Польская голодоморная наука или как большевики поляков уголодоморивали
Уважаемые читатели. Даже ребенок, не говоря уже об украинских историках, знает, что голодомор - это геноцид исключительно украинской нации. Но иногда в это благостное украинское багно вторгается свежая струя. Например, польская.
И так, представляем: Стронський Г.Й. Польське населеня УССР в умовах голодомору 1932-33 рр. // Український історичний журнал. - 2017. - № 4. - С. 95-128.
И что же пишет по этому поводу целый доктор исторический наук и завкафедрой из Польского города Ольштына? Для начала, понятное дело, идут экивоки официальной украинской пропаганде, как уголодоморили украинских селян. Но при этом - «беда зацепила и представителей других национальных групп, проживающих в указанный период в УССР» .
Далее, указывается, что на Волыни и Подоле, а также в приграничных с Польшей и Румынией районах «демографические потери» были значительно меньше. Почему? В первом случае потому, что данные регионы не были первоочередными в плане коллективизации и там преобладали технические культуры, и не было, соответственно, таких хлебозаготовительных кампаний, как в других регионах. В связи с этим к польскому пану возникает вопрос - а что тогда там вообще ели-то? Технические культуры? Поскольку, смертность при такой ситуации выше должна быть, как и «демографические потери»? Но и на это у польского пана тоже ответ есть. А ели они «лесные биоресурсы - ягоды, дичь и рыбу» . Насчет рыбы как «лесного биоресурса» - это, безусловно, сильно, рыба в лесу гнезда вьет и норы роет. А так, при лесистости Хмельницкой области в 15% и Винницкой - в 13% наличие этих самых «лесных биоресурсов» - это, как говорится очень хороший вопрос. Ну и, наконец, а на остальной части Украины, что - исчезли ягоды и рыба из рек исчезла?
Во втором случае объяснение еще интереснее. Оказывается, «большевистская власть» боялась обострения политической ситуации, недовольства, волнений населения в приграничных районах и проникновения информации за границу, поэтому занималась «частично сознательными действиями, направленными на налаживание продовольственного кризиса» (это цитата). А думалось-то, что почти сознательное - это только у украинских историков, а оказалось - еще и у польских. Как говорится, без комментариев.
Но есть и положительные моменты. Это нужно процитировать всем, активно пользующимся «сведеньями очевидцев Голодомора» (перевод наш): «Личные воспоминания, семейные истории, хотя, безусловно, и дополняют картину, показывают человеческую оценку событий, позволяют установить нюансы, освещают межличностные отношения, но одновременно несут большую эмоциональную окраску и заангажированность. Это нужно учитывать исследователю при их использовании, как и такое обстоятельство, что во время голода эти свидетели преимущественно были детьми, по-своему воспринимая и понимая трагические события. Детское сознание часто видело эту действительность излишне преувеличенной - «умирало много», «люди падали как солома». Позже благодаря профессиональным историкам, средствам массовой информации, гражданским инициативам картинки из прошлого приобретали еще большее усиление, соответственно сегодня нарратив Голодомора в общественном пространстве приобрел сакрализированный характер» .
Золотые слова. Вот только как сам пан профессор своему рецепту следует? А никак. Поскольку буквально через несколько страниц начинает цитировать воспоминания свидетельницы, которой на то время было 10 лет и еще двух таких же свидетельниц. И продолжает это цитирование малолетних очевидцев и дальше на протяжении всей публикации. Замечательное следование собственным выводам и прекрасные методологические и методические подходы польской исторической «науки». Кстати, дальше пан профессор находит новый, крайне достоверный источник информации - местного врача из Полонского района, который «на протяжении 1985-1995 гг. старательно записывал воспоминания земляков о пережитых голода 1930-1940-х гг.» и выпустивший их в виде двухтомника в 1999 году в Нью-Йорке. Очень-очень авторитетный источник. Вот такое вот следование собственным рекомендациям, но чего же не сделаешь ради обличения кровавой советского режима.
