Закат гламура
Цивилизации Гламура приходит конец. Возникнув в России в начале 90-х на основе новорусского этноса, она завершает свое историческое существование прямо на наших глазах. Умирая, она обнажает свои тайны, несущие конструкции, свое историческое происхождение и социальную функцию. Зрелище разложения всегда притягательно для аналитического исследования. Живое социальное целое препарировать практически невозможно
Права трупа
Прогноз этот наверняка покажется сомнительным - в России гламур ведь еще только набирает силу - в том числе и политическую. Кроме того, сам гламурный миф обоснован в вечном и неизменном. «Вечная молодость», «вековые традиции», «неизменное качество», - базовые легенды современных брэндов поражают вирусом вечности и мнимого консерватизма. Идет ли речь о рекламе высшего образования, привлекательного для среднего класса, креме от морщин или новейших автомоделях, - все они свидетельствуют об одном. Гламурный человек собрался жить вечно.
Мода - женская ипостась модерна - также купила себе место в вечности. Впрочем, тем самым она заказала себе и место на кладбище. Как говорил В. Беньямин, «мода хранит в живом права трупа». И это было сказано еще о белых воротничках и манжетах клерков, о черных фраках и цилиндрах европейских денди, благодаря которым европейские города стали похожи на нескончаемые траурные шествия, - словом о том, что сегодня никак не назовешь модным (то есть изменяющимся), что уже является классическим достоянием модерна. Гламур черпает свое мертвящее вдохновение из мира классики, противопоставляя ему неклассичность, экстрагвагнтность, природность/естественность. К этой антитезе отсылают большинство рекламных брендов. Природное тело человека - не в чести, оно выступает источником дурных запахов, выделений, нелепых случайностей, которые можно преодолеть, возвращая живому человеку неотъемлемое право - быть правильно упакованным, заживо обрести гармонию предсмертной маски. Право трупа.
Мода укоренена в наиболее древней из всех культурных практик - в похоронном ритуале. Так же и архитектура - гораздо быстрее одежды «транслирующая» модные тенденции - восходит к первичной форме строения - не жилищу живых, но жилищу упокоившихся - кургану, саркофагу, пирамидам. Гигиена (омывание, устранение видимых недостатков), косметика (упорядочивание), мода (видоизменение, модификация образа тела), обувание в неношеную обувь (для жизни вечной, где нет дорожной пыли) - все перечисленные практики восходят к похоронному ритуалу и имеют в основе метафизические мотивации. Гламурный человек - тот, кто «готов». Точнее - тот, кто всегда наготове, поэтому на нем все лучшее.
Лучшее - ключевая легенда, так как гламурной вещь делает не внешний вид, и не гарантия качества, но «мифологическая» - не основанная ни на каких реальных критериях - убежденность, что это - лучшее. «Лучшее», соответственно, выражается в «превращенной форме» - стоимости предмета, никак не сопоставимой с его реальной ценностью (неважно, высокой или низкой). Узаконивает и воспроизводит эту символическую систему всякий покупатель - как тот, кто приобретает предмет и легитимирует гламурную ценность, так и тот, кто обходит его стороной, подтверждая социальную границу - «это не для нас». Потребитель всегда выступает в качестве активного социального работника, замечал Ж. Бодрияр. Праздность и наглядное потребление - это неустанный символический труд, узаконивающий социальные структуры. При этом, в предпочтении «лучшего» проявляются сразу две черты гламурного сознания: инфантилизм (ребенок, как известно, всегда предпочитает лучшее, «сладенькое»: «Привычка к лучшему - с пеленок») и стремление увековечиться, заколдовать смерть. Гламур - побежденная смерть, перманентное сознание того, что «лучше, чем я выгляжу сейчас, я уже выглядеть не могу». Это предел.
Закат гламура - Правая.ru - Вестник черной модернизации
Права трупа
Прогноз этот наверняка покажется сомнительным - в России гламур ведь еще только набирает силу - в том числе и политическую. Кроме того, сам гламурный миф обоснован в вечном и неизменном. «Вечная молодость», «вековые традиции», «неизменное качество», - базовые легенды современных брэндов поражают вирусом вечности и мнимого консерватизма. Идет ли речь о рекламе высшего образования, привлекательного для среднего класса, креме от морщин или новейших автомоделях, - все они свидетельствуют об одном. Гламурный человек собрался жить вечно.
Мода - женская ипостась модерна - также купила себе место в вечности. Впрочем, тем самым она заказала себе и место на кладбище. Как говорил В. Беньямин, «мода хранит в живом права трупа». И это было сказано еще о белых воротничках и манжетах клерков, о черных фраках и цилиндрах европейских денди, благодаря которым европейские города стали похожи на нескончаемые траурные шествия, - словом о том, что сегодня никак не назовешь модным (то есть изменяющимся), что уже является классическим достоянием модерна. Гламур черпает свое мертвящее вдохновение из мира классики, противопоставляя ему неклассичность, экстрагвагнтность, природность/естественность. К этой антитезе отсылают большинство рекламных брендов. Природное тело человека - не в чести, оно выступает источником дурных запахов, выделений, нелепых случайностей, которые можно преодолеть, возвращая живому человеку неотъемлемое право - быть правильно упакованным, заживо обрести гармонию предсмертной маски. Право трупа.
Мода укоренена в наиболее древней из всех культурных практик - в похоронном ритуале. Так же и архитектура - гораздо быстрее одежды «транслирующая» модные тенденции - восходит к первичной форме строения - не жилищу живых, но жилищу упокоившихся - кургану, саркофагу, пирамидам. Гигиена (омывание, устранение видимых недостатков), косметика (упорядочивание), мода (видоизменение, модификация образа тела), обувание в неношеную обувь (для жизни вечной, где нет дорожной пыли) - все перечисленные практики восходят к похоронному ритуалу и имеют в основе метафизические мотивации. Гламурный человек - тот, кто «готов». Точнее - тот, кто всегда наготове, поэтому на нем все лучшее.
Лучшее - ключевая легенда, так как гламурной вещь делает не внешний вид, и не гарантия качества, но «мифологическая» - не основанная ни на каких реальных критериях - убежденность, что это - лучшее. «Лучшее», соответственно, выражается в «превращенной форме» - стоимости предмета, никак не сопоставимой с его реальной ценностью (неважно, высокой или низкой). Узаконивает и воспроизводит эту символическую систему всякий покупатель - как тот, кто приобретает предмет и легитимирует гламурную ценность, так и тот, кто обходит его стороной, подтверждая социальную границу - «это не для нас». Потребитель всегда выступает в качестве активного социального работника, замечал Ж. Бодрияр. Праздность и наглядное потребление - это неустанный символический труд, узаконивающий социальные структуры. При этом, в предпочтении «лучшего» проявляются сразу две черты гламурного сознания: инфантилизм (ребенок, как известно, всегда предпочитает лучшее, «сладенькое»: «Привычка к лучшему - с пеленок») и стремление увековечиться, заколдовать смерть. Гламур - побежденная смерть, перманентное сознание того, что «лучше, чем я выгляжу сейчас, я уже выглядеть не могу». Это предел.
Закат гламура - Правая.ru - Вестник черной модернизации