(no subject)
Много думаю о песнях: как и почему они пишутся, почему они пишутся или не пишутся у меня.
Что-то исчезло. Какой-то нерв или боль. Это исчезло с появлением силы и понимания, что главное, а что напускное.
Я стал гораздо счастливее, если у счастья есть степени, типа, почти счастлив, счастлив, пересчастлив, довольно! Я перманентно счастлив. Все на своих местах, даже, когда все рушится и летит в тартарары.
На очень многое перестало хватать времени. В том числе и на связь с ноосферой, или как ее там. Есть нагромождение мелодий, риффов, строф, но в единые песни они не складываются. А все ждут, и я чувствую вину за собой, потому что это ожидание близких мне людей, оно, безусловно, пестует чувство собственной важности. Пустое, на самом деле, но тем не менее ощутимое.
И вот все эти недопесни громоздятся, роятся в голове недомысли, недокуплеты, недобриджи на недосоло. И в то же время не покидает ощущение, что вот еще чуть-чуть, еще самую малость и какая-то плотина треснет, по ней пробежит робкая стрелка, из которой просочатся первые капли, и в следующее мгновение снесет все к чертям. Ожидание есть, предчувствие такое, а все не прорывает. Ничего, воин знает, что он ждет, и знает, чего он ждет.
Дорогу осилит идущий, и я иду.
Что-то исчезло. Какой-то нерв или боль. Это исчезло с появлением силы и понимания, что главное, а что напускное.
Я стал гораздо счастливее, если у счастья есть степени, типа, почти счастлив, счастлив, пересчастлив, довольно! Я перманентно счастлив. Все на своих местах, даже, когда все рушится и летит в тартарары.
На очень многое перестало хватать времени. В том числе и на связь с ноосферой, или как ее там. Есть нагромождение мелодий, риффов, строф, но в единые песни они не складываются. А все ждут, и я чувствую вину за собой, потому что это ожидание близких мне людей, оно, безусловно, пестует чувство собственной важности. Пустое, на самом деле, но тем не менее ощутимое.
И вот все эти недопесни громоздятся, роятся в голове недомысли, недокуплеты, недобриджи на недосоло. И в то же время не покидает ощущение, что вот еще чуть-чуть, еще самую малость и какая-то плотина треснет, по ней пробежит робкая стрелка, из которой просочатся первые капли, и в следующее мгновение снесет все к чертям. Ожидание есть, предчувствие такое, а все не прорывает. Ничего, воин знает, что он ждет, и знает, чего он ждет.
Дорогу осилит идущий, и я иду.