Посмотрим на примере смертности. По Волочиському району по данным пана профессора от голода умерло (кстати, со ссылкой на национальную книгу памяти «жертв Голодомора»):
в с. Бокиивка - 34 человека, а вот по данным мартиролога по Хмельницкой области (да-да, та самая национальная книга памяти) установлено имена 54 (здесь и далее - за два года), но, внимание, все - по спискам местного сельсовета, архивных подтверждений нет;
Вийтивцы - 103 человека, а вот по данным мартиролога установлено имена 89 человек, из которых архивными актами смерти подтверждено 26 смертей от недоедания;
Великая Бубновка - 81 человек, что это за село непонятно, но есть Бубновка, для которой установлено как раз 81 умерший, из которых подтверждено 32 смерти от недоедания и истощения;
Зеленая - 13, а вот по данным мартиролога установлено имена 15, но, внимание, все - по спискам местного сельсовета, архивных подтверждений нет;
Купиль - 333, откуда такая цифра у пана профессора - непонятно, поскольку в мартирологе указана смерть только 80 человек, из которых установлены имена 67, но, внимание, все - по спискам местного сельсовета, архивных подтверждений нет;
Лонки - 3, вот только в мартирологе по Волочиському району и села такого нет.
Писаривка - 15, а вот по данным мартиролога установлены имена 38 умерших, из которых почти все - по спискам местного сельсовета, архивные подтверждения есть только для 2 умерших, из которых один старик умер в декабре 1933 года от истощения, только не в селе, а в Житомирском ДОПРе;
Яхнивцы - 26 (правда через несколько страниц у пан профессора возникает цифра «от голода погибло от 26 до 50 человек» ), вот только по данным мартиролога всего установлено имена 29 умерших, но, внимание, все - по спискам местного сельсовета, архивных подтверждений нет;
Тарноруда - 6 и по данным мартиролога установлено имена 6, но, внимание, все - по спискам местного сельсовета, архивных подтверждений нет.
Вот такая вот точность у пана польского профессора, такой вот у него пердимонокль, простите, польский «голодомор» получился по отдельно взятому району.
Но пан профессор продолжает резвиться с цифрами. По Проскуровскому району (сейчас г. Проскуров называется Хмельницкий и является областным центром одноименной области) он насчитал аж 3800 умерших. Вот только документально в мартирологе подтверждено по селам Проскуровского района за 1932-33 года всего 1509 смертей, из которых от голода и истощения - 157 человек. А конкретно по селам «польский голодомор» по мнению пана профессора:
Мацькивци - 43, что это за село непонятно, но есть село Масивци, для которого документально по данным мартиролога по Хмельницкой области подтверждено 120 смертей, из которых ни одного случая от голода;
Редкодубы - 113, а вот по данным мартиролога установлено 63 имени, из которых докуменально (актами смерти) подтверждено 26 человек и только один из них - от «опуха» (возможно, алиментарный отек)
Фельштын (Гвардейское) - 3, нет такого села в мартирологе;
Черный Остров - 69, по данным мартиролога документами подтверждено 61 умерший, из которых только 4 смерти от голода;
Шаровечка - 51, а по данным мартиролога установлено 32 имени умерших, но, внимание, все - по спискам местного сельсовета, архивных подтверждений нет;
Гречаны - 155, а вот установлены имена 109 умерших, но ни одного подтвержденного диагноза от голода или истощения нет вообще, так что зря пан польский профессор удивлялся такой высокой смертностью - просто работать с данными тщательнее нужно;
Шаривка - 13, нет такого села в мартирологе.
И откуда что берется у польских профессоров? Загадка.
Далее, по Городоцкому району польский проФФесор (привет польскому пану от Виктора Федоровича) насчитал аж 210 умерших. Безусловно, это голодомор. Правда, мы насчитали 328 умерших, установленных поименно, вот только все - по спискам местных органов самоуправления без какого-либо подтверждения архивными данными. По населенным пунктам:
Городок - 7 человек, только в мартирологе по местечку Городок-Проскуровск нет данных, есть только по селу Мархливка, которое вошло в состав современного райцентра Городок да и те - по спискам горсовета;
Немиринцы - 23, что соответствует данным мартиролога, вот только все имена - по спискам сельсовета, подтверждений актами смерти нет
Юринцы - 24, а в мартирологе установлены имена 33 умерших, правда, только по спискам сельсовета без подтверждений архивными данными.
М-даааа, «жалкое зрелище, душераздирающее зрелище», бедная-бедная польская историческая наука.
