, в то время как гуманизм восхождения оказывается под подозрением.
Противоречие между тенденциями гуманизма проявилось, конечно, раньше - хотя бы в радикальной проповеди Руссо, противопоставившего естественность цивилизации.
Модерн, в сущности, понял гуманизм паракатолический и не вполне осмыслил гуманизм параправославный. Новый исторический проект основан на своего рода статус-кво человеческого естества и совершенствовании социальной жизни для освобожденного естественного человека. Коммунизм, как альтернатива модерну, ближе к гуманизму восхождения. На мой взгляд, политические практики буржуазного и социалистического обществ, со всеми их издержками, необходимо оценивать с учётом глубинных ценностных различий между этими обществами - не осмысленных ещё вполне гуманизмах, включенных в два великих проекта.
Гуманизм - это идеология, центральной категорией и ценностью которой является человек. Любовь и сочувствие к человеку есть базовая, универсальная ценность всех культур, но именно европейский гуманизм заявляет о величии и ценности человеческого бытия. В то же время в гуманизме (самым близким синонимом которому является, по-моему, антропоцентризм) обозначаются две не вполне тождественные друг другу тенденции. Можно говорить о не до конца выявленных, не разделенных строгими границами двух гуманизмах. Оба они порождены европейским Возрождением, но я рискну обозначить их как паракатолический и параправославный.
Одним из источников Возрождения принято считать процесс освоения Западом осколков византийской культуры. После падения Константинополя (Восточной Римской Империи) в католический мир был направлен поток материальных и духовных ценностей, созданных православной цивилизацией. Дело не только в предметах роскоши, объектах художественного наследия, книгах и «кадрах» - вместе с этим на Запад перетекали (в трансформированном, конечно, виде) структуры общественных отношений и ментальной жизни, которые пронизывали византийский быт. Во многих отношениях православный, «греческий», мир был более развит, поскольку никогда не разрывал с античностью столь резко, как это произошло в западной части христианского мира.
Если отвлечься от полемики по догмату Троичности Бога и по организации Церкви (римскому единоначалию греки противопоставляли соборность - по крайней мере, на словах), то православный и католический миры содержали разные типы мирочувствования - одинаково глубокие и не входящие в острое противоречие, но в существенной степени отличные друг от друга. Католическая антропология основана на дуализме «естества» и «благодати», на идее о двух разнонаправленных силах человеческого существования: земной (естество) и небесной (благодать). «Жизнь по естеству» и «жизнь по благодати» являют два модуса ментального существования, столь мощных, что они находят отражение и в современной культуре, примером чему служит тонкий и лиричный фильм Теренса Малика «Древо жизни». Православная антропология зиждется на идее «обожения» - восхождения человека к состоянию богочеловеческому. Христос - идеал, к которому ведет долгий путь. Эти мироощущения нашли отражение в учении о Богородице, самом интимном и теплом персонаже священной истории как для католиков, так и для православных. Православное учение предполагает, что Пречистая Дева Мария есть уже некоторый итог долгого пути самосовершенствования и приближения к Богу - пути многих поколений внутри сложной истории избранного народа. Достигнув на вершине пути чистоты и духовного совершенства, Дева Мария может стать Богородицей, принять в себя Бога Живого. Католическое учение говорит о другом - о непорочном зачатии самой Богородицы. Женщина, способная родить Бога, сама появляется на свет мистическим образом, это мгновенный отрыв от земной скверны естества.
На базе двух антропологий возникло два антропоцентризма. В европейском гуманизме возвеличение человека шло двумя путями - через прославление человека восходящего, развивающегося (параправославный гуманизм) или же через реабилитацию естества, обнаружение самоценности земного бытия человека (паракатолический гуманизм). Гуманизм первого типа наиболее ярко выразил Пико дела Мирандола, который заявил, что человек выше даже ангелов небесных, ибо только он способен к изменению себя, способен к становлению. Гуманизм, реабилитирующий естество, отражен в вызывающе телесных образах Франсуа Рабле, игривых историях «Декамерона» Боккаччо, в натуральных комедиях Шекспира.
Гуманизм естества тесно связан с демократизмом, поскольку он реабилитирует не только плоть, но стихийные, «обывательские» формы жизни. В этой связи закономерно, что одной из черт культуры Возрождения стала карнавализация - процесс, впервые проанализированный М.М. Бахтиным.
Два направления гуманизма дополняют друг друга, но скрытое противоречие между ними есть: человек восходящий должен преодолеть естество, хотя именно в естестве заключены изначальные основания для восхождения. В связи с этим очевидны принципиальная несводимость гуманизма к гуманности и даже возможность противоречий между ними. Преобразование себя и мира так или иначе связано с ущемлением преодолеваемых структур, с доминированием сложного над простым, высокого над низким. Осуществление параправославного гуманистического идеала (в особенности осуществление коллективными услилиями - через системы воспитания и подавления) может не соответствовать представлениям о гуманности, в особенности современным. Идеал гуманизма вполне может служить средством легитимации насилия, в то время как идеал гуманности может легитимировать неразвитие и отказ от наиболее революционных гуманистических ценностей.
Во второй половине XX века происходит столкновение между двумя гуманизмами - гуманизмом человеческих возможностей и гуманизмом естественности. Недоверие к целенаправленному преобразованию человека сказывается в правовой и политической сферах европейской жизни (либерализация системы образования, риторика политических прав и свобод, запрет на любые формы репрессивности и др.), равно как и в склонности к реабилитации различных проявлений «естества» - легализации нетрадиционных образов жизни. При этом имя гуманизма присваивается, как правило, именно гуманизму естества, в то время как гуманизм восхождения оказывается под подозрением.
Противоречие между тенденциями гуманизма проявилось, конечно, раньше - хотя бы в радикальной проповеди Руссо, противопоставившего естественность цивилизации.
Модерн, в сущности, понял гуманизм паракатолический и не вполне осмыслил гуманизм параправославный. Новый исторический проект основан на своего рода статус-кво человеческого естества и совершенствовании социальной жизни для освобожденного естественного человека. Коммунизм, как альтернатива модерну, ближе к гуманизму восхождения. На мой взгляд, политические практики буржуазного и социалистического обществ, со всеми их издержками, необходимо оценивать с учётом глубинных ценностных различий между этими обществами - не осмысленных ещё вполне гуманизмах, включенных в два великих проекта.