С Праздником! С Днем Победы!
( (с)) marta_ketro Парад, который всех раздражает
В тот день, когда Курский вокзал был ей нужней всего на свете, она неожиданно пришла на Красную площадь. То было частное свойство её жизни - оказываться там вместо Курского вокзала, летом и зимой, днём и ночью. В этот раз была весна и вечер. На площади, впрочем, вовсю начинался ноябрь, с дождём и ветром. Военные репетировали девятое мая, и она стала говорить с ними о том, что интересовало всех её знакомых.
В тех кругах, где она привыкла себя чувствовать своей, считалось ужасным жлобством спрашивать, например, зачем ЛГБТ нужен их парад гордости. Все её друзья знали ответ на этот вопрос и могли при случае объяснить, но задавать его было дурным тоном. Зато совершенно нормально свирепо интересоваться, какого чёрта эти вояки опять гремят своим железом, так что стёкла на Тверской дрожат, почему из-за их дурацких игр перекрыты дороги и зачем тратить наши налоги на это убожество.
Она понимала, почему так: среди наших друзей и коллег довольно много людей с необычными сексуальными запросами, мы сидим в одних и тех же кафешках, ходим в те же магазины, исповедуем такие же идеалы гражданского общества, и вообще ничем друг от друга не отличаемся, кроме пустяковых подробностей личной жизни, на которых в приличном обществе не сосредотачиваются. Эти же - кто их знает. Мы ничего не слышим о них, кроме плохого, и ценности их далеки от наших. И тут они, вместо того чтобы тихо сидеть по своим резервациям и заниматься между собой чёрте чем, вылезают на главные улицы нашего города и портят нам вечера.
[Ксенофобия никуда не девается, она лишь бесконечно меняет форму.]
И потому она подходила к разным солдатам и офицерам и глупо спрашивала «зачем вам парад?».
Отвечали разное.
«Парад - это память и честь тем, кто победил тогда, тем людям и той армии»
«Парад даёт огромный эмоциональный заряд для всех участников. Хватает года на три, чтобы летать как на крыльях, и служить гораздо легче»
«Парад - это весомое напоминание о том, что армия сильна. Каждый год там показывают совсем новую технику - всем показывают, даже тем, кто делает вид, что не смотрит»
«Парад - это мечта. Я четырнадцать лет в армии, с суворовского училища, и как же я завидовал своему дядьке, который однажды был на параде»
«Парад - одна из естественных форма существования военного»
Она выслушала их всех и пошла на площадь. Очень удивилась, что командовать парадом будет не она тот любезный генерал, который однажды в Дарьяльском ущелье уступил ей свой стул на учениях.
«С ума сойти, как тесен мир! Где я, там и он. Но повторить этот фокус с местом вряд ли получится»
Штатских людей поставили в загончик рядом с мавзолеем. Площадь была залита дождём, по ней гулял странный ветер, которого она не чувствовала ещё недавно, около Василия Блаженного, например. Он мгновенно выдул тепло её тела, но спрятаться было негде. Парад - как самолёт, пока не закончится, не сойдёшь. Поэтому она подошла к заграждениям и стала глядеть.
На площадь вынесли знамя Победы, хотя вряд ли оно было настоящее на репетиции. Проехали хищные чёрные машины с главкомом и министром обороны, которые обменялись приветствиями, потом один из них доложил что-то пустому месту, где должен быть президент.
Потом пошли суворовцы, нахимовцы, кадеты, и постепенно она перестала различать подробности, потому что холод обглодал её до костей, а солдаты всё шли, оркестр звучал, камни площади отливали золотом, и время для неё прекратилось. Женщинам её страны лучше бы не слушать «Прощание славянки» на ветру, потому что родовая память внезапно и вероломно выкидывает их туда, где незачем оказываться счастливой женщине - к эшелонам, увозящим мужчин на войну. Что ни надень, всё равно на тебе окажется бабий платок, которых не хранит тепло. Куда ни посмотри, всё равно это будет последний взгляд на мужчину, идущего к смерти. О чём ни думай, всё равно ты теперь одна.
Потом проехали танки, бронетранспортёры и всякое тяжелое железо, проползла тишина - в это время должны лететь самолёты, прошёл оркестр с тысячей труб, потом всё закончилось и с площади стало можно уйти в обычную весеннюю ночную Москву.
Возвращаться было изумительно приятно, но немного бессмысленно, никаких определённых ответов она не нашла.
Никто не узнает, зачем ему парад Победы, пока не придёт на Красную площадь вместо Курского вокзала, пока время не остановится лично для него.
