О скрепах
Хороший текст.
И очень знакомый по основной концептуальной схеме, один-в-один просто: Постмодерн и Контрмодерн в парадоксальном союзе против обречённого Модерна, и Сверхмодерн (четвёртый проект, красный проект) как единственный выход.
Известная концепция известного автора, 2011 год :)
О каких-то авторских правах и приоритетах речь не идёт ни в малейшей степени.
Напротив, это замечательно, когда правильные идеи возникают, входят в оборот и развиваются независимо из разных источников, даже по-разному относящихся друг к другу.
Оригинал взят у smirnoff_v в О скрепах
Сегодня я хочу поговорить о традиционных ценностях, скрепах, и всяких однополых семьях. Тема эта стала остро актуальна, и какой только либерал вкупе с укропом не похихикал насчет этих пресловутых скреп.
Но что это за ценности? Неужели то же Путин хочет вернуть домострой, порки на конюшнях, обязательные, законодательно закрепленные посты и религиозные праздники? Несмотря на весь мой скепсис по отношению к правящему режиму, ни в жизнь не поверю. Какой-нибудь жулик Михалков еще и не такую хуцпу мог бы нести, но вряд ли большинство людей, ратующих за традиционные ценности, имеют в виду счастливую возможность перетянуть жену вожжами по спине.
На самом деле понятие можно понимать и как ценности традиционного общества и как ценности, которые мы переняли у старших поколений. Очевидно, смыслы будут разные. Традиционные ценности в первом случае, это ценности крестьян прошлых эпох или там скотоводов кочевников средневековья. Конечно, националисты - романтики сюсюкаются с ними, восхищаются, изрядно анахронизируя. Но в массе своей люди готовы видеть такие традиционные ценности исключительно в музее культуры и быта. Во втором смысле это ценности общества модерна, сложившегося в СССР - их мы усваивали от старших поколений. Это и вполне конкретный тип семьи, отношения к родине, к государственным институтам и другими общественным институтам. Скорее именно эти ценности понимаются большинством граждан как традиционные ценности в противовес либеральным, а вовсе не средневековая архаика.
То же отношение к браку и так называемым гомосексуальным семьям, как можно заметить по публикациям в СМИ и блогах вполне модерновое. Брак в системе названных представлений это не просто сожительство. Он несет общественную функцию - воспроизводства членов общества, и именно с этой точки зрения критиковали гомосексуальные браки, а вовсе не с точки зрения религиозных запретов, как это бы дела носитель по настоящему традиционных ценностей.
Или, например, любовь к родине. Само это понятие появилось только в новое время вместе с национальными государствами. В древности человек был частью рода-племени, но у него даже понятия не было любить свое племя, как не может палец любить тело, к которому он принадлежит. Потом, например, в античности, человек стал определять свою идентичность как гражданин города-полиса. Это было еще достаточно близко к племени, но уже с куда большим уровнем рефлексии. Из многих слов, означающих у древних греков «любовь» к своему городу-полису применялся термин «филия». В средние века о любви к родине вообще нет смысла говорить - классическое средневековье, это скорее отношение к сюзерену и любви к Богу. Конечно, речь идет о европейском средневековье. Любовь к родине возвращается в новое время с появлением национальных государств - причем эта любовь в полной мере рефлексивна и воспитывается советующим патриотическим воспитанием. Поэтому очевидно, что когда говорят о такой традиционной ценности как любовь к родине (слышал недавно в выступлении одного деятеля…), речь однозначно идет о ценности модерна.
Но давайте зададимся вопросом. А с чего это мы заговорили о традиционных ценностях. Ведь если взглянуть непредвзято, то тематика традиционных ценностей, которая вылилась на международный уровень есть первая серьезная дискуссия в идеологической сфере после падения СССР и коммунистической идеологии.
