По чуть-чуть (Сергей Шаргунов - "Ура!")
Барсумская рулетка. Тур IV
В четвëртом туре Барсумской рулетки мне досталась повесть молодого современного писателя, вызвавшая неопределëнные чувства после прочтения. Многие эту книгу хвалят, называя манифестом новой жизни и нового молодого человека. Я могу сказать, что книга определëнно не моя, да и не такого, как я, читателя ждëт Шаргунов. Чтобы проникнуться романтикой очищения от грязи, описанного в повести, нужно сначала в эту грязь окунуться с головой, нырнуть в мир подворотни, вонючих подвалов, использованных не раз шприцев, косяка по кругу.
Книга состоит из маленьких рассказов, объединëнных общей темой. Отношение моë к автору менялось от рассказа к рассказу по пути убывания. Изначально мы видим обеспеченного молодого человека из хорошей семьи, пытающегося спасти от продажи девичьей чести несовершеннолетнюю Лену Мяснякову. Влюблëнный автор видит в ней идеал красоты, но кроме внешней оболочки нет ничего: ни ума, ни житейской смекалки и мудрости, да и взяться им неоткуда: Лена из неблагополучной семьи, даже по меркам деревни, в которой живëт. В доме еë нет ни одной книги, мать - пропоица, брат - дурак. Поняв, что красота - это путь к деньгам, девочка пытается эти деньги получить в дешëвом сельском кафе среди маргиналов и уголовников, не боясь оказаться без одежды в придорожной канаве, как говорит нам автор.
Позывы Сергея спасти еë оканчиваются ничем, и Лена остаëтся в его памяти светлым идеалом красоты, к которому он продолжает мысленно стремиться.
Далее автор поднимает темы курения, употребления алкоголя, наркотиков и проституции. В этих частях книги "манифест" становится особенно игрушечным и несерьëзным. Автор говорит читателю "не кури", но сам курит; не пей - но сам пьëт, отбрось наркотики - говорит человек с чëрными венами и идëт колоться.
Писатель проходится по всем темам андерграунда, выдавая экспертные советы, возомнив себя Мессией, спасителем читателя, но это не воспринимается серьëзно, это очередная игра зажравшешося представителя московской золотой молодëжи. Даже речевые обороты автора, поначалу казавшееся "к месту", ближе к концу воспринимаются как литературный мусор, долго и упорно вымученный.