---------------
(с) Наталья Холмогорова
С младенцами в военной форме, акробатами и собачками в военной форме, идиотскими наклейками и т.д. и т.п. - у меня разногласия эстетические. Некрасиво. Пошло. Кич. Вообще с ума посходили. Устроили балаган из серьезной истории, понимаешь.
Да, известны примеры, когда годовщины очень серьезных и даже трагических событий в истории наций спустя время превращаются в веселый балаган (как взятие Бастилии) - но это происходит все-таки 100-150-200 лет спустя. А сейчас еще рано. Еще живы люди, для которых это - настоящая память и настоящая боль. Живо множество людей, у которых родители или родственники там погибли. Война еще не ушла из живой памяти, не стала темой для игры. Превращение ее в игру происходит слишком рано - и слишком прямолинейно, со слоновьей грацией _навязывается_ идеологической машиной государства.
Но это разногласие эстетическое и стилистическое.
А вот с теми, кто: "Не сметь тут праздновать! Нечего радоваться! Нечего гордиться! Можно только каяться и скорбеть! Ах, как это все отвратительно! Стыдно за Россию!" и т.д. и т.п. - разногласие принципиальное.
[Помимо всех политических обертонов и смыслов, разногласие это то же, что возникает, скажем, во время смерти известного человека.]
Когда одни грустят, постят фотки и пишут о том, что этот человек для них значил, другие помалкивают - но всегда найдется пара-тройка принципиальных граждан, которые напишут: "Подумаешь, какой-то Боуи (или еще кто-нибудь)! Да кто он вообще такой? Слышал я его так называемые песни - не вставляет! По-моему, бездарь, раскрученная ЗОГом! И вообще, говорят, он был наркоман, 3.14дорас, бил жену и совращал малолетних! А это все просто показуха! Ишь, расскорбелись тут!"
То есть понятно, да? Шел человек по улице, встретил похоронную процессию, подошел и плюнул на гроб. И пошел дальше. Пользуясь тем, что дело происходит в виртуале, и ему не наваляют. Таким нехитрым способом поднял самооценку за чужой счет.
Это стремление обесценить, обгадить и отнять чужие чувства - будь то чувство любви, скорби и благодарности, как в случае смерти, или радости и гордости, как в случае годовщины победы - является по сути агрессией, направленной против нас.
И, к сожалению, очень эффективной. Наши чувства - особенно положительные, "светлые" чувства - вообще хрупки и не особо рациональны. Трудно объяснить, за что мы, например, любим такого-то человека. А вот объяснить, что он козел, урод, любви не заслуживает, да и не любовь это вовсе, а самообман, невроз и показуха - как два пальца об асфальт. Если мы будем слышать это регулярно и с разных сторон - быть может, не перестанем его любить, но _свет любви_ для нас померкнет, окрасится горечью, сомнениями, раздражением и необходимостью "защищаться".
И потеря эта невосполнима. Радость нельзя себе купить, одолжить, завести, организовать волевым усилием... а вот убить можно.
А человек, потерявший радость жизни - впадает в глубокую депрессию или кончает с собой. То есть, получается, ему и жить больше незачем.
Поэтому стоит очень аккуратно и бережно относиться к чужим _светлым чувствам_. Не только религиозным. Всяким.
Грубая деконструкция чужих чувств, на мой взгляд, оправдана, лишь когда они явно деструктивны и опасны. Если это, например, ненависть к "врагам народа", иррациональный страх, готовый перерасти в панику, рабская преданность явному жулику или злодею и т.д. Да и то стоит соблюдать определенную технику безопасности.
Но я отвлеклась.
Так вот: ни ползунок в пилотке, ни дурацкая наклейка, ни даже Хирург, будь он неладен - не нападают на меня и не пытаются ничего у меня отнять. Они празднуют так, как считают нужным. Мне это не по душе - что ж, фыркну, отвернусь и проведу праздник так, как мне нравится.
А обесценивание - это совсем другое. Это агрессия. Направленная не на Путина или еще кого-нибудь (Путин соцсети не читает, и ему пофиг, уверяю вас) - а на нас.
На людей, которые, несмотря на все усилия (последних 25 лет, или последних 99 - это кто как считает), так и не превратились в стадо депрессивных, бессильно-раздраженных, атомизированных индивидов, уныло влачащих неизвестно куда свою бессмысленную жизнь. Которые - по-прежнему один народ, по-прежнему любят друг друга, и не разучились радоваться миру, друг другу и себе.
-----------------
С праздником всех, кто празднует.
