Пушкинъ.
"Если б Пушкина не знали,Или был бы он мудак,В честь него бы не назвали В центре города кабак."(написано лет 10 назад в московском кафе "Пушкинъ",- Орлушею).
В заведении питейном
обьясняли боль плеча:
Заливали грусть портвейном,
жрали водку сгоряча.
Коромыслом дым глотали,
папироскою пыхтя.
И поэта вспоминали,
и стишки, да повестя́.
Сильно Белкина страшились,
говорили в угол "чур!",
двое в трезвости зашились,
вот так братцы каламбур!
Но ведь "Путинка" разлита
по стаканам, и столам!
- Горячительная свита,
с мутным хреном пополам!
Так что жрали, что горазды,
и прогнали Белку вон.
Не явись в угаре дважды,
Глюк, Зелёный, и ОБНОН!
В ресторане "Папа Карло"
розминали палец врозь.
- Нажимали, где попало,
попадали крышкой в гвоздь.
- А в кафе, поэта имя,
выпивали, как стопарь.
Брали тёлочек за вымя,
и доили гласом "жарь!".
До чего любимый Пушкинъ
между пьяных москвичей!
До чего желанны пушки,
и наводчик, чтоб кучней!
Что поэт, что миномёты,
для лаптёжных всё равно!
Срут писаки в гавномёты,
(Артиллерия в гавно!)
Здраствуй друженька Сергеич!
Алексашенька, Сашок!
Хорашо, что ты не Геич!
Хорашо, тебя не чпок!
- Ты не ездил по Европам.
Не летамши в Шарм-эш-Шейх!
Посещал Крымнаш галопом,
даже в Грузию поех!
Но не видел ты "пиндосов",
ни Обамы в нужникé.
Посещал сортир без спроса,
и мочился в колпаке.
Спал в ночной, и вовсе голый.
Деревенских щупал баб.
А любить в хлеву изволил,
потому что был араб!
(Типа русский, типа как-бы,
но конечно не совсем.
Пил шампанское, ел крабы,
за едой был глух, и нем).
За двуглавыми орлами
ты с двустволкой не гонял.
Загорелся с искры пламень,
и мутантом провонял.
Но ударили с Полтавы
вдруг галушкою, да в лоб!
Виноватый Сектор Правый.
Запрещён он. Сашу в гроб!
Ни причём грибки-дантесы,
и движение в кранты.
Проституты, и повесы
записались на фронты́.
Мёртвый гоблин на Донбассе,
зажигает, срамота!
А Кащей в иконостасе!
Ну совсем не лепота!
Ни царя, ни царедворцев
в синем море не видать.
Нежных болдинских узорцев
и Царь-пушкой не отнять.
Застрелили не Поэта.
- Не написанное им.
Из почти что пистолета,
он теперь почти любим.
- И в кафе, и в ресторане,
и немножечко в Кремле.
Позабытый между пьяни,
в сорокградусной шкале
***
Nebratan
В заведении питейном
обьясняли боль плеча:
Заливали грусть портвейном,
жрали водку сгоряча.
Коромыслом дым глотали,
папироскою пыхтя.
И поэта вспоминали,
и стишки, да повестя́.
Сильно Белкина страшились,
говорили в угол "чур!",
двое в трезвости зашились,
вот так братцы каламбур!
Но ведь "Путинка" разлита
по стаканам, и столам!
- Горячительная свита,
с мутным хреном пополам!
Так что жрали, что горазды,
и прогнали Белку вон.
Не явись в угаре дважды,
Глюк, Зелёный, и ОБНОН!
В ресторане "Папа Карло"
розминали палец врозь.
- Нажимали, где попало,
попадали крышкой в гвоздь.
- А в кафе, поэта имя,
выпивали, как стопарь.
Брали тёлочек за вымя,
и доили гласом "жарь!".
До чего любимый Пушкинъ
между пьяных москвичей!
До чего желанны пушки,
и наводчик, чтоб кучней!
Что поэт, что миномёты,
для лаптёжных всё равно!
Срут писаки в гавномёты,
(Артиллерия в гавно!)
Здраствуй друженька Сергеич!
Алексашенька, Сашок!
Хорашо, что ты не Геич!
Хорашо, тебя не чпок!
- Ты не ездил по Европам.
Не летамши в Шарм-эш-Шейх!
Посещал Крымнаш галопом,
даже в Грузию поех!
Но не видел ты "пиндосов",
ни Обамы в нужникé.
Посещал сортир без спроса,
и мочился в колпаке.
Спал в ночной, и вовсе голый.
Деревенских щупал баб.
А любить в хлеву изволил,
потому что был араб!
(Типа русский, типа как-бы,
но конечно не совсем.
Пил шампанское, ел крабы,
за едой был глух, и нем).
За двуглавыми орлами
ты с двустволкой не гонял.
Загорелся с искры пламень,
и мутантом провонял.
Но ударили с Полтавы
вдруг галушкою, да в лоб!
Виноватый Сектор Правый.
Запрещён он. Сашу в гроб!
Ни причём грибки-дантесы,
и движение в кранты.
Проституты, и повесы
записались на фронты́.
Мёртвый гоблин на Донбассе,
зажигает, срамота!
А Кащей в иконостасе!
Ну совсем не лепота!
Ни царя, ни царедворцев
в синем море не видать.
Нежных болдинских узорцев
и Царь-пушкой не отнять.
Застрелили не Поэта.
- Не написанное им.
Из почти что пистолета,
он теперь почти любим.
- И в кафе, и в ресторане,
и немножечко в Кремле.
Позабытый между пьяни,
в сорокградусной шкале
***
Nebratan