Тут вот в чем дело. Нужно понимать, что менять свои собственные ценности никто не хочет. Человек воспитывается, социализируется усваивая вполне определенные ценности, считая их сами собой разумеющимися и у него нет никаких оснований их пересматривать. Для того, что бы пойти на восприятие чужих ценностей, нужен увесистый пряник. Таким пряником для не западных обществ всегда было военно-экономическое могущество и материальное богатство Запада, которое, в общем, началось с началом Нового времени. Как сам Запад перманентно меняет собственные наборы ценностей, это отдельный вопрос. Как минимум скажу, что история Запада это история страданий и западные элиты ломали свои народы через колено так, как и не снилось всякими не западным «тираниям». Это связано с отсутствием устойчивой традиции государственности на Западе. Ну, да это отдельный вопрос. Вернемся к нашим баранам.
Итак, в стремлении получить пряники западного мира, его материальное могущество не западные общества скрепя сердцем шли на восприятие его ценностей как ценностей современных в отличие от своих, отсталых. И так Российские и вообще мировые незападные элиты относились к ценностям Запада до последнего времени. Но тут начался мировой кризис, который продемонстрировал, что с пряником происходит что то не то. Что мировая экономическая система, созданная Западом, на самом деле уродливый и видимо, нежизнеспособный мутант. Ее срочно нужно реформировать, и глубина этой реформы до сих пор непонятна. Во всяком случае, дна не видно. В связи с этим возникает обоснованное подозрение, которое заключается в том, что вся культурная надстройка Запада вкупе с провозглашаемыми им ценностями такой же уродливый мутант, а вовсе не будущее человечества, не истинная «современность».
Но если не западные, то какие? Без ценностей то жить невозможно? Напрашивается ответ, что таким ценностями могут являться традиционные. Других, казалось бы, сегодня нет.
Правда и традиционные ценности, как я писал выше, понимаются по-разному. Современная патриотическая Россия, имея перед мысленным взором невнятную фантасмагорию, состоящую из всплывающих образов златоглавых куполов, красных знамен, космических ракет и румяных гимназисток на фоне тройки с бубенцами, на самом деле в массе своей имеет в виду классические ценности эпохи модерна. Не удивительно, что в сфере международных отношений речь пошла о сохранении международных принципов, утвержденных в рамках вестфальской системы - системы национальных государств. Примерно так же к ценностям относятся элиты многих других стран «второго эшелона», причем зачастую, как у Китая, у них и экономическая база тому способствует.
Впрочем, есть и те - кто слишком активно хрустит французской булкой, которые воспринимают традиционные ценности в прямом смысле и желали бы с сотню крепостных людишек к себе на огород. Но или в каком то ином ракурсе. Но по совершенно очевидной невозможности такого развития событий в России (во всяком случае, в ближайшем будущем) - ибо вряд ли возможно без массового террора с уничтожением половины населения загнать другую половину на поля в крестьянское сословие, у нас это направление нельзя назвать влиятельным.
Зато в других странах, и в первую очередь исламских, последователи представления о традиционных ценностях, как о ценностях традиционного общества в прямом смысле торжествуют. Они известны нам под именем ИГИЛ, например.
Дело в том, что у арабов другая проблема. Она заключается в том, что модернизация везде провалилась. Провал модернизации связан с тем, что сегодня нельзя построить полноценный капитализм на периферии западного капитализма. Рынков сбыта нет, их давно захватил западный капитал. Это с 70-х годов сделалось ясным на примерах из экономической истории других регионов, именно тогда от теории модернизации стали отказываться в мировом интеллектуальном мейнстриме, однако арабы и иранцы продержались дольше других благодаря нефтяной подушке. Однако общий кризис мировой экономической системе обострил и социальные кризисы в странах исламского мира.
В общем, по результату противостоят друг другу три идеологических ядра.
