Аромат розы
- Ты помнишь, что у бабушки скоро день рождения? - голос мамы в телефоне суров, и перечить ему нельзя.
- Конечно помню, - я всегда говорю бодро и уверенно. Ни за что не догадаешься, что спросонья. Натренировался с детства.
- И ты обязательно придёшь? - хоть это вроде и вопрос, но звучит уже тоном приказа. - Мы собираемся в воскресенье. В два часа!
- Да, да, конечно…
- И чтобы ты выглядел прилично!
О, только не это! Значит, мама опять собирается меня женить! Но в воскресенье придётся быть. Хотя можно прийти пораньше и к двум часам уже свалить…
Со стен несколько часов начали отбивать восемь. Часы из пластика и стали, красного дерева и берёзы, с боем и с кукушкой, настольные, настенные - любые, кроме напольных. Вот с напольными мне как-то последнее время не везло. Были одни в прошлом году, но я их продал, а на замену ничего не нашёл. А хотелось именно такие! Чтобы, как дедовы. Бабуля всё равно не узнает, она даже меня уже не узнаёт, но дело принципа. Сколько у меня времени? Два-три дня? О, почти неделя! К счастью ещё только понедельник!
И я начал свой пробег по ломбардам и блошиным рынкам.
* * *
Наконец, мне повезло, хотя везением это можно назвать очень условно.
Огромные напольные. Вернее, их безжизненная оболочка. Расколотый истлевший циферблат без стрелок, на корпусе царапины и сколы. Внутри - если там хоть что-то есть, то скорее всего искорёженные останки. Близко меня не подпустили.
- И сколько вы хотите за эту штуку? - спросил я небрежно из-за спин богатой семейной пары перед прилавком.
- О! Это Ленцкирх, очень дорогой старинный образец, - начал пухленький продавец с жуликоватыми глазками. - Два века! Э… с половиной, - ему явно хотелось добавить возраста, но он опасался слишком нагло врать.
- Про два века это вы бросьте, - заметил я. - Часы сделал мой дед, и они стояли в нашем доме, пока он не помер, и пока весёлый племянник не выбросил их на помойку. Они уже тогда не работали.
- О, нет, подождите… - воскликнул продавец, главным образом адресуясь к семейной паре, - молодой человек не прав….
- Я могу доказать, - весело заметил я. - Если вы откроете дверцу, то вот тут найдёте бронзовую табличку, на которой стоит имя “Иван Сидоров” и дата изготовления “1967”. А вот мой паспорт, я полный тёзка моего деда, - я достал документ, но уже не было покупателей, чтобы его посмотреть. Пожилая леди тащила супруга на выход. И это хорошо, так как в моём паспорте стоит Беньямин Алеви. Да и таблички в часах могло не быть…
- Убирайтесь вон, - продавец затопал на меня ногами. - Вы не имеете права, я вызову по…
- Да кого угодно! - я пожал плечами. - Часы ничего не стоят. Они давно сломаны и имеют только одну ценность, сентиментальную, для моей бабки. И я хотел бы купить…
- Ни за что! - воскликнул он.
- Обещаю, что буду заходить регулярно и отпугивать ваших клиентов, если…
- Кхм… - раздалось из внутренних дверей магазина.
Весь дверной проём занимала могучая Варвара, хозяйка ломбарда. Настоящая цыганская атаманша - в красном платье, пёстрой шали и с копной чёрных волос - она выставила вперёд мощную челюсть.
- Варвара! - воскликнул я, изображая искреннюю радость. - Те аве́с бахтали́, дорогая! Может продадите этот разбитый футляр, где когда-то…
- Я его лучше добью сама! - заявила она прокуренным басом, отбросив смоляную прядь со лба, и блики люстр вежливо отразились в каждом из её перстней.
- Варвара, ну зачем же так? - я был сладким, как мёд. - Ну давайте я вам дам…
- Десять тысяч! - прогремела она.
- Сто! - сказал я ещё слаще, - доллариев. Это очень много за не очень старую развалину!
- К чёрту! - вдруг махнула рукой атаманша, потеплев и стреляя глазами. - Достал. Давай свои пятьсот. Только за твои красивые глаза, рома.
- Ани́ не рома, - улыбнулся я, пожимая плечами, - ани́ йехуди́! Сто десять. За старый поцарапанный ящик без начинки, это очень много…
В конце концов мы сговорились на двести пятьдесят. И то только потому, что я очень спешил.
