Если занимаешься наукой - одного куража недостаточно (снова листая Кондрашина)
И этот человек запрещает мне ковыряться в носу!..
(из беседы ЛОРа с проктологом)
В конце апреля сего года уважаемый lost_kritik сообщил, что к нему на огонек зашел широко известный в исторических кругах доктор исторических наук, профессор, руководитель Центра экономической истории Института российской истории РАН Виктор Викторович Кондрашин. Который и выразил свое «фу» в его адрес.
Год подходит к концу, о развенчивании уважаемого lost_kritik пока ничего не слышно, но никакое дело не должно оставаться зависшим при подведении итогов года. А тут еще на глаза попалась одна из последних статей В.В. Кондрашина:
Кондрашин В.В. Голод 1933 года в Пензенском крае // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2022. № 3. С. 108 - 119.
Увы, но данная статья не дает абсолютно ничего нового, поскольку в ней В.В. Кондрашин использует все те же приемы, как и в своих предыдущих публикациях. То есть указания на отдельные случаи в отдельных районах, колхозах или сельсоветах. Безусловно, это дело нужное, вот только, как насчет единой целостной картины и как это соотносится с заявленным в аннотации использованием историко-сравнительного метода в исследовании проблемы? Потому что как только дело доходит до обобщений и сравнительной оценки - получается как-то не очень.
И так, цитата: «Факт голода в пензенской деревне в рассматриваемый период зафиксирован в документах архивов ЗАГС - книгах об учете смертей и рождений в конкретных населенных пунктах. Результаты проведенных полевых исследований (по 85 сельским советам 12 районов Пензенской области) также свидетельствуют о резком росте смертности в 1933 г…» (с. 110). Иллюстрируется это отдельным примером Карлыганского сельсовета. Какое-то странное получилось историческое сравнение.
Но есть и обобщение: «…Анализ книг записи гражданского состояния о смерти населения Тамалинского, Кондольского, Лопатинского, Камешкирского, Никольского, Городищенского, Лунинского, Иссинского, Чембарского, Сосновоборского, Наровчатского и Нижне-Ломовского районов Пензенской области также обнаружил резкий всплеск смертности населения в 1933 г. по сравнению со средними ежегодными показателями в 1927-1932 и 1934-1935 гг. в 1,5-5 раз, а в среднем по всем указанным районам - в 2,6 раза…» со ссылкой на собственные «записки историка».
И так, у нас есть 85 сельсоветов по 12 районам. То есть выборка. И речь уже идет не о историко-сравнительном, а о выборочном методе. А выборка, как об этом знает любой студент, проспавший прослушавший курс математической статистики должна быть репрезентативной (или представительной) - то есть корректно представлять всю совокупность сельсоветов Пензенской области. Ибо как говорила Людмила Прокофьевна Калугина Анатолию Ефремовичу Новосильцеву: «Статистика - это наука, она не терпит приблизительности…»
В связи с чем, возник простой вопрос, по какой методике выборку сельсоветов формировали? Или, что нашли - то и посчитали? Так репрезентативности тут и близко нет, нужно доказывать и обосновывать, что данная выборка корректно представляет всю совокупность сельсоветов. Кстати, насчет репрезентативности. В границах 1933 года из указанных 12 районов только в 8 районах было 2664 загса или минимум 2664 сельсовета. Рассмотренные 85 сельсоветов составляют около 3%. И это полагается представительным? Делать выводы по 3% объектов без указания методики выборки этих объектов?
Знаете, уважаемые читатели, если что-то подобное кто-то попытается опубликовать в любом естественнонаучном, социологическом или экономическом (да-да, демография согласно перечню Министерства науки и высшего образования РФ относится к группе социологических наук, а научные степени присваиваются по социологическим и экономическим наукам), то он тут же получит методическое замечание от рецензента. И в полный рост встанет вопрос о возможности вообще делать какие-либо выводы в научной статье по такой выборке и их публиковать. А тут - запросто, «историко-сравнительный» метод.
И, наконец, средний рост в 2,6 раз - это, безусловно, обобщение, но где сами данные, на основе которых получен этот вывод? Чтобы читатель увидел, сколько умерло в 1927-1932, сколько - в 1934-1935 гг. и сравнил с 1933 годом? Или предлагается поверить на слово? А если захочется проверить? Искать «записки историка» в надежде, что там эти данные есть со ссылками на архивы? «Историко-сравнительный» метод?