1. Западное ядро самоуверенно полагает свои ценности истинной современностью, хотя по самое «не могу» вляпалось в кризис. Развиваться им попросту некуда, но и на фоне текущих событий говорить о «конце истории» стало совсем не комильфо. К сторонникам ценностей модерна оно относится резко отрицательно как к носителям тоталитарного сознания. Тут нужно понимать, что не в пропагандистском, а в философском смысле (речь в первую очередь о постмодернистском дискурсе) тоталитарным является не столько, например, СССР, сколько общество модерна как таковое. Речь о тотальности институтов модерна, создающего человека по лекалам индустриального производства. Школа, армия, больница (Фуко), оттуда же идиотский спор, кого описывал Оруэлл в своем романе, СССР или Запад. На самом деле он критически описывал модерн как таковой. Или вспомните рок-оперу Стена Пинк-флойд - тоже критика модерная как пространства тотальной несвободы.
Наряду с критикой тотальности модернистских ценностей присутствует и чисто прагматическое желание США и Запада в целом сохранить гегемонию. А она сегодня базируется в том числе и на отрицании принципов модерна в международных отношениях. В этом смысле США сегодня напоминает Священную римскую империю, перед 30-летней войной, пытающуюся сохранить свою гегемонию в Европе.
Другое дело, что формально в мире до сих пор господствуют принципы Вестфальской системы международных отношений, что очень часто ставит Запад в неловкое положение. Все же минус системы, которая держится на негласных договоренностях состоит в том, что к ним неловко апеллировать гласно если кто то их собрался нарушить.
2. Ядро, отстаивающее ценности модерна. С этой точки зрения заявляется, что от зловредной мутации современной экономической системы и соответственно неолиберальных ценностей нужно вернутся к некой нормальной экономической системе. Под ней подразумевается и бунт против доллара и ФРС, и пресловутое импортозамещение. В делах идеологических вместо диктата «Папы в Вашингтоне» лидеры «традиционных ценностей модерна» отстаивают старый принцип, «чья власть, того и вера», т.е. вестфальскую систему. Эта идея обслуживает стремление элит стран 2-го эшелона отстоять свое право на достаточную независимость. По сути, они не хотят одного. Они не хотят, что бы их ели. Все более обозначающаяся бескомпромиссность борьбы связана с тем, что Запад не может их не есть. У этой системы в идейном смысле так же дела обстоят не лучшим образом. Потому что на самом-то деле не очень понятно к чему возвращаться. Поскольку современные буржуазные элиты воспринимают исключительно капиталистическую организацию, возвращаться они желают только в капитализм начала XX века. Благо что средний класс в этих странах (например БРИКС) не так развит, как на Западе и вернуться к социальной структуре обществ того капитализма казалось бы будет полегче. Но остаются вопросы. Ведь идеализировать капитализм начала XX века имеет смысл только в стимпанковских фантастических романах. На самом деле это эпоха жесточайшего социального противостояния и экономических потрясений, закономерно окончившаяся с Великой Депрессией 30-х годов. Ценности этой эпохи вовсе не были некой устойчивой ценностной системой, а скорее быстрым бегством от традиционных ценностей в маргинальную неизведанность. Да и сама социальная структура общества классического капитализма вряд ли адекватна текущему уровню технологического развития общества. При этом нельзя забывать, что наш модерн был советским модерном и апелляция к этим ценностям закономерно пугает существенную часть современных российских элит, ибо вместо любимой викторианской Англии вполне может вернуться матрос Железняк. Другое дело, что следствием анафемы марксистской теории и историческому материализму в постсоветской общественной науке сделалось то, что принцип связи и обусловленности идеальной сферы материальными основаниями не то, что бы отрицается, но попросту игнорируется. В результате этого при любовании ценностями, называемыми традиционными и глашатаем как то и в голову не приходит соотнести эти ценности с той материальной основой, на базе которой они только и могут существовать.
3. Ядро, отстаивающие возвращение к традиционным ценностям как ценностям традиционного общества, которые естественно существуют только в религиозной оболочке. Как уже было сказано, радетели таких ценностей есть не только в ИГИЛ. Встречаются они и у нас - правда все же сторонники возвращения в Русь посконную с лаптями и домостроем у нас в основном не искренние борцы, а жулики вроде Михалкова. Все же постсоветское общество уже слишком устоялось в модерне. Но в других регионах мира, и далеко не только в исламских регионах, подобный ответ на современные вопросы вполне может быть актуален. Тем более, для общества, где индустриальные анклавы мало связаны с жизнью большинства населения, утверждение ценностей традиционного общества есть скорее нормализация ситуации.
