Шаламов...
6 июля.
Сегодня вечером как обычно после работы приехал на работу к жене. Так как ей предстояло работать аж до 21:30, я взял Алешку и пошёл с ним гулять по бульварам, в запасе было без малого два с половиной часа. Прошли немного по началу Арбата, свернули налево в первый попавшийся переулок, затем ещё налево. По прямой с Арбатской площади на Гоголевский бульвар ныне выйти трудно: кругом стройка, благоустройство и пыль. Так что сначала пришлось идти по Большому Афанасьевскому, затем свернули на малый. У пересечения с Филипповским переулком заметил оригинальное здание посольства Туркменистана, от которого веяло жарой Средней Азии. Напротив него оказался знаменитый ЖК Amornii Dorati в поспециализированней стиле.
Далее пошли на бульвар. Прогулка с перерывами до самой Кропоткинской заняла меньше часа. Нужно было скоротать время. Около 10 минут постоял возле метро с Алёшкой, в это время он допил молоко. Я же в это время визуально оценивал кафе и магазины, которые скоро планируется снести как самострой, портящий облик города.
Наконец настало время идти обратно. Дальше случилось то, ради чего и был задуман этот текст. На обратном пути я решил остановиться около красивых стендов, посвящённых... Варламу Шаламову. Целый букет чувств, воспоминаний и эмоций возник у меня в голове. Я читал его "Колымские рассказы" благодаря моему любимому, ныне покойному Виктору Никитовичу - ещё в средней школе. Конечно, всего ужаса лагерной жизни тогда осознать по книге я не мог, все-таки это была даже не старшая школа. Кажется, это был класс седьмой. Но кое-какие вещи навсегда врезались в память. Но в целом одобрения произведение не вызвало в моей подростковой голове...
Вдруг я стал жадно читать то, что скромно было написано на скромных десяти или двенадцати стендах. С каждой секундой мне стал открываться Варлам Тихонович, по-новому, становясь чем-то близким. Я стал сравнивать его портреты - во время первого ареста в 1929 году, затем второго, затем в зрелые годы. Увидел, как юношеский испуг, но огонь в глазах сменялись отчаянием, затем могильным холодом, порождённым системой репрессий. Стыдно признаться, но я не знал, что он родился в Вологде, а всю жизнь любил Москву и пытался сделать так, чтобы и Москва его полюбила. Теперь мне стало понятно, какое отношение Шаламов имел к Вологде, когда бывший посол Франции Жан де Глиниасти упоминал его в одном из своих интервью... Эта мысль сделала Шаламова ещё ближе мне. С каждым следующим стендом я поглощал скудные крупицы информации об этом человеке, на которого почти не обращал внимания в школе и который так меня волновал теперь. В это время Лешка начал плакать, пришлось его укачивать. Сделал несколько снимков. В это время заметил, что стенды также разглядывает интеллигентная пара, пытаясь что-то найти. Я решил досмотреть стенды с другой стороны. На них показывали жизнь и творчество Варлама Тихоновича в последнее время. Боль пронзала моё сердце, я чувствовал себя немного виноватым за то, что недооценил его а прошлом, не прислушался к его мукам.
Вдруг я увидел среди серии сделанных сотрудниками КГБ в ходе слежки за ним снимков Шалалова в... Поезде метро. В голове возник когнитивный диссонанс. Да, я знаю годы его жизни, знаю, когда открылось метро, но все же видеть теперь для меня уже великого классика в любимом метро было странно, даже где-то нелепо и одновременно приятно. Прохожее чувство возникало в 2001 году, когда я читал "Альтиста Данилова" Орлова, где были строки про 85 автобус...
Чувство усилилось, когда я увидел, что Шаламов наряду с десятком других адресов проживал в брежневской девятиэтажке в Черемушках. Опять в голове не укладывалось, как человек, родившийся в Российской империи, видевший Ленина, переживший весь ужас 20-х, 30-х и послевоенный период, мог жить в почти современном доме.
Наконец, я дошёл до последнего стенда. Там находилось фото похорон писателя. В это время пожилой человек подошёл к фотографии и сказал спутнице: "смотри, фото все же сохранилось". И вдруг они обратились ко мне, видя, что я долго рассматриваю стенды:
- извините, пожалуйста, Вы интересуетесь Шаламовым?
- Да, - ответил я. - в средней школе читал "Колымские рассказы", решил вспомнить детство.
- Меня зовут Петр Старчик, я присутствую на этой фотографии. Я был на похоронах Варлама Тихоновича. А этот человек, - и он указал на одно из лиц, - это Фазиль Искандер. Знаете такого писателя?
- Конечно.
- Я бард, пою песни в том числе и на стихи Шаламова. Можете прочитать в интернете.
Мы ещё немного пообщались. Чувствовал, что я прикоснулся к самой истории. Сфотографировал Петра Старчика на фоне стенда.
Наконец, настало время идти обратно. По пути ещё покормил Алешку, и мы отправились к Арбату. Горел желанием записать все мысли и чувства, пока не забыл.
Сейчас уже 23:12, читаю в википедии про Шаламова и Старчика. Старчик ещё поёт песни и китайских поэтов. А Шаламов - Близнецы по гороскопу. Боже, как в мире все взаимосвязано...
