Выходные
Как хорошо, что я женщиной родилась!
Почаще бы рождаться женщиной!
(с) chlemaris,
Середина Чертового Шкурника
Мы прогулялись в пещеры, да. Состав - я, chlemaris, moonshadow_sanc и _hellmaus_ aka Мыш, aka Проводник. Не ждите фотографий, любимые - моих неглубоких познаний в спелеологии хватило; фотоаппарат я оставила дома.
Ходили мы в Никиты. Знающим людям это скажет многое; для незнающих - это такие специальные когда-то-каменоломни, чтобы качать себе навык хождения на животе "переступая ребрами" и скакания по обломкам потолка, аки горный сами-знаете-кто. Весна, сказали мне. Самое время возрождать генетическую память тех, кто ведет свой род от норных. Как я могла отказаться?
Там тесно. Там очень, очень, очень тесно. Вам говорят "пещеры, гроты, подземные залы" - у вас появляется образ многометровых прямых стен, сталактитов-сталагмитов в человеческий рост, километровых подземных озер, потолка, теряющегося в высоте? Гигантомания - признак упадка, забудьте. Это не наш выбор. Наш - это заваленная глыбами известняка комната, где от пола до потолка чуть больше метра. Из нее выходят два-три хода. Кроличья нора? О, вы правы; нам как раз туда.
Там грязно. Там очень, очень, очень грязно. Известняк посыпан крошкой красной глины и торфом; он оседает на вас пылью в сухих частях и намазывается ровным слоем в мокрых. Отмыть его с лица и рук нереально ни до, ни после, ни во время еды, сна и прогулок по системе.
Там холодно. Постоянные плюс семь - это очень, очень мало, если учесть, что погреться негде, костер развести нельзя, а ночь кончится не с рассветом, а лишь одновременно с походом.
Там страшно. Не паническим ужасом клаустрафобии, совершенно рациональным страхом: вот эта глыба, да, да, вот эта, в сорок с лишним тонн на глазок, она на чем держится? Вот на этом камушке?! Людям, взвизгивающих от неожиданного появления летучего мыша на своем ухе, абсолютной темноты и тишины, или живой тени от камня при одиноком посещении туалета, - просьба не беспокоиться.
Там тяжело. Дорога в туалет, к воде, на прогулку - это сотня метров без единого прямого куска, это подтягивание, подпрыгивание и протискивание.
Там прекрасно.
Страхи - это тьфу и забыть, сибиряк - не тот, кто не мерзнет, мышцам полезна нагрузка, а одежда создана, чтобы ее стирали или выкидывали. Нельзя не увидеть водокап - в пещере под влажным потолком натянута пленка, в центре ее дырочка и камень, под ней белоснежная ванна. Вода прозрачнее воздуха, в ней нет пыли. Кажется, что камень на дне - в сантиметре от поверхности. Воду можно пить прямо оттуда; другой все равно не будет.
Бессмысленность пещер люди преодолевают, создавая живые уголки - обитаемые гроты и Места. Жилые гроты хранят лежанку на нескольких человек, запас свечей, огнива и еды, воду и то, во что ее можно набрать, минимальную мебель и какие-нибудь украшения; по сути - маленькие автономные жилища, где можно перекантоваться три-пять-десять дней.
"Места" имеют свое имя, историю и "дизайн", отличающий их от других. "Барабанщик" с банками, подставленными под капли; "Чертов шкурник" с узким извилистым ходом в стиле "только для хрупких дам"; "Обитаемый остров" с киндер-сюрпризовскими фигурками и кладбищем из нательных крестов. Идешь, идешь вот. Кругом глина и чуть-чуть следов. И вдруг - Место... Оазис осмысленности.
Приятнее всего встречать юмор. Традиция приносить в пещеры и прикручивать таблички, оторванные с мясом в городе. У начала "Чертового шкурника" напись по картону "Хочешь похудеть, спроси меня как". На пути в обитаемый грот фанера: "Зоопарк. Часы работы...". Над маленькой лежанкой, краской: "Тут нельзя", над большой "Тут можно, но сложно". На полиэтиленовой занавеси туалета - скромная табличка "Клизменная".
***
Мария Семенова наверняка была в похожих пещерах. Иначе как она могла столь точно описать путь Волкодава по Самоцветным горам по шкурнику, проложенному Горбатым рудокопом?