Продолжим. «В актовых книгах о смерти присутствуют прямые указания на гибель сельских жителей от голода: умер «от голода», «голодовки», «от бесхлебия», «от истощения организма на почве голодания», «с недоедания хлеба»…» (с 110)
Сколько таких диагнозов обнаружено? И сколько при этом всего просмотрено актовых записей? Нет указания. Но на с. 111 есть ссылка 11 на: «Архив ЗАГС Пензенского областной администрации. Книга записей актов гражданского состояния о смерти по Никольскому району за 1933 г. Акты о смерти № 28, 36, 53, 65, 74, 91.» Шесть актовых записей, повторимся - шесть! Это что получается, на весь Никольский район в 1933 году найдено только шесть умерших от голода? Поскольку обычно один акт смерти выписывается на одного умершего. Нет, безусловно, факт голода шестью актовыми записями доказан, вопросов нет, а вот насчет количественной оценки масштабности - появились. И их даже можно оценить (абстрагируясь, конечно, от репрезентативности выборки), поскольку смертей минимум было 91 (самый большой номер записи), то получается у нас подтвержденная доля «голодных» диагнозов по району 7%. Что совсем не сопоставляется с заявлениями о масштабе трагедии.
Далее. «Кроме того, следует отнести к причинам смерти от голода проблемы, вызванные летальным исходом от дисфункции органов пищеварения. В числе таковых обнаружим последствия питания различными суррогатами: «умер от кровавого поноса», «от отравления суррогатным хлебом», «от воспаления кишечника», «от желудочной боли», «болезни живота» и пр.…» (с 111)
Повторяем вопросы: сколько таких диагнозов обнаружено и сколько при этом всего просмотрено актовых записей?
Нет ответов, но есть пример: «… на территории Даниловского сельсовета Лопатинского района в 1933 г. была зарегистрирована гибель 37 крестьян «от кровавого поноса» и «поноса», в 1932 г. здесь было даже больше смертей (42 человека), но все они произошли по иным причинам…» со ссылкой на собственные «записки историка».
Оставим в стороне вопрос, что творилось в соседних сельсоветах, поскольку один пример иллюстрирует, но не дает оценку в целом. Рассмотрим эту ситуацию. Первый вопрос - а сколько там вообще жило людей? Безусловно, даже одна смерть - это трагедия, но в демографической статистике смертность принято относить на зарегистрированное население. Поскольку, 37 умерших на 100 жителей, на 500 жителей и на 1000 жителей - это три принципиально разные демографические ситуации. «Историко-сравнительный» метод?
Идем дальше, а какие «иные причины» были в 1932 г.? Чтобы понять, что там вообще в диагнозах писали? Для сравнения. Наконец, почему понос и кровавый понос - это обязательно голод? Причин диарей столько (от инфекционных и вирусных заболеваний до переедания и излишнего приема алкоголя), что одно перечисление займет «очень много буковок». А в какие месяцы эти смерти были? Если это было зимой - весной, тогда возможно и голод. А вот если летом - осенью, то голодом эти поносы никак объяснить не получится - уборочная тогда шла полным ходом в Пензенской области и уже должен быть съеден первый урожай ранних овощей и фруктов. И, наконец, это как так получается, что в сельсовете в 1933 году смертей, кроме как от диарей, вообще не было? Даже от старости? «Историко-сравнительный» метод?
Продолжаем анализ иллюстративного материала: «Плохое питание в качестве фактора экстремальной смертности необходимо дополнить инфекционными болезнями, явными признаками социального неблагополучия. Так, в актовых записях ЗАГС по Красненскому сельсовету Никольского района значатся 19 крестьян, умерших от дизентерии, и 2 - от тифа (общее количество умерших составило 48 человек); по Нечаевскому сельсовету того же района от тифа умерло 5 человек. В предыдущие годы таких заболеваний при указании причин смерти не фиксируется» (с 111).
И снова нет данных о численности населения сельсовета, чтобы оценить смертность, но наконец-то появляется общее число умерших. И так, 40% смертей от дизентерии, безусловно, эпидемия, но где объяснение, при чем тут голод? Поскольку во всем мире дизентерию называют «болезнь грязных рук», пик которой приходится на весну - лето в связи с созреванием овощей, фруктов, ягод и прочих даров природы, которые сразу же на месте можно запихнуть в рот, а также активным купанием в водоемах, когда вода в рот попадает. А ее вспышки характерны для несоблюдения санитарных норм, с которыми в селах тогда была очень большая проблема. В связи с чем, возникает вопрос, в какие месяцы умерли эти 19 человек? С тифом картина аналогичная (кстати, какой тиф диагностирован?) и вопросы те же с поправкой на то, что еще и специфический возбудитель должен появиться. Например, достаточно одного приехавшего в село больного. «Историко-сравнительный» метод?