Низкий поклон и вечная память тем, благодаря которым мы есть и будем.
В тот день, когда Курский вокзал был ей нужней всего на свете, она неожиданно пришла на Красную площадь. То было частное свойство её жизни - оказываться там вместо Курского вокзала, летом и зимой, днём и ночью. В этот раз была весна и вечер. На площади, впрочем, вовсю начинался ноябрь, с дождём и ветром. Военные репетировали девятое мая, и она стала говорить с ними о том, что интересовало всех её знакомых.
В тех кругах, где она привыкла себя чувствовать своей, считалось ужасным жлобством спрашивать, например, зачем ЛГБТ нужен их парад гордости. Все её друзья знали ответ на этот вопрос и могли при случае объяснить, но задавать его было дурным тоном. Зато совершенно нормально свирепо интересоваться, какого чёрта эти вояки опять гремят своим железом, так что стёкла на Тверской дрожат, почему из-за их дурацких игр перекрыты дороги и зачем тратить наши налоги на это убожество.
Она понимала, почему так: среди наших друзей и коллег довольно много людей с необычными сексуальными запросами, мы сидим в одних и тех же кафешках, ходим в те же магазины, исповедуем такие же идеалы гражданского общества, и вообще ничем друг от друга не отличаемся, кроме пустяковых подробностей личной жизни, на которых в приличном обществе не сосредотачиваются. Эти же - кто их знает. Мы ничего не слышим о них, кроме плохого, и ценности их далеки от наших. И тут они, вместо того чтобы тихо сидеть по своим резервациям и заниматься между собой чёрте чем, вылезают на главные улицы нашего города и портят нам вечера.
[Ксенофобия никуда не девается, она лишь бесконечно меняет форму.]
И потому она подходила к разным солдатам и офицерам и глупо спрашивала «зачем вам парад?».
Отвечали разное.
«Парад - это память и честь тем, кто победил тогда, тем людям и той армии»
«Парад даёт огромный эмоциональный заряд для всех участников. Хватает года на три, чтобы летать как на крыльях, и служить гораздо легче»
«Парад - это весомое напоминание о том, что армия сильна. Каждый год там показывают совсем новую технику - всем показывают, даже тем, кто делает вид, что не смотрит»
«Парад - это мечта. Я четырнадцать лет в армии, с суворовского училища, и как же я завидовал своему дядьке, который однажды был на параде»
«Парад - одна из естественных форма существования военного»
Она выслушала их всех и пошла на площадь. Очень удивилась, что командовать парадом будет не она тот любезный генерал, который однажды в Дарьяльском ущелье уступил ей свой стул на учениях.
«С ума сойти, как тесен мир! Где я, там и он. Но повторить этот фокус с местом вряд ли получится»
Штатских людей поставили в загончик рядом с мавзолеем. Площадь была залита дождём, по ней гулял странный ветер, которого она не чувствовала ещё недавно, около Василия Блаженного, например. Он мгновенно выдул тепло её тела, но спрятаться было негде. Парад - как самолёт, пока не закончится, не сойдёшь. Поэтому она подошла к заграждениям и стала глядеть.
На площадь вынесли знамя Победы, хотя вряд ли оно было настоящее на репетиции. Проехали хищные чёрные машины с главкомом и министром обороны, которые обменялись приветствиями, потом один из них доложил что-то пустому месту, где должен быть президент.
Потом пошли суворовцы, нахимовцы, кадеты, и постепенно она перестала различать подробности, потому что холод обглодал её до костей, а солдаты всё шли, оркестр звучал, камни площади отливали золотом, и время для неё прекратилось. Женщинам её страны лучше бы не слушать «Прощание славянки» на ветру, потому что родовая память внезапно и вероломно выкидывает их туда, где незачем оказываться счастливой женщине - к эшелонам, увозящим мужчин на войну. Что ни надень, всё равно на тебе окажется бабий платок, которых не хранит тепло. Куда ни посмотри, всё равно это будет последний взгляд на мужчину, идущего к смерти. О чём ни думай, всё равно ты теперь одна.
Потом проехали танки, бронетранспортёры и всякое тяжелое железо, проползла тишина - в это время должны лететь самолёты, прошёл оркестр с тысячей труб, потом всё закончилось и с площади стало можно уйти в обычную весеннюю ночную Москву.
Возвращаться было изумительно приятно, но немного бессмысленно, никаких определённых ответов она не нашла.
Никто не узнает, зачем ему парад Победы, пока не придёт на Красную площадь вместо Курского вокзала, пока время не остановится лично для него.
