Могущество лидера и инциатива у павианов: все как улюдей
Оригинал взят у trim_c в Могущество лидера и инциатива у павианов: все как улюдей
В одной из своих давних статей (а полгода вовремя войны - это давно) Воодушевление патриотизмом я писал о патриотизме, или шире - о любом чувстве групповой солидарности, что оно коренится очень глубоко в нашей психике и имеет далеко не человеческое происхождение, оно намного древнее. В частности, ссылался на знаменитую книгу нобелевского лауреата Конрада Лоренца Агрессия , в которой он указывает на два важных фактора возникновения группового энтузиазма:
К раздражающей ситуации такого рода относится и по возможности увлекающая за собой фигура вождя;
И почти самым важным фактором воодушевления является ещё и по возможности наибольшее количество увлечённых
А в другом месте в той же книге Лоренц отмечает не без меланхолии, что если мужчина бросился зимой в холодную воду, чтобы спасти ребенка, он гордится своим поступком и справедливо гордится, хотя... любой самец павиана поступил бы так же .
Наука имеет такое свойство - она часто возвращается к уже затронутым идеям и аналогиям.
Вот на днях на сайте Э Л Е М Е Н Т Ы.ру появилась статья А.Маркова, в которой исследуется связь группового поведения павианов именно с теми двумя факторами, которые Лоренц некогда обозначил как главные и необходимые для возникновения патриотического энтузиазма у людей.
Рис. 1. Группа павианов-анубисов на марше. Фото J.-M. Labát с сайта arkive.org
Павианы - удобный объект для изучения группового поведения и механизмов принятия коллективных решений. Эти обезьяны, как правило, живут большими сплоченными группами (рис. 1), в которых существует жесткая социальная иерархия. Каждая особь занимает определенное место в «табели о рангах», самцы в целом доминируют над самками, а царствует над всеми великий и могучий альфа-самец.
Жизнь в группе дает павианам огромные преимущества, главное из которых - коллективная оборона от хищников. Однако в любом обществе то и дело возникают «конфликты интересов». Например, в поисках пищи одни особи хотят пойти налево, другие направо, а третьим и тут хорошо. При этом никто не хочет отбиться от коллектива. Неизбежный исход подобной коллизии состоит в принятии некого общего решения, причем кому-то наверняка придется поступиться своими желаниями.
Каким образом животные (включая людей) принимают такие решения? Всегда ли это делается оптимальным (с точки зрения интересов группы) способом? Эти вопросы активно исследуются этологами, психологами и социологами. Теоретически, в большинстве случаев оптимальными являются «демократические» алгоритмы, учитывающие мнение не одного вожака, а многих особей. Это может быть как простое большинство, так и компетентное и (или) активное меньшинство (см. ссылки в конце новости). Вожак, сколь бы мудрым и опытным он ни был, всегда имеет меньше информации об окружающей обстановке, чем коллектив в целом. К тому же - и это главное - деспотическое правление чревато принятием решений, выгодных вожаку, даже если они не полезны для группы.
Последнее обстоятельство было продемонстрировано ранее в экспериментах на медвежьих павианах Papio ursinus. Экспериментаторы оставляли в определенной точке на территории павианьего племени много легко монополизируемой пищи. Вожак регулярно приводил туда всю группу, и обезьяны находились там до тех пор, пока вожак и несколько его приближенных всё не съедали, причем остальным обезьянам мало что доставалось. Однако необходимо учитывать, что в этом исследовании альфа-самец получал от своего эгоистического поведения большую личную выгоду, то есть был сильно мотивирован к проявлению деспотизма. Может быть, при отсутствии такой мотивации, когда вожаку более-менее всё равно, куда побрести в поисках пищи, павианы используют более демократичные (и в общем случае более эффективные) алгоритмы принятия решений
Как выяснилось, вероятность оказаться в роли успешного лидера не зависит ни от пола, ни от социального ранга. Любой самец или самка может повести группу за собой. Даже альфа-самец не имел явного преимущества в этом отношении: группа шла за ним не чаще, чем за другими особями.
Отчего же зависит, последует ли коллектив за потенциальным лидером или проигнорирует его? Во-первых, от количества «инициаторов»; во вторых, от согласованности их перемещений; в-третьих, от степени прямолинейности их движения. Чем больше инициаторов двинулось в одном и том же направлении, тем больше шансов, что группа пойдет за ними. Если инициатор ломится вперед по прямой, за ним последуют с большей вероятностью, чем за двигающимся по извилистой траектории.