Наконец, порадовала ссылка, просто и незатейливо: «Архив ЗАГС администрации Никольского района Пензенской области». И думай, что угодно.
Продолжаем: «Прямым результатом голодовки становится значительное падение рождаемости среди сельского населения. Данные анализа книг о рождениях ЗАГС показывают, что в 1933-1934 гг. во всех обследованных сельсоветах число рождений сокращается многократно. По сути мы имеем дело с индикатором уровня экстремальности сельской повседневности. А с другой стороны, полученные результаты можно интерпретировать как страшные, но тем не менее реальные стратегии социального поведения…» (с 111).
Утираем холодный пот, возникший от таких страшных уровней экстремальности сельской повседневности, и начинаем задавать вопросы по сути. «Многократно» - это сколько или во сколько раз? Где данные анализа, на основе которых получен вывод «многократно»? Чтобы читатель увидел, сколько умерло до, сколько - после и сравнить с 1933-1934 годами? Или и здесь тоже предлагается поверить на слово? А если захочется проверить? Какие «книги о рождениях» где искать, если ссылок вообще нет даже на собственные «записки историка»? «Историко-сравнительный» метод?
Как аргументируется? А как всегда у В.В. Кондрашина, иллюстрацией: «… на территории Верешимского сельсовета Лопатинского района в благополучных 1927-1928 гг. родилось 83 и 98 детей соответственно, после проведения коллективизации число рождений снижается до 51, в голодном 1933 г. зафиксировано уже 21 рождение, в 1934 - 22…». С простой и незатейливой ссылкой: «Архив ЗАГС администрации Лопатинского района Пензенской области».
Безусловно, ситуация с рождаемостью в этом сельсовете печальная. Но объясняться она может не только коллективизацией, но и распадом сельских «традиционных семейных ценностей», эмансипацией и разрешением абортов. Кстати, 51 рождений - это какой именно год? Поскольку между 1928 и 1933 гг. четыре года. Где динамический ряд с анализом тренда рождаемости? И не по отдельному сельсовету, а по всей территории будущей Пензенской области? «Историко-сравнительный» метод?
Еще один абзац: «Произведенные автором статьи расчеты, основанные на анализе данных ЗАГС 21 сельского района Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев, образовавших позднее Пензенскую область, показали, что в 1933 г. жертвами голода в пензенской деревне стали десятки тысяч человек, в большинстве своем колхозники и единоличники…» (с 111).
Второй раз утираем холодный пот, и снова начинаем задавать вопросы по сути. «Десятки тысяч» - это сколько? Потому что в первом приближении это величина между 20 тыс. и 99 тыс., а во втором - до 199 тыс. (дальше уже начинаются «сотни тысяч»). И где эти «произведенные автором статьи расчеты»? Где объяснение методики, по которой эти «произведенные автором статьи расчеты» рассчитывались (простите за тавтологию)? Как получили-то эти «десятки тысяч жертв голода»???
И насчет «…в большинстве своем колхозники и единоличники…» это такой очень тонкий намек, кого власти голодом социоцидили? А какие вообще в советском селе социальные группы подавляющее большинство составляли-то после массовой коллективизации и раскулачивания? Вопрос поступил от Captain Obvious.
Но наконец-то появляются те самые «пруфы»! Ссылка сразу на три дела из Российского государственного архива экономики (фонд 1362, опись 329). Только почему-то на 53 дело в статье две разные ссылки - 18 и 21. Ну да ладно, техническая ошибка, рецензенты и корректоры недосмотрели, бывает. Это таблицы статистической отчетности естественного движения населения по форме 1-а за 1934 год. Их под рукой, к сожалению, нет. Зато есть дело 18 и дело 19 (ссылки 19 и 20, соответственно). Такие же таблицы статистической отчетности по форме 1-а и сводные таблицы за 1933 г., в которых вообще нет никаких диагнозов и социального положения (колхозники и единоличники), а приведены величины числа учтенных смертей по районам и городским поселениям.