Поскольку ценности традиционного общества утверждаются в таких обществах через борьбу с ценностями модерна, навязываемыми сверху, парадоксальным образом это ядро в ряде аспектов делается союзником западного, «постиндустриального» ядра. Они так же не принимают принципа государственного суверенитета и идеи «чья власть того и вера», так же воспринимают институты модерна как инстанции несвободы о подавления. На этой основе, кроме чисто прагматичных интересов сошлись американская дипломатия и джихадисты всяких сортов на Ближнем Востоке.
Проблема состоит в том, что все три названных ядра решительным образом не соответствуют реальным потребностям человечества. Ценностей развития на самом деле не предлагает никто. Одни объявили конец истории, который не конец только потому, что общество стремительно впадает в кризис и экономический, и социальный и соответственно ценностный. Другие нашли идеал в сравнительно недавнем прошлом - в модерне, очевидным недостатком которого является то, что это прошлое нынешнего настоящего. Стоит ли возвращаться в модерн, что бы вновь пройти путь к ситуации современного кризиса. Или XX век показался адептам этого пути недостаточно суровым для человечества? Третий и вовсе имеют какие-то шансы лишь в ситуации глобального обрушения цивилизации.
Очевидно, что не хватает четвертого ядра, не хватает красного проекта с идеологией преодоления нынешнего тупика посредством движения вперед, а не назад. Нет равновесия и симметрии. Не хватает проекта, декларирующего ценности справедливости не на основе одичания, а на основе развития и материального и духовного. Ценности свободы не на основе дошедшего до абсолютной черты индивидуализма, а на основе преодоления противоречия индивидуализма и коллективизма. В этом смысле красный проект как никогда востребован.
И очень знакомый по основной концептуальной схеме, один-в-один просто: Постмодерн и Контрмодерн в парадоксальном союзе против обречённого Модерна, и Сверхмодерн (четвёртый проект, красный проект) как единственный выход.
Известная концепция известного автора, 2011 год :)
О каких-то авторских правах и приоритетах речь не идёт ни в малейшей степени.
Напротив, это замечательно, когда правильные идеи возникают, входят в оборот и развиваются независимо из разных источников, даже по-разному относящихся друг к другу.
Оригинал взят у smirnoff_v в О скрепах
Сегодня я хочу поговорить о традиционных ценностях, скрепах, и всяких однополых семьях. Тема эта стала остро актуальна, и какой только либерал вкупе с укропом не похихикал насчет этих пресловутых скреп.
Но что это за ценности? Неужели то же Путин хочет вернуть домострой, порки на конюшнях, обязательные, законодательно закрепленные посты и религиозные праздники? Несмотря на весь мой скепсис по отношению к правящему режиму, ни в жизнь не поверю. Какой-нибудь жулик Михалков еще и не такую хуцпу мог бы нести, но вряд ли большинство людей, ратующих за традиционные ценности, имеют в виду счастливую возможность перетянуть жену вожжами по спине.
На самом деле понятие можно понимать и как ценности традиционного общества и как ценности, которые мы переняли у старших поколений. Очевидно, смыслы будут разные. Традиционные ценности в первом случае, это ценности крестьян прошлых эпох или там скотоводов кочевников средневековья. Конечно, националисты - романтики сюсюкаются с ними, восхищаются, изрядно анахронизируя. Но в массе своей люди готовы видеть такие традиционные ценности исключительно в музее культуры и быта. Во втором смысле это ценности общества модерна, сложившегося в СССР - их мы усваивали от старших поколений. Это и вполне конкретный тип семьи, отношения к родине, к государственным институтам и другими общественным институтам. Скорее именно эти ценности понимаются большинством граждан как традиционные ценности в противовес либеральным, а вовсе не средневековая архаика.
