Dona Nobis Pacem
Dona Nobis Pacem - или Даруй нам мир - так называется последняя часть Мессы си менор Баха, которая легла в основу спектакля в казанском театре оперы и балеты.
Информация в "Собаке" вот здесь - http://www.sobaka.ru/kzn/photo/photo/34290#595763
Владимиру Васильеву, который поставил это произведение, завтра исполнится 75 лет, и произведение появившись на сцене татарской оперы и балета, к дню рождения автора пройдет в Большом. Билеты раскуплены. Сюжет - самый что ни на есть эпический.
Балетный критик из Санкт-Питербурга вдоволь поиздевалась над постановокой, но если ей верить то в 1986 году Васильев сыграл в фильме "Фуэте" прогрессивного хореографа, который ставит прогрессивный балет именно под эту музыку. Если верить самому Васильеву то к этой постановке он шел 40 лет.
Произведение, безусловно, христианское - написанное католиком, поставленное православным, на татарской сцене, с приглашением голландского дирижера и японской танцовщицы.
Казанский критик Ольга Гоголадзе сравнила эту постановку с "Сильмариллионом" Толкиена, в принципе я согласна. Из всей громады "Сильмариллионы" на меня самое большое впечатление произвело именно сотворение мира - из мелодии, из божественного хора.
Дирижер появляется из первоначального ничто, тщательно сделанного проектором на прозрачный экран, который отделяет зрителей от того что творится на сцене.
Хору пришлось освоить новую манеру пения и сложную вокальную технику - не зря при жизни Баха эта месса так и не была поставлена - ни один солист церковного хрома не потянул такой материал. Нашему хору потребовался год практики.
Чтобы оркестр смог приблизиться к барочному звучанию, театр закупил редкие трубы и гобой, а Васильев пригласил одного из лучших специалистов по Баху - Винсента де Корта, который добился от оркестра непривычного звучания.
В конце первого отделения фотограф из "Вечерки" жалеючи меня посоветовал поставить ISO на автомат а не мучиться - он простоял все первое отделение за моей спиной и от нечего делать смотрел как я каждую минуту меняю настройки. Начало второго акта я провела метаясь по трем этажам и доставая персонал оперного в попытке проникнуть к осветителям (в том числе через замлита), потом пришлось пробивать себе место под проектором, так как свое я упустила пока металась по этажам. В итоге я делила его с какой-то женщиной которая снимала видео и все тем же фотокорром из "Вечерки" - я напоминала себе куклу из папиного спектакля - под музыку болеро Равеля они периодически прыгали вверх и вниз.
Я стояла на коленях и снимала между голов зрителей, а если хотела сделать общий кадр, то прежде чем встать на ноги, выворачивала шею чтобы псомотреть не мешаю ли я Герасимову ("вечерка") и после этого вставала, делала кадр и садилась обратно. И так все второе отделение. Фотографов никуда особо не пускают и все ютятся в маленьком пространстве, четверть которго занимает луч проектора - одно из главных действующих лиц современных постановок.
Я в этот момент поняла почему фотокорры становятся циничными людьми - в отдичие от свадебных и портретистов, которые привыкают сентиментально улыбаться миру. Пока на моих глазах рождается мир, слышится мелодия сотворения, я думаю о том какую выдержу поставить чтобы громадина земного шара, которая спускается на хор выглядела наиболее привлекательно.
Были овации, и зал встал. За что залу я была особо благодарна, так как благодаря этому я бросила своих коллег по цеху и встала около сцены, что называется под шумок и посмотрела хотя бы поклоны не через всю громаду партера.
Информация в "Собаке" вот здесь - http://www.sobaka.ru/kzn/photo/photo/34290#595763
Владимиру Васильеву, который поставил это произведение, завтра исполнится 75 лет, и произведение появившись на сцене татарской оперы и балета, к дню рождения автора пройдет в Большом. Билеты раскуплены. Сюжет - самый что ни на есть эпический.
Балетный критик из Санкт-Питербурга вдоволь поиздевалась над постановокой, но если ей верить то в 1986 году Васильев сыграл в фильме "Фуэте" прогрессивного хореографа, который ставит прогрессивный балет именно под эту музыку. Если верить самому Васильеву то к этой постановке он шел 40 лет.
Произведение, безусловно, христианское - написанное католиком, поставленное православным, на татарской сцене, с приглашением голландского дирижера и японской танцовщицы.
Казанский критик Ольга Гоголадзе сравнила эту постановку с "Сильмариллионом" Толкиена, в принципе я согласна. Из всей громады "Сильмариллионы" на меня самое большое впечатление произвело именно сотворение мира - из мелодии, из божественного хора.
Дирижер появляется из первоначального ничто, тщательно сделанного проектором на прозрачный экран, который отделяет зрителей от того что творится на сцене.
Хору пришлось освоить новую манеру пения и сложную вокальную технику - не зря при жизни Баха эта месса так и не была поставлена - ни один солист церковного хрома не потянул такой материал. Нашему хору потребовался год практики.
Чтобы оркестр смог приблизиться к барочному звучанию, театр закупил редкие трубы и гобой, а Васильев пригласил одного из лучших специалистов по Баху - Винсента де Корта, который добился от оркестра непривычного звучания.
В конце первого отделения фотограф из "Вечерки" жалеючи меня посоветовал поставить ISO на автомат а не мучиться - он простоял все первое отделение за моей спиной и от нечего делать смотрел как я каждую минуту меняю настройки. Начало второго акта я провела метаясь по трем этажам и доставая персонал оперного в попытке проникнуть к осветителям (в том числе через замлита), потом пришлось пробивать себе место под проектором, так как свое я упустила пока металась по этажам. В итоге я делила его с какой-то женщиной которая снимала видео и все тем же фотокорром из "Вечерки" - я напоминала себе куклу из папиного спектакля - под музыку болеро Равеля они периодически прыгали вверх и вниз.
Я стояла на коленях и снимала между голов зрителей, а если хотела сделать общий кадр, то прежде чем встать на ноги, выворачивала шею чтобы псомотреть не мешаю ли я Герасимову ("вечерка") и после этого вставала, делала кадр и садилась обратно. И так все второе отделение. Фотографов никуда особо не пускают и все ютятся в маленьком пространстве, четверть которго занимает луч проектора - одно из главных действующих лиц современных постановок.
Я в этот момент поняла почему фотокорры становятся циничными людьми - в отдичие от свадебных и портретистов, которые привыкают сентиментально улыбаться миру. Пока на моих глазах рождается мир, слышится мелодия сотворения, я думаю о том какую выдержу поставить чтобы громадина земного шара, которая спускается на хор выглядела наиболее привлекательно.
Были овации, и зал встал. За что залу я была особо благодарна, так как благодаря этому я бросила своих коллег по цеху и встала около сцены, что называется под шумок и посмотрела хотя бы поклоны не через всю громаду партера.