Сердце музыки. Часть 7, заключительная

[ribera]

- Ника, мне придется взять тебя с собой на работу, - Артуро опустился на корточки и крепко взял дочку за руки. - Бабушка Витка захворала, она не может за тобой приглядеть. Ещё чего доброго ты сама подхватишь абидонский грипп, и некому будет тебя лечить. А у папы - очень ответственное мероприятие! Будут иностранные гости, всё очень серьёзно! Ты только пообещай, что будешь тихонько сидеть, как мышка.

- Хорошо, папулечка, - Ника зевала, ей хотелось спать. - Это мы играем, да?

- Да, доченька, это игра такая. Ты спрячешься в футляр от контрабаса и будешь сидеть там тихо-тихо, а то придет злой человек и заберет тебя у меня.

Ника испуганно насупилась и уже хотела заплакать, но папа пообещал купить ей вечером сахарного петушка и красные туфельки, и она снова повеселела.

И поначалу все шло нормально: Ника, уставшая от дороги во дворец, крепко спала, не обращая внимания на шум… Музыканты играли великолепно, принцесса была очень довольна. А ведь её одобрение было главным в этом мероприятии, это ведь для неё приехал женишок из Пенагонии. Юный поэт Патрик выбрался на балкон послушать музыкантов, а уж его одобрение было просто бальзамом на душу - во дворце только воспитанник королевы и мог оценить по-настоящему прекрасную музыку. Если Патрик улыбается и пританцовывает - значит, старания канцлера не так сильно испортили программу концерта.

Как девочка ухитрилась незаметно выбраться на лестницу? Да ещё и ответить этому лопушку заморскому, дескать, музыка в клеточку не бывает?! Услышав ледяной голос графини Оттилии, несчастный музыкант грохнулся в обморок и уже не слышал всех тех сенсационных разоблачений, что делались в тронном зале.

Очнулся он с мыслью о дочери: где она? Уже в приюте? А что будет с ним, сразу арестуют или всё-таки дадут попрощаться? Артуро знал, что грубо нарушил дворцовый устав, и наказание не заставит себя ждать…

Друзья объяснили, что с маленькой Никой всё в порядке. Более того - она так понравилась пенагонскому принцу, что он лично заступился за неё перед Оттилией, и та смягчилась, сделала исключение. Так что бояться теперь нечего. Девочку увели Патрик и Марселла, так что она в надёжных руках, можно не сомневаться.

Кто же мог подумать, что именно в это момент Ника проснётся, захочет к папе и, как ни в чём не бывало, отправится вниз по дворцовой лестнице, сжимая в руках куклу канцлера? Заснула девочка в сундуке из-под кукол, вот и схватила первую попавшуюся ляльку…

Думая только о том, что его единственное сокровище в порядке и безопасности, музыкант кинулся на поиски Марселлы - и тут на лестнице столкнулся с делегацией, впереди которой шагал кавалерийский полковник Удилак. А на руках он нёс - Нику! Да ещё и шуточку отпустил про то, что «не в те игрушки она играет»!

Новый обморок не заставил себя ждать. Как только сознание кое-как вернулось, Артуро схватил ребенка и бросился бежать. И даже не заметил, что никто его не догоняет! Как не заметил и того, что Патрик вдруг заговорил…

Только дома (а точнее - в новой съёмной комнате) он почувствовал себя в безопасности. Там он покормил Нику, уложил ее спать - и силы окончательно оставили его.

Опять бежать? Куда? И где взять денег? Сколько их ушло на лечение Виктории, лечение, которое так и не помогло! А канцлер и его жена не забудут о нем. За себя Артуро не боялся - устал он бояться, да и жизнь без Виктории не была ему мила; но Ника, малышка Ника…

- Вероника, доченька моя, что будет с тобою…

Окончательно погрузившись в думы о самом худшем, Августо решил, что каторга не так уж и плоха - там он встретится с Жилем, мальчик не видел родителей целый год и даже не знает о смерти матери…

Из этого состояния его вывел непривычный шум на улице. Там звучала музыка, смех и песни! Августо, не веря своим ушам, осторожно выглянул в окно и решил, что окончательно сошёл с ума… Народные гулянья? Сейчас???