То же отношение к браку и так называемым гомосексуальным семьям, как можно заметить по публикациям в СМИ и блогах вполне модерновое. Брак в системе названных представлений это не просто сожительство. Он несет общественную функцию - воспроизводства членов общества, и именно с этой точки зрения критиковали гомосексуальные браки, а вовсе не с точки зрения религиозных запретов, как это бы дела носитель по настоящему традиционных ценностей.
Или, например, любовь к родине. Само это понятие появилось только в новое время вместе с национальными государствами. В древности человек был частью рода-племени, но у него даже понятия не было любить свое племя, как не может палец любить тело, к которому он принадлежит. Потом, например, в античности, человек стал определять свою идентичность как гражданин города-полиса. Это было еще достаточно близко к племени, но уже с куда большим уровнем рефлексии. Из многих слов, означающих у древних греков «любовь» к своему городу-полису применялся термин «филия». В средние века о любви к родине вообще нет смысла говорить - классическое средневековье, это скорее отношение к сюзерену и любви к Богу. Конечно, речь идет о европейском средневековье. Любовь к родине возвращается в новое время с появлением национальных государств - причем эта любовь в полной мере рефлексивна и воспитывается советующим патриотическим воспитанием. Поэтому очевидно, что когда говорят о такой традиционной ценности как любовь к родине (слышал недавно в выступлении одного деятеля…), речь однозначно идет о ценности модерна.
Но давайте зададимся вопросом. А с чего это мы заговорили о традиционных ценностях. Ведь если взглянуть непредвзято, то тематика традиционных ценностей, которая вылилась на международный уровень есть первая серьезная дискуссия в идеологической сфере после падения СССР и коммунистической идеологии.
Тут вот в чем дело. Нужно понимать, что менять свои собственные ценности никто не хочет. Человек воспитывается, социализируется усваивая вполне определенные ценности, считая их сами собой разумеющимися и у него нет никаких оснований их пересматривать. Для того, что бы пойти на восприятие чужих ценностей, нужен увесистый пряник. Таким пряником для не западных обществ всегда было военно-экономическое могущество и материальное богатство Запада, которое, в общем, началось с началом Нового времени. Как сам Запад перманентно меняет собственные наборы ценностей, это отдельный вопрос. Как минимум скажу, что история Запада это история страданий и западные элиты ломали свои народы через колено так, как и не снилось всякими не западным «тираниям». Это связано с отсутствием устойчивой традиции государственности на Западе. Ну, да это отдельный вопрос. Вернемся к нашим баранам.
Итак, в стремлении получить пряники западного мира, его материальное могущество не западные общества скрепя сердцем шли на восприятие его ценностей как ценностей современных в отличие от своих, отсталых. И так Российские и вообще мировые незападные элиты относились к ценностям Запада до последнего времени. Но тут начался мировой кризис, который продемонстрировал, что с пряником происходит что то не то. Что мировая экономическая система, созданная Западом, на самом деле уродливый и видимо, нежизнеспособный мутант. Ее срочно нужно реформировать, и глубина этой реформы до сих пор непонятна. Во всяком случае, дна не видно. В связи с этим возникает обоснованное подозрение, которое заключается в том, что вся культурная надстройка Запада вкупе с провозглашаемыми им ценностями такой же уродливый мутант, а вовсе не будущее человечества, не истинная «современность».
Но если не западные, то какие? Без ценностей то жить невозможно? Напрашивается ответ, что таким ценностями могут являться традиционные. Других, казалось бы, сегодня нет.
Правда и традиционные ценности, как я писал выше, понимаются по-разному. Современная патриотическая Россия, имея перед мысленным взором невнятную фантасмагорию, состоящую из всплывающих образов златоглавых куполов, красных знамен, космических ракет и румяных гимназисток на фоне тройки с бубенцами, на самом деле в массе своей имеет в виду классические ценности эпохи модерна. Не удивительно, что в сфере международных отношений речь пошла о сохранении международных принципов, утвержденных в рамках вестфальской системы - системы национальных государств. Примерно так же к ценностям относятся элиты многих других стран «второго эшелона», причем зачастую, как у Китая, у них и экономическая база тому способствует.
