Рузвельт ищет помощи Сталина против Японии.Окончание.
Начало:https://navy-chf.livejournal.com/3744194.html,
https://navy-chf.livejournal.com/3744421.html
Всерьёз о будущей координации стратегических планов с СССР в Лондоне и Вашингтоне стали задумываться лишь после поражения германских войск под Москвой. Становилось очевидным, что дальнейший ход и исход Второй мировой войны будет решаться не в Африке и на Тихом океане, а на советско-германском фронте. Упорное сопротивление советских войск, неизбежная концентрация здесь основных сил Германии создавали для Великобритании условия, практически исключавшие попытки немцев высадиться на Британские острова. С глубоким разочарованием и пессимизмом по поводу дальнейшего развития Второй мировой войны было встречено сообщение о переходе советских войск в контрнаступление японским правительством. В Токио стали всерьёз задумываться о той крайне опасной для Японии ситуации, когда США и СССР смогут объединиться для разгрома Японии.
Сближение на основе общности целей по разгрому агрессивных держав «оси», конечно же, не ослабляло глубоких идеологических и политических противоречий, существовавших между США и Великобританией, с одной стороны, и СССР - с другой. Это, в частности, относилось к проблемам послевоенного устройства мира, по которым мнения сторон были подчас противоположными. Тем не менее правительства США и Великобритании считали необходимым занимать по спорным проблемам (территориальным и др.) такие позиции, которые не создавали бы угрозу достигнутому союзу. При этом немаловажное значение имели расчеты на будущее активное подключение СССР к войне против Японии. Так, например, в переданных 17−18 февраля 1942 года американцам документах, в которых излагалась позиция Лондона по поводу будущего западных границ СССР, отмечалось, что отклонение советских предложений «может оказаться концом перспектив на плодотворное сотрудничество с советским правительством в наших общих интересах». Тут же особо подчеркивалось, что это может отразиться на решении СССР: вступать в войну с Японией или нет. Рузвельт, для которого вовлечение СССР в войну против Японии являлось одной из приоритетных дипломатических задач, соглашался с этим, предлагая решать спорные вопросы после войны.
В гораздо большей степени, чем Черчилль, уделял внимание взаимосвязи открытия второго фронта в Европе с помощью СССР в войне с Японией в Азии президент Рузвельт. Помня о данном Сталиным Идену обещании вернуться весной к вопросу об участии СССР в войне на Дальнем Востоке, Рузвельт всерьез готовился к подобному развитию событий. Так, например, 4 марта 1942 года он приказал Объединенному комитету начальников штабов (ОКНШ) представить соображения о возможностях ведения Советским Союзом военных действий против Японии в ходе продолжения им войны с Германией. Одновременно он поручил разработать планы совместных операций вооруженных сил США и СССР на дальневосточном театре военных действий. Тогда ОКНШ доложил о трудностях составления таких планов ввиду недостаточной информации о численности и боевом составе советских войск в дальневосточных районах СССР. Впоследствии Рузвельт не раз в переписке со Сталиным предпринимал шаги, чтобы получить такую информацию.
Для Рузвельта было ясно, что рано или поздно Сталин все же присоединится к войне против Японии. Задача состояла в том, чтобы побудить его сделать это как можно раньше. Однако одним из наиболее эффективных способов добиться такого развития событий было удовлетворение настойчивого требования Сталина открыть фронт против Гитлера на западе. Понимая это, Рузвельт во время бесед с Молотовым в конце мая - начале июня 1942 года особо подчеркивал, что руководство США «всячески желает создать второй фронт». При этом президент фактически обвинял за задержку открытия такого фронта англичан.
Рузвельт не хотел осложнять отношения со Сталиным, отказывая в его просьбе о желательности четкой формулировки в коммюнике по поводу «второго фронта». Тем более что президент твердо решил как можно скорее лично встретиться со Сталиным для обсуждения широкого круга вопросов, среди которых, безусловно, был и вопрос о помощи СССР в войне с Японией.
5 августа Рузвельт телеграфировал Сталину: «До меня дошли сведения, которые я считаю определенно достоверными, что правительство Японии решило не предпринимать в настоящее время военных действий против Союза Советских Социалистических Республик. Это, как я полагаю, означает отсрочку какого-либо нападения на Сибирь до весны будущего года». Это было подтверждением аналогичных сведений, поступавших в Москву и по линии советской разведки. По получении этой информации Сталин ответил Рузвельту, что «с интересом с ней ознакомился».
