ГОГОЛЬ НОБЕЛЬ

[ne_gogol]

аверное, многие мечтают о собственной книге.
Вместе с тем бытует предубеждение, будто писательство предполагает некий талант или хотя бы некоторые средства. Автор данного Проекта, не имея ни того, ни другого, ни даже специального образования, однако задался самой практической задачей и затем с последовательной настойчивостью решает. Надо заметить, что небезуспешно. Занять в литературе подобающее место, при должном старании, способен каждый!
Естественно и желание поделиться с благодарным читателем; как и нас в свое время классики в пере наставляли. - Такой жанр в современной словесности, безусловно, есть вызов и даже в какой-то степени «пощечина общественному вкусу». Настоящий опыт в том и убеждает настолько, что наверняка будет по достоинству оценен современниками, в виду несомненно широкого востребования.



                 


© 1992 НЕ ГОГОЛЬ.
Точное время и место действия не указываются по соображениям
профессиональной этики.

ПРОИСШЕСТВИЕ В ПОМЕЩЕНИИ РЕДАКЦИИ


«Почти каждая наука обязана своим происхож­дением какому-нибудь искусству, точно также, как всякое искусство, в свою очередь, вытекает из какой-нибудь потребности человека».

К. А. Тимирязев.
«Имя есть некоторое, от своего носителя сравнительно независимое, но для его благоденствия и несчастия высоковажное параллельное существо, которое зараз представляет своего носителя и влияет на него.»
Гезебрехт.

Произошло всё неожиданно и в следующем порядке.  К нам в редакцию, и сразу на второй этаж, ввалился некто и прямо в пальто. Понятно, дело было тогда зимой. Мы, присутствовавших при инци­денте по-фамильно неуместно называть, естественно, посоветовали посетителю спуститься вниз. (Обыкновенно, посетители у нас разде­ваются внизу.)  Однако, никакие посулы на гражданина не действо­вали:
- Мой предок в «Современнике» печатался, - он перемещался по редакционному помещению как бы уже по-хозяйски; и теперь отсюда, видно было, его так просто не выпроводить.
- Я вам предлагаю, - тон посетителя вырос до безапелляцион­ного; а вещал он, заняв редакционный стул, - для начала, увеличить тираж. Скажем, миллиона вам хватит?
Конечно, присутствующим, после таких намеков по своему адресу, ничего не оставалось, как только начать группироваться вокруг стула, столь вызывающим образом эксплуатируемого. Но вдруг, откуда-то из-под полы своего ватного пальто, посетитель извлек нечто продолговатое. Все невольно отшатнулись в сторону.
А незнакомец, как ни в чем не бывало, развинчивал капсулу...
Сотрудники редакции, завороженные, всё следили за каждым движением; и наконец, изнутри, не без усилий был извлечен этот сви­ток. Что он из себя представлял? Трубочка. Перетянутый резиночкой для волос; явно пожелтелая от времени бумага, со следами кропотли­вой работы без труда определяемых насекомых, местами изъеденная, иногда в дырочках вся, точно перфокарта. Тем не менее, вот содержа­ние.

ДАЛЕКОМУ ПО ОБСТОЯТЕЛЬСТВУ ВРЕМЕНИ
АДРЕСАТУ
Надпись виднелась снаружи, и хотя наискос и чернила подвыц­вели, что это - вензель, сразу бросилось нам в глаза. Изнутри мы уже читали.