Впрочем, есть и те - кто слишком активно хрустит французской булкой, которые воспринимают традиционные ценности в прямом смысле и желали бы с сотню крепостных людишек к себе на огород. Но или в каком то ином ракурсе. Но по совершенно очевидной невозможности такого развития событий в России (во всяком случае, в ближайшем будущем) - ибо вряд ли возможно без массового террора с уничтожением половины населения загнать другую половину на поля в крестьянское сословие, у нас это направление нельзя назвать влиятельным.
Зато в других странах, и в первую очередь исламских, последователи представления о традиционных ценностях, как о ценностях традиционного общества в прямом смысле торжествуют. Они известны нам под именем ИГИЛ, например.
Дело в том, что у арабов другая проблема. Она заключается в том, что модернизация везде провалилась. Провал модернизации связан с тем, что сегодня нельзя построить полноценный капитализм на периферии западного капитализма. Рынков сбыта нет, их давно захватил западный капитал. Это с 70-х годов сделалось ясным на примерах из экономической истории других регионов, именно тогда от теории модернизации стали отказываться в мировом интеллектуальном мейнстриме, однако арабы и иранцы продержались дольше других благодаря нефтяной подушке. Однако общий кризис мировой экономической системе обострил и социальные кризисы в странах исламского мира.
В общем, по результату противостоят друг другу три идеологических ядра.
1. Западное ядро самоуверенно полагает свои ценности истинной современностью, хотя по самое «не могу» вляпалось в кризис. Развиваться им попросту некуда, но и на фоне текущих событий говорить о «конце истории» стало совсем не комильфо. К сторонникам ценностей модерна оно относится резко отрицательно как к носителям тоталитарного сознания. Тут нужно понимать, что не в пропагандистском, а в философском смысле (речь в первую очередь о постмодернистском дискурсе) тоталитарным является не столько, например, СССР, сколько общество модерна как таковое. Речь о тотальности институтов модерна, создающего человека по лекалам индустриального производства. Школа, армия, больница (Фуко), оттуда же идиотский спор, кого описывал Оруэлл в своем романе, СССР или Запад. На самом деле он критически описывал модерн как таковой. Или вспомните рок-оперу Стена Пинк-флойд - тоже критика модерная как пространства тотальной несвободы.
Наряду с критикой тотальности модернистских ценностей присутствует и чисто прагматическое желание США и Запада в целом сохранить гегемонию. А она сегодня базируется в том числе и на отрицании принципов модерна в международных отношениях. В этом смысле США сегодня напоминает Священную римскую империю, перед 30-летней войной, пытающуюся сохранить свою гегемонию в Европе.
Другое дело, что формально в мире до сих пор господствуют принципы Вестфальской системы международных отношений, что очень часто ставит Запад в неловкое положение. Все же минус системы, которая держится на негласных договоренностях состоит в том, что к ним неловко апеллировать гласно если кто то их собрался нарушить.