Рузвельт настойчиво продолжал попытки все же убедить Сталина как можно скорее начать сотрудничать с США в войне против Японии. Прибывший в Москву летом 1942 года для проведения военных переговоров официальный представитель США генерал-майор Ф. Бредли во время встречи со Сталиным 6 октября, ссылаясь на личную особую заинтересованность президента, пытался напрямую выяснить, «каких взглядов придерживается Сталин в отношении американской помощи против Японии». При этом речь вновь шла о помощи авиационной, то есть фактически о возможности получения американскими ВВС баз на территории советского Дальнего Востока. Отнюдь не случайно американский генерал пожелал в первую очередь «изучить авиационные устройства СССР вблизи Маньчжурии».
Хотя Рузвельт отчетливо понимал, что в обстановке кровопролитных сражений в битве за Сталинград японское нападение с востока еще более усугубит положение СССР, объективно он был заинтересован в таком развитии обстановки. Ибо лишь прямое столкновение с японцами, причем по их инициативе, могло привести Сталина к решению предоставить США свою территорию для авианалетов на Японию. По мнению Рузвельта, к такой ситуации необходимо было подготовиться заранее. Не случайно он добивался скорейшей встречи со Сталиным, не скрывая, что хотел бы, кроме всего прочего, провести обмен мнениями о «будущей политике в отношении Дальнего Востока».
Настойчивость Рузвельта была удивительна. Он использовал любой повод для того, чтобы «напоминать» о готовности США помогать СССР на Дальнем Востоке, хотя ни Сталин, ни другие советские руководители так вопрос не ставили и о такой помощи не просили. Так, например, выразив Сталину сожаление по поводу потопления японцами советской подводной лодки, он 30 декабря 1942 года тут же предложил Сталину разместить на советском Дальнем Востоке сто американских четырехмоторных бомбардировщиков.
Выбор времени для такого предложения, скорее всего, объяснялся крупным успехом советских войск во время контрнаступления под Сталинградом. Понимая, что в войне произошел коренной перелом и теперь поражение Германии становилось очевидным, Рузвельт решил, что настал момент, когда СССР сможет, наконец-то, всерьез рассмотреть американские нужды в войне с Японией. По существу он предложил Сталину объединить усилия в Тихоокеанской войне.
В результате очередной победы советских вооруженных сил летом 1943 года в Курской битве соотношение сил на советско-германском фронте окончательно изменилось в пользу СССР. Лишь после этого японский Генеральный штаб впервые за всю историю своего существования приступил к составлению на 1944 год плана, в котором предусматривались не наступательные, а оборонительные действия в случае войны с Советским Союзом.
В связи с успехами СССР на советско-германском фронте американцы удвоили свои усилия для того, чтобы все же вовлечь СССР в Тихоокеанскую войну. Как признавал глава американской миссии в Москве генерал Дин, «его главной и неизменной задачей было обеспечить участие Советского Союза в войне против Японии».
Участие СССР в войне на Дальнем Востоке предусматривалось стратегическими планами США и Великобритании. Так, при определении общего стратегического замысла дальнейшего ведения войны президент США и премьер-министр Великобритании 25 мая 1943 года одобрили доклад объединенного англо-американского штаба, в котором было записано:
«После разгрома стран оси в Европе направить все ресурсы США и Великобритании во взаимодействии с другими странами Тихоокеанского бассейна и, если будет возможно, с Россией, на достижение в возможно короткий срок безоговорочной капитуляции Японии».
В июле - августе между лидерами США и СССР произошел обмен посланиями по поводу организации личной встречи. Инициативу проведения такой встречи проявил Рузвельт. Сталин, согласившись в принципе, сообщил, что в течение лета-осени организовать встречу затруднительно. При этом он предложил, чтобы в ней принял участие и Черчилль. На этом настаивал и сам Черчилль. Для Сталина было важно, чтобы решения, принятые на встрече, были одобрены всеми тремя основными союзниками - СССР, США и Великобританией. Речь, конечно, в первую очередь шла об открытии второго фронта. Для Рузвельта же встреча была важна и с точки зрения определения в личной беседе со Сталиным совместной стратегии в отношении Японии.
Встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране предшествовала московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19−30 октября 1943 года). В подготовленных для переговоров Объединенным комитетом начальников штабов США инструкциях особо указывалось: «Полное участие России в войне против Японии после разгрома Германии имеет важное значение для более быстрого и сокрушительного разгрома Японии с наименьшими потерями для США и Великобритании».