Фотографии намеренно прикладываю после текста, чтобы не разрывать его.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
Сегодня вечером как обычно после работы приехал на работу к жене. Так как ей предстояло работать аж до 21:30, я взял Алешку и пошёл с ним гулять по бульварам, в запасе было без малого два с половиной часа. Прошли немного по началу Арбата, свернули налево в первый попавшийся переулок, затем ещё налево. По прямой с Арбатской площади на Гоголевский бульвар ныне выйти трудно: кругом стройка, благоустройство и пыль. Так что сначала пришлось идти по Большому Афанасьевскому, затем свернули на малый. У пересечения с Филипповским переулком заметил оригинальное здание посольства Туркменистана, от которого веяло жарой Средней Азии. Напротив него оказался знаменитый ЖК Amornii Dorati в поспециализированней стиле.
Далее пошли на бульвар. Прогулка с перерывами до самой Кропоткинской заняла меньше часа. Нужно было скоротать время. Около 10 минут постоял возле метро с Алёшкой, в это время он допил молоко. Я же в это время визуально оценивал кафе и магазины, которые скоро планируется снести как самострой, портящий облик города.
Наконец настало время идти обратно. Дальше случилось то, ради чего и был задуман этот текст. На обратном пути я решил остановиться около красивых стендов, посвящённых... Варламу Шаламову. Целый букет чувств, воспоминаний и эмоций возник у меня в голове. Я читал его "Колымские рассказы" благодаря моему любимому, ныне покойному Виктору Никитовичу - ещё в средней школе. Конечно, всего ужаса лагерной жизни тогда осознать по книге я не мог, все-таки это была даже не старшая школа. Кажется, это был класс седьмой. Но кое-какие вещи навсегда врезались в память. Но в целом одобрения произведение не вызвало в моей подростковой голове...
Вдруг я стал жадно читать то, что скромно было написано на скромных десяти или двенадцати стендах. С каждой секундой мне стал открываться Варлам Тихонович, по-новому, становясь чем-то близким. Я стал сравнивать его портреты - во время первого ареста в 1929 году, затем второго, затем в зрелые годы. Увидел, как юношеский испуг, но огонь в глазах сменялись отчаянием, затем могильным холодом, порождённым системой репрессий. Стыдно признаться, но я не знал, что он родился в Вологде, а всю жизнь любил Москву и пытался сделать так, чтобы и Москва его полюбила. Теперь мне стало понятно, какое отношение Шаламов имел к Вологде, когда бывший посол Франции Жан де Глиниасти упоминал его в одном из своих интервью... Эта мысль сделала Шаламова ещё ближе мне. С каждым следующим стендом я поглощал скудные крупицы информации об этом человеке, на которого почти не обращал внимания в школе и который так меня волновал теперь. В это время Лешка начал плакать, пришлось его укачивать. Сделал несколько снимков. В это время заметил, что стенды также разглядывает интеллигентная пара, пытаясь что-то найти. Я решил досмотреть стенды с другой стороны. На них показывали жизнь и творчество Варлама Тихоновича в последнее время. Боль пронзала моё сердце, я чувствовал себя немного виноватым за то, что недооценил его а прошлом, не прислушался к его мукам.
Вдруг я увидел среди серии сделанных сотрудниками КГБ в ходе слежки за ним снимков Шалалова в... Поезде метро. В голове возник когнитивный диссонанс. Да, я знаю годы его жизни, знаю, когда открылось метро, но все же видеть теперь для меня уже великого классика в любимом метро было странно, даже где-то нелепо и одновременно приятно. Прохожее чувство возникало в 2001 году, когда я читал "Альтиста Данилова" Орлова, где были строки про 85 автобус...
Чувство усилилось, когда я увидел, что Шаламов наряду с десятком других адресов проживал в брежневской девятиэтажке в Черемушках. Опять в голове не укладывалось, как человек, родившийся в Российской империи, видевший Ленина, переживший весь ужас 20-х, 30-х и послевоенный период, мог жить в почти современном доме.
Наконец, я дошёл до последнего стенда. Там находилось фото похорон писателя. В это время пожилой человек подошёл к фотографии и сказал спутнице: "смотри, фото все же сохранилось". И вдруг они обратились ко мне, видя, что я долго рассматриваю стенды:
- извините, пожалуйста, Вы интересуетесь Шаламовым?
- Да, - ответил я. - в средней школе читал "Колымские рассказы", решил вспомнить детство.
- Меня зовут Петр Старчик, я присутствую на этой фотографии. Я был на похоронах Варлама Тихоновича. А этот человек, - и он указал на одно из лиц, - это Фазиль Искандер. Знаете такого писателя?
- Конечно.
- Я бард, пою песни в том числе и на стихи Шаламова. Можете прочитать в интернете.
Мы ещё немного пообщались. Чувствовал, что я прикоснулся к самой истории. Сфотографировал Петра Старчика на фоне стенда.
Наконец, настало время идти обратно. По пути ещё покормил Алешку, и мы отправились к Арбату. Горел желанием записать все мысли и чувства, пока не забыл.
Сейчас уже 23:12, читаю в википедии про Шаламова и Старчика. Старчик ещё поёт песни и китайских поэтов. А Шаламов - Близнецы по гороскопу. Боже, как в мире все взаимосвязано...
Фотографии намеренно прикладываю после текста, чтобы не разрывать его.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.