* * *
Да, табличка с названием фирмы есть, но это такой же Ленцкирх, как я английская королева. Как там сказал Козьма Прутков - если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол, - не верь глазам своим. Ну да ладно, пусть будет. Для солидности.
- Иди ко мне, малышка, - пропел я, лаская потресканный исцарапанный бок.
Дерево починить было легче всего. И красивее. Камера мягко фиксировала, как я вклеивал выбитые фрагменты, как зашлифовывал, как - особый момент - покрывал лаком, и дерево начинало играть чудесными тёмно-красными и золотыми оттенками. Словно музыка цвета! Инстаграм и ютюб любят такие моменты. И я тоже.
Механизм - это куда сложнее. Всё погнуто и исковеркано. Но по крайней мере всё знакомое и относительно стандартное. Только вот это что? Латунный валик с пимпочками и к нему подходит гребешок - да это же музыка! Как в шкатулке. Когда валик поворачивается, пимпочки дёргают за зубцы гребешка - и те звенят. Но как же это всё подводится? А вот оно как! Тут целая канитель - да так собрано, чтобы только раз в году играло! Надо же! Что за музыка? Ну да разберёмся потом, а пока главное - собрать, чтобы работало… И поскорее! Дерево звонкое, что твоя скрипка Страдивари - чуть стукнешь и поёт! Резонировать должно классно!
Перебираю свои закрома, где у меня по ящичкам разложены старые механизмы - латунные, медные, стальные, большие и маленькие, с цепочками и гирями, с боем и без. Циферблаты, стрелки - всех мастей и калибров. Словно пазлы собираешь - шестерёнку к шестерёнке, стрелочку к стрелочке… Но хотелось бы, чтобы похоже. Два года назад я даже купил диск, как на дедовых часах на наших старых семейных фото.
Каждую детальку нашёл! Кроме музыкальной части. Вся искорёжена, половина потеряна. А заменить нечем. Довольно сложная конструкция. А может выбросить её совсем? Жалко. А что если вот эту шестерёнку да вот с этой соединить, то пусть себе каждый полдень играет, почему бы нет? Зачем эти церемонии - чтобы играла только раз в год? Только надо всё переставить и вот так закрепить…
- Бенечка, почему я тебя ещё не вижу? - в телефоне решительный мамин голос.
Ой, неужели уже воскресенье? Это сколько же дней прошло? Пора бежать. А я даже не знаю, заработает или нет…
* * *
- И что ты такое сюда притащил?
Мама готова преградить мне дорогу, но по размерам она далеко не атаманша Варвара.
- Это подарок! Для бабули.
- А я надеялась, что это детская кроватка. Ты мне когда подаришь внуков? - мама упёрла руки в бока. - Только не вздумай говорить, что тебе больше нравятся мальчики! Это издевательство над природой - не передать такие ресницы по наследству сыну.
- Я предпочитаю дочке, но пока на горизонте не вижу…
- Это потому что ты не смотришь! - восклицает мама.
- Конечно, я смотрю, но не вижу никого лучше тебя!
Я целую её в щёку и делаю невинные глаза.
И она тает. Пропускает меня в квартиру, где я вдруг нос к носу сталкиваюсь с девушкой. Нет, скорее, глаза в глаза. Огромные зелёные озёра - и я в них бултых! Даже вздрогнул.
Только потом заметил, что она тоненькая, с тёмными волосами, собранными в хвост, и в голубом костюме медсестры. На руках медицинские перчатки.
- Что такое? - спросил обеспокоенно. - Кто-то болен?
- Это хоспис на дому, - тихо сказала мама. - К бабушке теперь приходит медсестра. Уже недолго осталось… А ты к нам так редко заходишь!
* * *
- Ну что, бабуля, вот, смотри, нашёл я дедовы часы, - я взял в свои ладони её дрожащие пальцы.
Она меня не узнала, но я улыбался, и она улыбнулась тоже.
- А где Беня? - спросила она тихо. - И Со… Со… И…
Наверное она пыталась вспомнить имена Софочки и Изи. А Беня - это дедушка. Я же говорил, что я полный тёзка моего деда.
- Софочка вот, - я указываю на маму. - А остальные скоро придут, - ответил я и добавил, - а вот часики твои, сейчас будут играть, слушай!
Конечно, я взял камеру. Надо же зафиксировать для истории. Сделал вдох и сказал:
- Всем, тихо! - и медленно потянул цепочку, гири качнулись, поднялись, я тронул маятник…
Как исторический момент! И даже не знаю - заработает ли…
Словно вдох жизни - первый удар сердца. И вот он - тик-так, тик-так… Маятник ожил, сердце часов забилось. Мысленно кричу “Ура!” и делаю наконец глубокий выдох. Тик-так… Тик-так… Звонкие, нежные звуки наполнили дом - я же говорил, что из этого дерева можно скрипку Страдивари делать.