Вопрос о возможности участия СССР в войне с Японией был затронут Хэллом в состоявшейся сразу после Московской конференции 30 октября беседе со Сталиным. Сталин заявил тогда о готовности помочь нанести поражение Японии после разгрома Германии. Характеризуя занятую Сталиным позицию по дальневосточному вопросу, Хэлл сообщал в Вашингтон, что глава советского правительства «проявил глубокое стремление к сотрудничеству с США и Великобританией». Как писал Хэлл в своих мемуарах, Сталин сделал это заявление «уверенно, совершенно бескорыстно, не требуя ничего взамен». При этом он считал слова советского руководства «заявлением исключительной важности».
На проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 года в Тегеране конференции «Большой тройки» - Рузвельта, Сталина и Черчилля - обсуждались вопросы разгрома Германии, Японии и их союзников, а также проблемы послевоенного мирного урегулирования. Для советской делегации в качестве основной стояла задача добиться от союзников твердого и окончательного обязательства открыть второй фронт в Европе не позднее 1944 года. При этом Сталин был настроен весьма решительно. Он требовал не обещаний общего характера, каковых начиная с 1942 года было уже предостаточно, а указания конкретного срока начала операций в Северной Франции. При этом в случае отказа от определения срока высадки он был готов покинуть конференцию, что было чревато развалом союзнической коалиции. Сложившуюся на конференции драматическую ситуацию описал в своих мемуарах тогдашний посол СССР в США А. Громыко:
«…Сталин несколько раз пытался получить ответ от Черчилля, когда начнется высадка союзников в Европе, то есть когда будет открыт второй фронт. Но он так и не получил этого ответа. Однажды, едва сдержавшись, Сталин поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову:
- У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается…
Черчилль в замешательстве, боясь, что конференция может быть сорвана, заявил:
- Маршал неверно меня понял. Точную дату можно назвать - май сорок четвертого.
Атмосфера несколько разрядилась».
Сталин не остался в долгу и на прямо поставленный Рузвельтом вопрос об оказании Советским Союзом помощи США против Японии сделал важное заявление. Он сказал: «Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются англо-американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям наших англо-американских друзей потому, что наши силы заняты на Западе и у нас не хватает сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить по крайней мере в три раза. Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда - общим фронтом против Японии».
Несмотря на то, что обещание Сталина носило общий характер и в Тегеране не было сделано даже совместной протокольной записи на этот счет, американцы и англичане с энтузиазмом восприняли слова советского лидера о том, что советское выступление против Японии может состояться через шесть месяцев после капитуляции Германии. Хотя до такого развития событий было еще далеко, Сталину было важно дать подобное обещание в расчете на ответные шаги западных стран по ускорению решения вопроса об открытии второго фронта против Германии.
Рузвельт не мог скрыть своего удовлетворения занятой Сталиным позицией и сразу попытался добиться от советского лидера решения ряда военных вопросов, связанных с предполагавшимися совместными действиями против Японии. Речь шла о предварительном планировании военно-воздушных операций в северо-западной части Тихого океана. При этом президент предложил начать такое планирование «незамедлительно».
29 ноября Рузвельт говорил Сталину: «Мы считаем, что в целях сокращения сроков войны бомбардировка Японии с баз Вашего Приморского края немедленно после начала военных действий между СССР и Японией будет иметь весьма большое значение, поскольку это предоставит нам возможность разрушить военные и промышленные центры».
Рузвельт попросил Сталина предоставить американским военным информацию, касающуюся аэродромов, жилищного снабжения, средств связи и метеорологических условий в Приморском крае. Он сообщил, что американцы хотели бы разместить в Приморье от 100 до 1000 четырехмоторных бомбардировщиков с их обслуживающим и оперативным персоналом.
На Тегеранской конференции впервые состоялся разговор о возможных результатах разгрома Японии для восстановления территориальных прав СССР на Дальнем Востоке. Причем инициативу такой постановки вопроса проявили западные союзники. Черчилль начал с того, «чтобы советский флот плавал свободно во всех морях и океанах». Отвечая на вопрос Сталина, что может быть сделано для России на Дальнем Востоке, Рузвельт предложил превратить, например, Дайрен в свободный порт. Сталин, заметив, что СССР фактически заперт японцами на Дальнем Востоке, на это отвечал, что «Порт-Артур больше подходит в качестве военно-морской базы». Как бы подводя итог предварительному обсуждению этого вопроса, Черчилль заявил, что «совершенно очевидным является тот факт, что Россия должна иметь выход в теплые моря». При этом, помня, что в результате поражения в Русско-японской войне 1904−1905 годов Россия лишилась части своей территории на Дальнем Востоке, он особо отметил, что «управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий».