---------------
(с) Наталья Холмогорова
С младенцами в военной форме, акробатами и собачками в военной форме, идиотскими наклейками и т.д. и т.п. - у меня разногласия эстетические. Некрасиво. Пошло. Кич. Вообще с ума посходили. Устроили балаган из серьезной истории, понимаешь.
Да, известны примеры, когда годовщины очень серьезных и даже трагических событий в истории наций спустя время превращаются в веселый балаган (как взятие Бастилии) - но это происходит все-таки 100-150-200 лет спустя. А сейчас еще рано. Еще живы люди, для которых это - настоящая память и настоящая боль. Живо множество людей, у которых родители или родственники там погибли. Война еще не ушла из живой памяти, не стала темой для игры. Превращение ее в игру происходит слишком рано - и слишком прямолинейно, со слоновьей грацией _навязывается_ идеологической машиной государства.
Но это разногласие эстетическое и стилистическое.
А вот с теми, кто: "Не сметь тут праздновать! Нечего радоваться! Нечего гордиться! Можно только каяться и скорбеть! Ах, как это все отвратительно! Стыдно за Россию!" и т.д. и т.п. - разногласие принципиальное.
[Помимо всех политических обертонов и смыслов, разногласие это то же, что возникает, скажем, во время смерти известного человека.]
Когда одни грустят, постят фотки и пишут о том, что этот человек для них значил, другие помалкивают - но всегда найдется пара-тройка принципиальных граждан, которые напишут: "Подумаешь, какой-то Боуи (или еще кто-нибудь)! Да кто он вообще такой? Слышал я его так называемые песни - не вставляет! По-моему, бездарь, раскрученная ЗОГом! И вообще, говорят, он был наркоман, 3.14дорас, бил жену и совращал малолетних! А это все просто показуха! Ишь, расскорбелись тут!"
То есть понятно, да? Шел человек по улице, встретил похоронную процессию, подошел и плюнул на гроб. И пошел дальше. Пользуясь тем, что дело происходит в виртуале, и ему не наваляют. Таким нехитрым способом поднял самооценку за чужой счет.
Это стремление обесценить, обгадить и отнять чужие чувства - будь то чувство любви, скорби и благодарности, как в случае смерти, или радости и гордости, как в случае годовщины победы - является по сути агрессией, направленной против нас.
И, к сожалению, очень эффективной. Наши чувства - особенно положительные, "светлые" чувства - вообще хрупки и не особо рациональны. Трудно объяснить, за что мы, например, любим такого-то человека. А вот объяснить, что он козел, урод, любви не заслуживает, да и не любовь это вовсе, а самообман, невроз и показуха - как два пальца об асфальт. Если мы будем слышать это регулярно и с разных сторон - быть может, не перестанем его любить, но _свет любви_ для нас померкнет, окрасится горечью, сомнениями, раздражением и необходимостью "защищаться".
И потеря эта невосполнима. Радость нельзя себе купить, одолжить, завести, организовать волевым усилием... а вот убить можно.
А человек, потерявший радость жизни - впадает в глубокую депрессию или кончает с собой. То есть, получается, ему и жить больше незачем.
Поэтому стоит очень аккуратно и бережно относиться к чужим _светлым чувствам_. Не только религиозным. Всяким.
Грубая деконструкция чужих чувств, на мой взгляд, оправдана, лишь когда они явно деструктивны и опасны. Если это, например, ненависть к "врагам народа", иррациональный страх, готовый перерасти в панику, рабская преданность явному жулику или злодею и т.д. Да и то стоит соблюдать определенную технику безопасности.
Но я отвлеклась.
Так вот: ни ползунок в пилотке, ни дурацкая наклейка, ни даже Хирург, будь он неладен - не нападают на меня и не пытаются ничего у меня отнять. Они празднуют так, как считают нужным. Мне это не по душе - что ж, фыркну, отвернусь и проведу праздник так, как мне нравится.
А обесценивание - это совсем другое. Это агрессия. Направленная не на Путина или еще кого-нибудь (Путин соцсети не читает, и ему пофиг, уверяю вас) - а на нас.
На людей, которые, несмотря на все усилия (последних 25 лет, или последних 99 - это кто как считает), так и не превратились в стадо депрессивных, бессильно-раздраженных, атомизированных индивидов, уныло влачащих неизвестно куда свою бессмысленную жизнь. Которые - по-прежнему один народ, по-прежнему любят друг друга, и не разучились радоваться миру, друг другу и себе.
-----------------
С праздником всех, кто празднует.
Низкий поклон и вечная память тем, благодаря которым мы есть и будем.