Когда на следующий день до него долетела весть о смерти канцлера и о приходе к власти нового короля, наследника абидонского престола Патрика, Августо впервые за долгие годы разрешил себе расплакаться. Это были слёзы и счастья, и горя, вперемешку, и было их целое море.

***

Он ждал встречи с сыном, старательно высматривал его, но увидел внезапно - Жиль, худой и повзрослевший, стоял у борта, и ветер трепал длинные светлые, как у Виктории, кудри.

- С тобой всё в порядке? Ты здоров? - в сотый раз повторял отец.

- А мама, Ника? - спрашивал сын.

- Ника совсем выросла, ты и не узнаешь ее! Представляешь, завела себе новых друзей: короля нашего Патрика, с ним она теперь книжки читает, и принца пенагонского - он шлёт ей подарки в невообразимых количествах! А летом звал нас в гости, в Пенагонию! А мама… нет больше нашей мамы… Болела она долго… сердце не выдержало…

- Когда? - глухо спросил Жиль, отвернувшись.

- Полтора года уже…

***

После освобождения каторжников с острова Берцовой кости старая Витка не только забыла про свои болезни, но и заметно помолодела - потому что корабль, вернувший Жиля, привез к ней обоих сыновей и невестку; только дед навсегда остался в каменистой земле проклятого острова.

Многие вернулись в Абидонию. Но казалось, что возвращаются не люди - возвращаются искусства: музыка, театр, балет… Шестнадцать лет каторги на острове не выветрили из памяти людей их главную любовь - к созданию чего-то пробуждающего самые чёрствые души.

Возвратился и маэстро Шарлемань. Совершенно седой и морщинистый, маэстро пылал неукротимой жаждой работы и немедленно принялся за дело.

Луиза и Маргарита, вернувшись, сразу стали разыскивать Викторию. В архиве значилась Виктория-Регина Цверт, урождённая Антраг, погибшая при том давнем пожаре в Опере. Подруги, заливаясь слезами, кинулись на кладбище, но вспомнили, что подруга на пожаре не погибла…. И уже на обратном пути столкнулись с Артуро: он шел навестить жену вместе с Жилем.

Как только жизнь вошла в привычное русло, Луиза набрала учеников в балетную школу, Маргарита открыла мастерскую при театре - кто-то должен был возродить умение гримировать и одевать актеров.

***

Зал взревел аплодисментами. Вероника очнулась от ощущения полета, которое дарило ей пение, и изумленно обнаружила себя на сцене. А перед нею рукоплескал и бесновался огромный зал. Цветы, цветы… гора букетов росла у ее ног… Девушка обвела взором зал - вон в оркестровой яме плачет от счастья отец… Жиль с женой Яниной машут из первого ряда - как идет брату новенький камзол канцлера… Луиза и Маргарита, с мужьями и детьми, умиленно любуются дочерью покойной подруги… Их величества со старшими детьми аплодируют в ложе… Даже ставший королём Пенагонии Пенапью почтил своим визитом премьеру «Тристана и Изольды» и теперь ждал возможности передать блистательной Веронике огромный букет белоснежных роз.

- Поздравляю тебя, девочка моя! - маэстро Шарлемань, совсем дряхлый, обнял ее и расцеловал, а потом, не выпуская ее руки, повернулся к залу. - Дамы и господа! Позвольте представить вам дочь Виктории и Августо Цвертов, Веронику - Серебряный Голос королевства! Её родители подверглись гонениям во времена правления короля Теодора и вынуждены были скрываться… И я хочу напомнить всем эту трагическую страницу нашей истории, потому что благодаря ей мы так ценим музыку и больше никому не позволим отнять у нас это чудо! Виктория, я знаю, что ты смотришь на нас… У тебя сегодня есть полное право гордиться своей маленькой Никой!

Над улицей, высоко, натянут был канат, кажущийся снизу тонюсенькой ниточкой. Вероника подняла голову - там, на фоне голубого неба, впечатанного меж черепичных крыш, невесомо парила уличная плясунья, весело махнувшая ей рукой.

У выхода из Королевской Оперы Нику уже ждал юный контрабасист…

Солнце вставало над крышами Абидона. Солнце нового дня…

7 октября 2007 года, Петербург. 
8 октября 2007 года, Королёв