Анька, ты просила...
У нас сталинский дом. На этаже две квартиры. Наверно, по этому на лестничной клетке чисто. Я, вообще, люблю наш подъезд. Я там курю и думаю. Сегодня думаю о Гизе. Гиза, моя милая Гиза. Я брала её руки в свои и мы разговаривали. Так передаётся нежность. Она умерла несколько дней назад и я даже не могу в это поверить. Так незаметно это произошло. Гизе было кажется 85 лет и была она маленькой, сухонькой и очень красивой старушкой. Она художник. И в квартире у неё стоял рояль. Гиза плохо себя чувствовала и пила кучу лекарств. Она все время забывала, что уже показывала мне свои работы и фотографию брата, поэтому я смотрела их очень часто. Обычно мы сталкивались на лестничной клетке и потом, если я не бежала куда-нить как обычно - шли к ней смотреть картинки. А совсем перед её смертью она вдруг позвонила сама (чего почти никогда не делала из-за врожденной деликатности) и принесла мне несколько работ. Сказала при этом очень странные слова: возможно, это вам пригодится. И была права. Мне это уже пригодилось. Это память о ней. У неё совсем никого не было. И больше всего она любила слушать классическую музыку. Поломка нужного приёмника была нашей маленькой трагедией, которую мы решали почти месяц. Теперь я знаю, что станцию Орфей ловит далеко не каждая железка. Мы редко встречались. Редко. Но без Гизы наш мирок как-то осиротел. Новые соседи долбят стенку в подъезде и тянут какие-то провода. Их милые рабочие стащили у меня три зажигалки подряд. Жизнь, короче, идет.