Падающим в лифте с каждой секундой становится все легче.
Откуда этот стокгольмский синдром - искать утешения у того, кто тебя и обидел? Как это побороть?
Не могу отделаться от мысли, что кроме нас с ним вокруг вообще никого нет. Слишком сильные были эти моменты зависания вдвоем в абсолютной пустоте - вы даже сейчас ведь не поймете, о чем я, а я не смогу объяснить. Все больше в моей жизни того, что не могу выразить словами.
И он меня любит. Очень криво, как-то совсем не по-животному (безусловно), а слишком по-человечески. Как приложение в своем телефоне. Но любит, привык. Поэтому прячется в свою злость, культивирует ее.
Мне больно, и отчаяние рождает потоки слез и острое одиночество. Как же смириться с тем, что не выходит... Что он не поборет ради меня свои страхи, не станет ответственным и надежным, не будет делать что-то для других. Не перестанет сразу сдаваться... Может, и ни для кого он этого не сделает. А он все это превращает в злость. В ярую ненависть, что заставила его все эти чувства испытать...
И следуя привычным сценариям, он срывает эту злость на мне. Про это я вряд ли кому-то когда-нибудь расскажу. Потому что тогда никто не поймет, как я вообще могу его любить...
А я очень люблю. И меня разрывает на кусочки, что, что бы мы ни делали, у нас не будет общего будущего. Дома, детей, общего дела. И что я должна сейчас выдержать. Не вернуться самой. Не позволить это сделать ему.
Но вот сейчас ночь... И больше всего на свете я хочу лежать рядом с ним в кольце его рук.
Когда уже этот долбанный лифт расплющит о землю? Чтобы стало совсем легко.
Не могу отделаться от мысли, что кроме нас с ним вокруг вообще никого нет. Слишком сильные были эти моменты зависания вдвоем в абсолютной пустоте - вы даже сейчас ведь не поймете, о чем я, а я не смогу объяснить. Все больше в моей жизни того, что не могу выразить словами.
И он меня любит. Очень криво, как-то совсем не по-животному (безусловно), а слишком по-человечески. Как приложение в своем телефоне. Но любит, привык. Поэтому прячется в свою злость, культивирует ее.
Мне больно, и отчаяние рождает потоки слез и острое одиночество. Как же смириться с тем, что не выходит... Что он не поборет ради меня свои страхи, не станет ответственным и надежным, не будет делать что-то для других. Не перестанет сразу сдаваться... Может, и ни для кого он этого не сделает. А он все это превращает в злость. В ярую ненависть, что заставила его все эти чувства испытать...
И следуя привычным сценариям, он срывает эту злость на мне. Про это я вряд ли кому-то когда-нибудь расскажу. Потому что тогда никто не поймет, как я вообще могу его любить...
А я очень люблю. И меня разрывает на кусочки, что, что бы мы ни делали, у нас не будет общего будущего. Дома, детей, общего дела. И что я должна сейчас выдержать. Не вернуться самой. Не позволить это сделать ему.
Но вот сейчас ночь... И больше всего на свете я хочу лежать рядом с ним в кольце его рук.
Когда уже этот долбанный лифт расплющит о землю? Чтобы стало совсем легко.