Если инициаторов двое и движутся они в разных направлениях, то группа может либо избрать промежуточное, «компромиссное» направление, либо плюнуть на одного из лидеров и пойти за вторым (первый потом догонит). Решение зависит от величины различий между предлагаемыми вариантами: если «мнения» двух лидеров различаются менее чем на 90°, «народ» скорее всего выберет компромисс, если более - пойдут за кем-то одним.
Тут мы видим любопытные результаты, которые легко проецируются на человеческие группы. Лидером может стать почти любой, если проявит инициативу. И чем увереннее он будет двигаться, чем проще предлагаемые идеи (чем прямее путь),тем больше шансов, что толпа (или коллектив) последуют за ним. И единственное, что тут любопытно, так это обнаружение и подтверждение древности этих механизмов.
Однако финал как в хорошем детективе оказывается весьма неожиданным. По крайней мере я таких ассоциаций вовсе не ожидал.
Таким образом, жесткая социальная иерархия у павианов-анубисов сочетается с довольно демократичным способом принятия коллективных решений в повседневной жизни, что позволяет даже низкоранговым особям иногда брать на себя роль лидеров. С другой стороны, прежние исследования показали, что альфа-самец вполне способен навязать группе своё деспотическое решение, если ему это выгодно. Например, если речь идет о ценном ресурсе, который сконцентрирован в одном месте и который поэтому легко присвоить, ни с кем не делясь. Логично предположить, что баланс между деспотизмом и демократией будет связан с наличием таких легко монополизируемых ценных ресурсов. Здесь трудно не вспомнить рассуждения экономистов о так называемом «ресурсном проклятии» (см. Resource curse): предполагается, что страны, богатые природными ресурсами, часто отстают в развитии, потому что эти ресурсы представляют собой слишком большой соблазн для властвующей элиты, которая может просто присвоить их и жить припеваючи вместо того, чтобы способствовать развитию эффективных общественных институтов.
Вот выход на известную теорию о "ресурсном проклятии" из наблюдения за групповым поведением павианов в поисках пищи - это впечатляет. Есть ли тут реальные связи - я сильно сомневаюсь. хотя уже многократно оказывалось что казалось бы самые сложные и высшие проявления человеческой психики не только прямые аналогии в мире животных имеют, но самые механизмы этих проявлений по существу прямо унаследованы от наших хвостатых и бесхвостых предков.
И всегда полезно человеку об этом напоминать, дабы уберечь его от греха гордыни.
В одной из своих давних статей (а полгода вовремя войны - это давно) Воодушевление патриотизмом я писал о патриотизме, или шире - о любом чувстве групповой солидарности, что оно коренится очень глубоко в нашей психике и имеет далеко не человеческое происхождение, оно намного древнее. В частности, ссылался на знаменитую книгу нобелевского лауреата Конрада Лоренца Агрессия , в которой он указывает на два важных фактора возникновения группового энтузиазма:
К раздражающей ситуации такого рода относится и по возможности увлекающая за собой фигура вождя;
И почти самым важным фактором воодушевления является ещё и по возможности наибольшее количество увлечённых
А в другом месте в той же книге Лоренц отмечает не без меланхолии, что если мужчина бросился зимой в холодную воду, чтобы спасти ребенка, он гордится своим поступком и справедливо гордится, хотя... любой самец павиана поступил бы так же .
Наука имеет такое свойство - она часто возвращается к уже затронутым идеям и аналогиям.
Вот на днях на сайте Э Л Е М Е Н Т Ы.ру появилась статья А.Маркова, в которой исследуется связь группового поведения павианов именно с теми двумя факторами, которые Лоренц некогда обозначил как главные и необходимые для возникновения патриотического энтузиазма у людей.
Рис. 1. Группа павианов-анубисов на марше. Фото J.-M. Labát с сайта arkive.org
Павианы - удобный объект для изучения группового поведения и механизмов принятия коллективных решений. Эти обезьяны, как правило, живут большими сплоченными группами (рис. 1), в которых существует жесткая социальная иерархия. Каждая особь занимает определенное место в «табели о рангах», самцы в целом доминируют над самками, а царствует над всеми великий и могучий альфа-самец.
Жизнь в группе дает павианам огромные преимущества, главное из которых - коллективная оборона от хищников. Однако в любом обществе то и дело возникают «конфликты интересов». Например, в поисках пищи одни особи хотят пойти налево, другие направо, а третьим и тут хорошо. При этом никто не хочет отбиться от коллектива. Неизбежный исход подобной коллизии состоит в принятии некого общего решения, причем кому-то наверняка придется поступиться своими желаниями.