Ссылка 19, л. 71, 72-73. Открываем 18 дело (у нас копия 2021 г., т.е. за год до публикации статьи Кондрашина): лист 71 - суммарные данные по Московской области, лист 72 - 73 - данные по Ивановской области. Вот где Пенза и где Москва с Иваново? Но есть нюанс, дело в том, что это дело было переформировано, поскольку раньше некоторые документы (например, первый вариант отчетов по Украине) были в конце дела, а сейчас их поместили вначале перед вторым вариантом отчетов по Украине. Но осталась предыдущая нумерация (зачеркнутая), а у нас еще и копия предыдущего дела (2014 года). Открываем и смотрим: лист 71 - АССР Немцев Поволжья, листы 72-73 - Сталинградский край. Перелет южнее! А искомый Нижне-Волжский край, в котором были будущие районы юга Пензенской области - это лист 93 и его оборот, он же - бывший лист 70 и его оборот. Вот такой вот «историко-сравнительный» метод. Проблема только в том, что эти данные по Нижне-Волжскому краю не совсем корректные и их статистики пересчитали и подали новый отчет. И вот этот более точный отчет уже в следующем 19 деле. Зачем было ссылаться на предыдущее дело, когда есть более точные данные из следующего - тайна великая есть. Не можем же мы предполагать, что таким вот способом искусственно раздувается научно-ссылочный аппарат к статье.
Открываем следующее 19 дело (ссылка 20, л. 45 об., 46, 47, 85-86) - ну наконец-то, Средне-Волжский край. Только непонятно, почему 45 лист не указан - города будущей Пензенской области не рассматривались, там все хорошо было? И зачем ссылка на лист 47, поскольку это Мордовия. Но, возможно, что-то из нее и передавали в Пензенскую область. И Нижне-Волжский край тоже есть на листах 85 - 86.
Вот только проблема в том, что в этих таблицах указано общее число умерших. Т.е. необходимо из этих таблиц выбрать те районы, которые вошли в 1939 году в состав Пензенской области - и вот тогда у нас получится общее число зарегистрированных смертей. Понятно, что приблизительное, поскольку судьбу каждого сельсовета проследить, мягко говоря, проблематично. После чего как-то сделать поправку на недоучет и как-то посчитать, сколько из этих смертей - те самые «десятки тысяч жертв голода». Как это все рассчитано, используя «историко-сравнительный» метод, у В.В. Кондрашина нет ни слова.
Кстати, Земетчинский район Пензенской области в 1933 г. был в составе Центрально-Черноземной области и попал в отчет по выделенной в 1934 г. Воронежской области. Он учтен в этих «десятках тысяч жертв голода в пензенской деревне»?
Все, «держаться нету больше сил» , поэтому последнее предложение статьи: «Победа колхозного строя стоила пензенской деревни жизни более 30 тысяч человек.» (с. 116).
Вот что это было? Это те самые «десятки тысяч жертв голода»? Ну, хорошо, это прямые потери? То есть «избыточно» умершие? Или это демографические потери, то есть еще и «не родившиеся» из-за снижения рождаемости? А убыль населения от организованных и стихийных миграций в нем учтена? А депортированные по массовым операциям 1932 - 1933 года? Стоп, а за какие это годы вообще? Периодизация голода в заголовке статьи дана как 1933 год. Другие 1932 и 1934 годы тоже включены? Или считать вообще нужно с начала коллективизации на территории будущей Пензенской области, ибо заявлена «стоимость» победы колхозного строя? Как рассчитывалось???!!!
А знаете, уважаемые читатели, что удручает. Удручает, что эти все вопросы должны быть заданы не сейчас, спустя год после выхода статьи, а при ее рецензировании. В статье указано, что она поступила в редакцию 14.08.2022, после чего прошла рецензирование и поступила после доработки 16.09.2022. У рецензента, видимо, не возникло никаких из заданных выше вопросов и замечаний. А самое печальное, что не возникло никаких из заданных выше вопросов и замечаний и у редакционной коллегии, поскольку статья принята к публикации 25.09.2022. Чуть больше месяца на все про все - и никаких вопросов и замечаний из вышеизложенных. Историков все устроило.
Заходим мы на сайт журнала Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. Смотрим. Журнал входит в перечень ВАК (1109 номер). В порядке рецензирования указано:
Выбор двух экспертов для каждой рукописи осуществляется индивидуально главным редактором журнала либо его заместителем по соответствующему направлению. К рецензированию привлекаются как члены редакционной коллегии журнала, так и сторонние специалисты, имеющие признанный авторитет и работающие в области знаний, к которой относится содержание рукописи. При выборе рецензента учитывается наличие у эксперта в течение последних трех лет публикаций по тематике рецензируемой работы.
Редакция учитывает необходимость исключения конфликта интересов между авторами и рецензентами. К потенциальному конфликту интересов редакция относит совпадение места работы рецензентов и авторов,
Дальше открываем список редакционной коллегии и читаем:
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР Кондрашин Виктор Викторович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России и методики преподавания истории Пензенского государственного университета.
Без комментариев. Выводы и комментарии предлагается сделать каждому самостоятельно.