Все застыли, вслушиваясь. Я зачем-то посмотрел на свои электронные часы, но подвёл стрелки реликта на почти полдень. Да, время неправильное, потом поставлю что надо, а пока мне надо услышать…
- Ну хорошо, - сказала мама, - это мило, но у нас ещё много дел, пошли, поможешь.
- Нет, подожди, - возразил я, - несколько секунд… Сейчас…
- Чего ждать? - начала мама.
- Чуть-чуть… Ещё чуть-чуть… - навожу камеру, жду.
Наконец что-то гулко щёлкнуло внутри часов, и большая стрелка соединилась с маленькой. И раздался мерный звон - нежный, негромкий, таинственный. Словно призыв. Часы пробили положенные двенадцать, и вдруг что-то скрипнуло раз, другой - и заиграла мелодия. Латунный барабанчик начал медленное вращение, штырёчки дёргали металлические полоски, а те наполнили дом и весь мир чудной печальной мелодией, словно крошечные колокольчики. До-до-ми-соль, фа-ми-ре-до, фа-а, ми-и…
Я мучительно пытался вспомнить, где я мог слышать это чудо, но меня ждало другое.
Бабушка сначала слушала, замерев, но потом вдруг начала тихо подпевать:
- Пунча, пунча ля роза гуэле…
А дальше голос её прервался, хотя губы ещё шептали продолжение. И когда куплет закончился, музыкальный барабанчик в часах пошёл на второй круг - но вместе с колокольчиками зазвучал другой голос, молодой, красивый, негромкий. Медсестра подхватила мелодию:
- Пунча, пунча-а ля роза гуэле, ке эль амо-ор мунчо дуэле…
- Бенечка, это чудо! - вдруг выдохнула мама. - Ты действительно их нашёл, часы твоего деда!
- Как? - удивился я.
Ну я же и сам знал, что фирма фальшивая...
Я открыл дверцу. Вот она, латунная табличка - тот самый Ленцкирх, как я английская королева! Я достал отвёртку и открутил её. Под ней оказалось клеймо выжженное по дереву, но не кириллицей-латиницей, а на иврите - Беньямин Алеви…
Долго молча смотрю на надпись. Потом подумалось - надо залакировать…
* * *
- Вы красиво поёте, - сказал я, провожая медсестру. И заметил, что она очень похожа на мою маму на старых фотографиях. - А что это за песня?
- Это сефардская, - улыбнулась она. - О несчастной любви. “О, как прекрасно пахнет роза, но твоя любовь приносит мне страдание. Мы не рождены друг для друга…”
- Это содержание песни или на мой счёт? - я невинно улыбаюсь.
- На ваш счёт это, во-первых, рановато, а во-вторых, вы действительно хотите, чтобы это было на ваш счёт?
- Тушэ! - смеюсь, - конечно не хочу. Но красиво!
- А часы… Это вы сами восстановили? Я видела их в ломбарде у Варвары. В ужасном состоянии…
- А вы и там бываете?
- Да, я там живу рядом.
- Похоже, это судьба… Вы к нам ещё придёте?
- Конечно. Когда моя смена, я обхожу всех наших подопечных… А можно… - она вдруг замялась, - мой папа часовщик, давно к тем часам присматривался. Можно он зайдёт посмотреть? Чудесная работа, я ему расскажу, он удивится…
Гостей было много, но я от усталости никого не помнил. Даже не заметил тех дам с юными дочками, которых пригласили специально, чтобы со мной познакомить. Только дождался тишины, чтобы открыть ютюб и найти ту мелодию. Про чудесный аромат розы и несчастную любовь. И вдруг понял, что я даже не спросил имени девушки. Но это не страшно. Я спрошу. Очень скоро…
- - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Сама мелодия
https://www.youtube.com/watch?v=bTmdUx1e6N8
https://www.youtube.com/watch?v=BCQ77GgpmFA
Puncha, puncha, la rosa huele
Que el amor muncho duele
Tú no nacites para mí
Presto alexate de mí
Presto alexate de mí
Acodrate d'aquella hora
Que yo te besaba la boca
Aquella hora ya pasó
Dolor quedó al corazón
Dolor quedó al corazón
Muntañas altas y mares hondas
Llévame onde'l mi querido
Llévame onde'l mi amor
Él que me dé consolación
Él que me dé consolación