Каким образом животные (включая людей) принимают такие решения? Всегда ли это делается оптимальным (с точки зрения интересов группы) способом? Эти вопросы активно исследуются этологами, психологами и социологами. Теоретически, в большинстве случаев оптимальными являются «демократические» алгоритмы, учитывающие мнение не одного вожака, а многих особей. Это может быть как простое большинство, так и компетентное и (или) активное меньшинство (см. ссылки в конце новости). Вожак, сколь бы мудрым и опытным он ни был, всегда имеет меньше информации об окружающей обстановке, чем коллектив в целом. К тому же - и это главное - деспотическое правление чревато принятием решений, выгодных вожаку, даже если они не полезны для группы.
Последнее обстоятельство было продемонстрировано ранее в экспериментах на медвежьих павианах Papio ursinus. Экспериментаторы оставляли в определенной точке на территории павианьего племени много легко монополизируемой пищи. Вожак регулярно приводил туда всю группу, и обезьяны находились там до тех пор, пока вожак и несколько его приближенных всё не съедали, причем остальным обезьянам мало что доставалось. Однако необходимо учитывать, что в этом исследовании альфа-самец получал от своего эгоистического поведения большую личную выгоду, то есть был сильно мотивирован к проявлению деспотизма. Может быть, при отсутствии такой мотивации, когда вожаку более-менее всё равно, куда побрести в поисках пищи, павианы используют более демократичные (и в общем случае более эффективные) алгоритмы принятия решений
Как выяснилось, вероятность оказаться в роли успешного лидера не зависит ни от пола, ни от социального ранга. Любой самец или самка может повести группу за собой. Даже альфа-самец не имел явного преимущества в этом отношении: группа шла за ним не чаще, чем за другими особями.
Отчего же зависит, последует ли коллектив за потенциальным лидером или проигнорирует его? Во-первых, от количества «инициаторов»; во вторых, от согласованности их перемещений; в-третьих, от степени прямолинейности их движения. Чем больше инициаторов двинулось в одном и том же направлении, тем больше шансов, что группа пойдет за ними. Если инициатор ломится вперед по прямой, за ним последуют с большей вероятностью, чем за двигающимся по извилистой траектории.
Если инициаторов двое и движутся они в разных направлениях, то группа может либо избрать промежуточное, «компромиссное» направление, либо плюнуть на одного из лидеров и пойти за вторым (первый потом догонит). Решение зависит от величины различий между предлагаемыми вариантами: если «мнения» двух лидеров различаются менее чем на 90°, «народ» скорее всего выберет компромисс, если более - пойдут за кем-то одним.
Тут мы видим любопытные результаты, которые легко проецируются на человеческие группы. Лидером может стать почти любой, если проявит инициативу. И чем увереннее он будет двигаться, чем проще предлагаемые идеи (чем прямее путь),тем больше шансов, что толпа (или коллектив) последуют за ним. И единственное, что тут любопытно, так это обнаружение и подтверждение древности этих механизмов.
Однако финал как в хорошем детективе оказывается весьма неожиданным. По крайней мере я таких ассоциаций вовсе не ожидал.
Таким образом, жесткая социальная иерархия у павианов-анубисов сочетается с довольно демократичным способом принятия коллективных решений в повседневной жизни, что позволяет даже низкоранговым особям иногда брать на себя роль лидеров. С другой стороны, прежние исследования показали, что альфа-самец вполне способен навязать группе своё деспотическое решение, если ему это выгодно. Например, если речь идет о ценном ресурсе, который сконцентрирован в одном месте и который поэтому легко присвоить, ни с кем не делясь. Логично предположить, что баланс между деспотизмом и демократией будет связан с наличием таких легко монополизируемых ценных ресурсов. Здесь трудно не вспомнить рассуждения экономистов о так называемом «ресурсном проклятии» (см. Resource curse): предполагается, что страны, богатые природными ресурсами, часто отстают в развитии, потому что эти ресурсы представляют собой слишком большой соблазн для властвующей элиты, которая может просто присвоить их и жить припеваючи вместо того, чтобы способствовать развитию эффективных общественных институтов.
Вот выход на известную теорию о "ресурсном проклятии" из наблюдения за групповым поведением павианов в поисках пищи - это впечатляет. Есть ли тут реальные связи - я сильно сомневаюсь. хотя уже многократно оказывалось что казалось бы самые сложные и высшие проявления человеческой психики не только прямые аналогии в мире животных имеют, но самые механизмы этих проявлений по существу прямо унаследованы от наших хвостатых и бесхвостых предков.
И всегда полезно человеку об этом напоминать, дабы уберечь его от греха гордыни.