Читатель, здравствуй! Ты меня узнал сразу.
И знаю: без меня уж тебе поскучать пришлось.
Но это тоже хорошо. Чем еще ты воздашь сочинителю. Ты мне возд­ал: ценю.
А чего я долго задержался - лучше и не спрашивай. Сам понимаешь, в мире том не грех совсем сгинуть. Я не пропал; теперь ты в этом убедился. Это факт науки, и с ней ты должен считаться. Ты пом­нишь, я как-то раз прибегал к услугам меди­ума. Тебе понравилось? Прости. Но выхода у меня тогда действительно не было. Эти прямо доконали меня своими до­могательствами: тогда я решился выбрать сам, какой подвер­нется получше.
Впрочем, с медиумами у меня всё кончено. А сейчас пере­хожу к делу. Оно всего одно единственное. Выслушай меня со всяким вниманьем. Посылаю тебе эту весточку с оказией: с моим пра-пра-... (уж и не ведаю, сколько правильно пра-этих писать?) ...внучком. Ты прими его; обласкай. Он не станет сильно сопротивляться. Пом­нишь, я тебя учил еще афоризму:
«Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза». - Не забыл; хвалю. А откуда берут канифоль?
Он, я тебе скажу, виртуоз. Вроде меня, если не лучше. Все мои наследственные недостатки, - ты помнишь, я их нажил вместе с действительным статским, по мере службы в Пробир­ной Палатке, - правнучек взялся коренным образом изжи­вать. Зато все мои многочисленные достоинства, - Читатель, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, - мой наследник, и в не­котором роде продолжатель, по полной мере содержит. Одним словом: «Мой портрет» - ты знаешь? Напомню: «Ког­да в толпе ты встретишь человека, который наг (другой вариант: на коем фрак)» и т. д. Короче, единственному могу доверить Проект воскрешения классики для упорядочения мозгов (с учетом стеснительного положения финансов, пока вместо национальной идеи).
Но прежде скажу тебе в чем он меня превзошел. Моя скром­ность известна всем. Родственными связями щеголять не в моем вкусе, хотя стоит иногда повторить, что весь наш род занимался литературой. Наконец, порода в нем взяла свое. Ты это сразу обнаружишь: в его чертах без усилий призна­ешь... Хотя не мне указывать тебе великих. Только б его посе­тило нечто, сопутствующее вдохновению. Напротив, стоит не­значительному его взор отвлечь, как на челе кого-нибудь из Толстых проступает ретушь века сего. Я не откажу в таланте благодарному потомку, когда б нахмуры относились к воз­вы­шенным творческим чертам, однакоже повергателя не токмо кумиров, а и насмешника над высоким начальством и преду­становлен­ными авторитетами - не похвалю. Лавры раздира­тель, вылитый вам! Посему советую второразрядным борзо­писцам не домогаться своими бесконечными писульками. На прочих, перышком помельче, жалко и тратить бумаги. Не стоят. Теперь перехожу к настоящим пунктам.
Первым нумером, - я перечисляю по порядку, а не по степе­ни дарования (Читатель, отныне твоя это стезя - воздать), - итак, для начала стоит сказать, что мой последователь и в некотором роде продолжатель являет собственно мыслящей натурой тип философа. Я бы даже рискнул добавить: нового направления. В общем, его, как и всех Прутковых, настоя­тельно рекомендую тебе, Читатель, штудировать. Он философ из настоящих, кого изучают все так называемые. Отмечу и неподдельную афористичность его мысли - особый склад ума, которым я всегда блистал. Как видишь, он меня даже тут достиг.
Второй пункт, где надо остановиться - его писательская дея­тельность. Он талантливейший из писателей. Быть на одной ноге с уважаемыми нашими классиками - вот его авторское кредо и место, стало быть, в прозаическом жанре. Как и я в свое время, он много синтезировал (конечно, был соответст­венный анализ) - всё, что было до него. И плюс, еще доба­вил кое-что, чего до него никто не делал. Впрочем, лучше его читать.
И третье. Подобно мне, покорному слуге муз, продолжатель фамилии еще поэт. Нет, мало сказать, еще поэт: так обра­щаться с поэтами есть признак дурного воспитания и разви­тия. Он поэт даровитый; местами, гениальный. Гениальному, я тебе скажу, никакой синтез, никакой анализ - не указ; я это понял за время нашей разлуки, и он на сей предмет, оказа­лось, уже осведомлен. Словом, превосходные степени и срав­нительные эпитеты здесь ни к чему, а дело за справедливо­стью, самой обыкновенной порядочностью и чистоплотностью, - кстати, единственное, что и требуется от тебя, Читатель.
Ну, тут уж бумаги край... пора нам попрощаться. Не унывай, Читатель! Помни, что я, как был, так и остался твоим добро­желателем. Мой правнучек не подведет, вот увидишь. Прошу его любить и жаловать…

Дальше бумага особенно разъедена, крупными пятнами, как будто подвергалась воздействию химического опыта, но все-таки уга­дываются следы некоторых латинских букв: по ним можно восстано­вить: annus, i.
На оборотной стороне, в трубочке снаружи, в самом низу свитка - той же рукою, вразмашку:

На фамилию родовую Прутковых
до времени мой запрет. Титла сего
НЕ ГОГОЛЯ: Н (нашъ) и В (вѣди)…
- вно­шу собственной своей рукой;
засим повелю эту записку
вложить в кап­сулу и оную
запечатать
на срок.
Следует заметить, едва содержание капсулы и вышеописанного манускрипта, а, главным образом, сама бумага, успели выдержать тщательную экспертизу специалистов и, наконец, когда было полу­чено столь долгожданное «добро», послание сразу было оглашено на коллегии редакции, в срочном порядке собранной по такому экстрен­ному случаю. Не скроем, в душу каждого из присутствовавших при составлении акта вошло чувство до той поры неизведанное. Это отнюдь не пресловутое ощущение ответственности за порученный участок литературной работы; нет, всё глубже. Нами овладела, неко­торым образом, даже робость; то чувство, которое всегда дает о себе знать, лишь только соприкасаешься с чем-то значительным и содер­жательным. После мучительной борьбы наконец и в нас победил читатель, а посему, немного посовещавшись, как требовала того про­цедура, редакционная коллегия в необходимом составе приняла решение исполнить последнюю волю уважаемого всеми нами Кузьмы Петровича. Итак, под поручительство маститого литератора, мы зна­комим широкого читателя с творчеством #НЕ ГОГОЛЯ, как скромно отрекомендовался наш неожиданный посетитель.


Авторский гонорар перечислен в Министерство Финансов для частичного погашения задолженности по заработной плате трудящимся.