2. Ядро, отстаивающее ценности модерна. С этой точки зрения заявляется, что от зловредной мутации современной экономической системы и соответственно неолиберальных ценностей нужно вернутся к некой нормальной экономической системе. Под ней подразумевается и бунт против доллара и ФРС, и пресловутое импортозамещение. В делах идеологических вместо диктата «Папы в Вашингтоне» лидеры «традиционных ценностей модерна» отстаивают старый принцип, «чья власть, того и вера», т.е. вестфальскую систему. Эта идея обслуживает стремление элит стран 2-го эшелона отстоять свое право на достаточную независимость. По сути, они не хотят одного. Они не хотят, что бы их ели. Все более обозначающаяся бескомпромиссность борьбы связана с тем, что Запад не может их не есть. У этой системы в идейном смысле так же дела обстоят не лучшим образом. Потому что на самом-то деле не очень понятно к чему возвращаться. Поскольку современные буржуазные элиты воспринимают исключительно капиталистическую организацию, возвращаться они желают только в капитализм начала XX века. Благо что средний класс в этих странах (например БРИКС) не так развит, как на Западе и вернуться к социальной структуре обществ того капитализма казалось бы будет полегче. Но остаются вопросы. Ведь идеализировать капитализм начала XX века имеет смысл только в стимпанковских фантастических романах. На самом деле это эпоха жесточайшего социального противостояния и экономических потрясений, закономерно окончившаяся с Великой Депрессией 30-х годов. Ценности этой эпохи вовсе не были некой устойчивой ценностной системой, а скорее быстрым бегством от традиционных ценностей в маргинальную неизведанность. Да и сама социальная структура общества классического капитализма вряд ли адекватна текущему уровню технологического развития общества. При этом нельзя забывать, что наш модерн был советским модерном и апелляция к этим ценностям закономерно пугает существенную часть современных российских элит, ибо вместо любимой викторианской Англии вполне может вернуться матрос Железняк. Другое дело, что следствием анафемы марксистской теории и историческому материализму в постсоветской общественной науке сделалось то, что принцип связи и обусловленности идеальной сферы материальными основаниями не то, что бы отрицается, но попросту игнорируется. В результате этого при любовании ценностями, называемыми традиционными и глашатаем как то и в голову не приходит соотнести эти ценности с той материальной основой, на базе которой они только и могут существовать.
3. Ядро, отстаивающие возвращение к традиционным ценностям как ценностям традиционного общества, которые естественно существуют только в религиозной оболочке. Как уже было сказано, радетели таких ценностей есть не только в ИГИЛ. Встречаются они и у нас - правда все же сторонники возвращения в Русь посконную с лаптями и домостроем у нас в основном не искренние борцы, а жулики вроде Михалкова. Все же постсоветское общество уже слишком устоялось в модерне. Но в других регионах мира, и далеко не только в исламских регионах, подобный ответ на современные вопросы вполне может быть актуален. Тем более, для общества, где индустриальные анклавы мало связаны с жизнью большинства населения, утверждение ценностей традиционного общества есть скорее нормализация ситуации.
Поскольку ценности традиционного общества утверждаются в таких обществах через борьбу с ценностями модерна, навязываемыми сверху, парадоксальным образом это ядро в ряде аспектов делается союзником западного, «постиндустриального» ядра. Они так же не принимают принципа государственного суверенитета и идеи «чья власть того и вера», так же воспринимают институты модерна как инстанции несвободы о подавления. На этой основе, кроме чисто прагматичных интересов сошлись американская дипломатия и джихадисты всяких сортов на Ближнем Востоке.
Проблема состоит в том, что все три названных ядра решительным образом не соответствуют реальным потребностям человечества. Ценностей развития на самом деле не предлагает никто. Одни объявили конец истории, который не конец только потому, что общество стремительно впадает в кризис и экономический, и социальный и соответственно ценностный. Другие нашли идеал в сравнительно недавнем прошлом - в модерне, очевидным недостатком которого является то, что это прошлое нынешнего настоящего. Стоит ли возвращаться в модерн, что бы вновь пройти путь к ситуации современного кризиса. Или XX век показался адептам этого пути недостаточно суровым для человечества? Третий и вовсе имеют какие-то шансы лишь в ситуации глобального обрушения цивилизации.
Очевидно, что не хватает четвертого ядра, не хватает красного проекта с идеологией преодоления нынешнего тупика посредством движения вперед, а не назад. Нет равновесия и симметрии. Не хватает проекта, декларирующего ценности справедливости не на основе одичания, а на основе развития и материального и духовного. Ценности свободы не на основе дошедшего до абсолютной черты индивидуализма, а на основе преодоления противоречия индивидуализма и коллективизма. В этом смысле красный проект как никогда востребован.