Полонский район, по данным польского пана от голода умерло «свыше 3 тыс. человек» . Вот только в мартирологе документально актами смерти по селам подтверждено 2652 умерших, из которых от истощения, слабости и алиментарных отеков - 473 смерти. По населенным пунктам:
Буртын - 94, по мартирологу установлено 95 имен (причина смерти - неизвестна), почти угадано, только все - по спискам сельсовета, архивных подтверждений нет;
Горошки - 118, а по мартирологу архивными документами подтверждено 182, из которых только 17 умерло от алиментарных отеков;
Ново-Лабунь - 83, по мартирологу установлено имена 76, но архивными документами подтверждено только 10 смертей (остальные - по спискам сельсовета), из которых только двое - алиментарные отеки;
Ново-Полонное - 44 мартирологом по архивным документам подтверждено 66, из которых 17 умерших от алиментарных отеков и один - от истощения;
Полонное - 507, это город и в мартирологе установлено поименно 474 умерших, часть из которых - по спискам горсовета, такой вот городской «голодомор»;
Новоселица - 148, а документами подтверждено 134 смерти в 1933 году, из которых 23 умерло от алиментарных отеков;
Новоселица Польская - 52, а по мартирологу установлено только 8 умерших поименно и ни оной олодной смерти;
Понинка - 261, а документами подтверждено 144, из которых только 13 умерло от голода, истощения и алиментарных отеков.
По Славутскому району Хмельницкой области пан профессор насчитал 1200 уголодоморенных. Правда, архивными документами подтверждено 700 смертей, из которых от голода, истощения и алиментарных отеков - 98.
Как говорила небезызвестная девочка Алиса - все чудесатее и чудесатее у польского профессора от истории получается.
Но польский пан не останавливается на достигнутом и продолжает свой Mortis Saltatio. Теперь уже по Житомирской области. По селу Великие Низгурцы он насчитал 65 умерших, правда, в мартирологе нет архивных подтверждений - все сплошь по свидетельствам неизвестных очевидцев из справки сельсовета. Тоже по селу Суслы - 81 умерший установлен исключительно по свидетельствам неизвестных очевидцев из справки сельсовета. По селу Корчак - 6 умерших, по свидетельству двух очевидцев неизвестного возраста. Вот такое следование собственным же словам об очевидцах. Мархлевский польский национальный район (на то время Киевской области), естественно привлек пристальное внимание нашего польского хэроя. И насчитал он там 348 уголодоморенных. Правда, все - исключительно «по свидетельству очевидцев». Все те же истории, как пара человек десятки смертей вспомнила спустя более 70 лет.
Далее, фантазия пана профессора переключается на Винницкую область. По селу Вербовець он насчитал 77 умерших, только в мартирологе - просто список имен и фамилий, откуда он, кто составил, что это за люди - тайна сия великая есть. По селу Сниткив насчитал «свыше 100 смертей». Действительно, подтверждено архивными данными 112 умерших за два года, только от истощения - всего три подтвержденных смерти. По селу Мурафа паном проФФесором насчитан 391 умерший. Правда, в мартирологе нет ни одного архивного подтверждения, а все эти фамилии «вспомнили» всего лишь два «очевидца». Какая замечательная память! Вот, дорогие читатели, кто может похвастаться, чтобы спустя более 70 лет вспомнить почти четыре сотни фамилий односельчан? Верю! - как говаривал правитель в известном мультфильме 1982 года армянского режиссера Роберта Саакянца. Видать и наш польский историк проникся. Кстати, в своей «научной» статье он пишет о страшной судьбе некоей «почти 90-летней Марии Кушнир, которая, как подчеркнуто в документах, не имела еды» . Вот только в мартирологе по Винницкой области на странице 809 (как в ссылке пана) нет никаких документов, а есть скромное «свидетельство очевидца»: «Кушнір Марія, 90 р. селянин, від голоду». Польский историк - такой … (допишите сами, уважаемые читатели).
И, наконец, на закуску, пан профессор приводит таблицу смертности от голода среди разных национальностей в УССР, которую цитирует по монографии небезызвестного Кульчицкого. При этом общее число умерших по данным этой таблицы составляет 1909 тыс. человек. Есть только одна проблема - эта таблица есть в архивных документах из РГАЭ И приводится в этой таблице это число как общее число умерших в 1933 году по национальный составу, а не от голода и за 1932-33 года, как у пана профессора из Кульчицкого. Вот так вот все умершие и записываются скопом в уголодоморенные.
А что же мы видим? А видим мы, как на почве антисоветизма в украинское багно из брехни прекрасно вливается польское bagno и kłamstwo.