в тесном семейном кругу
Дело в том, что пьеса "Ревизор" изначально - сразу и навсегда была воспринимаема мной как бы изнутри - словно бы это просто некий произвольно выхваченный фрагмент сугубо моего жизненного мира. Точнее сказать, не фрагмент, а та самая капля воды, которой достаточно, - в которой все свойства всего объёма раствора уже даны. Не помню, прочитал я её впервые в рамках школьной программы или ещё до того, но после уже практически не расставался. Мог читать от нечего делать, со случайных сцен, просто так... Как, например, вернувшись из школы, запускал, например, остановленную накануне на полпути бобину с какими-нибудь "Дип Пёрпл".
И вот наконец-то встретилось действительно достойное предмету суждение о нём! Впервые раскрыл "Лекции по русской литературе" Набокова, который сходу заявляет, что это "самая великая пьеса, написанная в России (и до сих пор не превзойденная)".
Но главное - вот:
"Эпиграфом к пьесе поставлена русская пословица: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». Гоголь, конечно, никогда не рисовал портретов, он пользовался зеркалами и как писатель жил в своем зеркальном мире. А каким было лицо читателя - пугалом или идеалом красоты, - не имело ни малейшего значения, ибо не только зеркало было сотворено самим Гоголем, со своим особым способом отражения, но и читатель, к которому обращена пословица, вышел из того же гоголевского мира гусеподобных, свиноподобных, вареникоподобных, ни на что не похожих образин. Даже в худших своих произведениях Гоголь отлично создавал своего читателя, а это дано лишь великим писателям. Так возникает замкнутый круг, я бы сказал - тесный семейный круг. Он не открывается в мир.
И вот наконец-то встретилось действительно достойное предмету суждение о нём! Впервые раскрыл "Лекции по русской литературе" Набокова, который сходу заявляет, что это "самая великая пьеса, написанная в России (и до сих пор не превзойденная)".
Но главное - вот:
"Эпиграфом к пьесе поставлена русская пословица: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». Гоголь, конечно, никогда не рисовал портретов, он пользовался зеркалами и как писатель жил в своем зеркальном мире. А каким было лицо читателя - пугалом или идеалом красоты, - не имело ни малейшего значения, ибо не только зеркало было сотворено самим Гоголем, со своим особым способом отражения, но и читатель, к которому обращена пословица, вышел из того же гоголевского мира гусеподобных, свиноподобных, вареникоподобных, ни на что не похожих образин. Даже в худших своих произведениях Гоголь отлично создавал своего читателя, а это дано лишь великим писателям. Так возникает замкнутый круг, я бы сказал - тесный семейный круг. Он не открывается в мир.