Во время беседы зашел разговор об отношении Сталина к Каирской декларации США, Великобритании и Китая, в которой, в частности, отмечалось, что Япония должна быть лишена всех захваченных и оккупированных территорий. Советский руководитель заявил, что «русские, конечно, могли бы к этому коммюнике кое-что добавить, но после того, как они станут активно участвовать в военных действиях на Дальнем Востоке».
Окончательно политические условия участия Советского Союза в войне против Японии были сформулированы и закреплены на Крымской (Ялтинской) конференции глав правительств СССР, США и Великобритании.
Автор:Анатолий Кошкин.
Источник:https://regnum.ru/main.html
https://navy-chf.livejournal.com/3744421.html
Всерьёз о будущей координации стратегических планов с СССР в Лондоне и Вашингтоне стали задумываться лишь после поражения германских войск под Москвой. Становилось очевидным, что дальнейший ход и исход Второй мировой войны будет решаться не в Африке и на Тихом океане, а на советско-германском фронте. Упорное сопротивление советских войск, неизбежная концентрация здесь основных сил Германии создавали для Великобритании условия, практически исключавшие попытки немцев высадиться на Британские острова. С глубоким разочарованием и пессимизмом по поводу дальнейшего развития Второй мировой войны было встречено сообщение о переходе советских войск в контрнаступление японским правительством. В Токио стали всерьёз задумываться о той крайне опасной для Японии ситуации, когда США и СССР смогут объединиться для разгрома Японии.
Сближение на основе общности целей по разгрому агрессивных держав «оси», конечно же, не ослабляло глубоких идеологических и политических противоречий, существовавших между США и Великобританией, с одной стороны, и СССР - с другой. Это, в частности, относилось к проблемам послевоенного устройства мира, по которым мнения сторон были подчас противоположными. Тем не менее правительства США и Великобритании считали необходимым занимать по спорным проблемам (территориальным и др.) такие позиции, которые не создавали бы угрозу достигнутому союзу. При этом немаловажное значение имели расчеты на будущее активное подключение СССР к войне против Японии. Так, например, в переданных 17−18 февраля 1942 года американцам документах, в которых излагалась позиция Лондона по поводу будущего западных границ СССР, отмечалось, что отклонение советских предложений «может оказаться концом перспектив на плодотворное сотрудничество с советским правительством в наших общих интересах». Тут же особо подчеркивалось, что это может отразиться на решении СССР: вступать в войну с Японией или нет. Рузвельт, для которого вовлечение СССР в войну против Японии являлось одной из приоритетных дипломатических задач, соглашался с этим, предлагая решать спорные вопросы после войны.
В гораздо большей степени, чем Черчилль, уделял внимание взаимосвязи открытия второго фронта в Европе с помощью СССР в войне с Японией в Азии президент Рузвельт. Помня о данном Сталиным Идену обещании вернуться весной к вопросу об участии СССР в войне на Дальнем Востоке, Рузвельт всерьез готовился к подобному развитию событий. Так, например, 4 марта 1942 года он приказал Объединенному комитету начальников штабов (ОКНШ) представить соображения о возможностях ведения Советским Союзом военных действий против Японии в ходе продолжения им войны с Германией. Одновременно он поручил разработать планы совместных операций вооруженных сил США и СССР на дальневосточном театре военных действий. Тогда ОКНШ доложил о трудностях составления таких планов ввиду недостаточной информации о численности и боевом составе советских войск в дальневосточных районах СССР. Впоследствии Рузвельт не раз в переписке со Сталиным предпринимал шаги, чтобы получить такую информацию.
Для Рузвельта было ясно, что рано или поздно Сталин все же присоединится к войне против Японии. Задача состояла в том, чтобы побудить его сделать это как можно раньше. Однако одним из наиболее эффективных способов добиться такого развития событий было удовлетворение настойчивого требования Сталина открыть фронт против Гитлера на западе. Понимая это, Рузвельт во время бесед с Молотовым в конце мая - начале июня 1942 года особо подчеркивал, что руководство США «всячески желает создать второй фронт». При этом президент фактически обвинял за задержку открытия такого фронта англичан.
Рузвельт не хотел осложнять отношения со Сталиным, отказывая в его просьбе о желательности четкой формулировки в коммюнике по поводу «второго фронта». Тем более что президент твердо решил как можно скорее лично встретиться со Сталиным для обсуждения широкого круга вопросов, среди которых, безусловно, был и вопрос о помощи СССР в войне с Японией.
5 августа Рузвельт телеграфировал Сталину: «До меня дошли сведения, которые я считаю определенно достоверными, что правительство Японии решило не предпринимать в настоящее время военных действий против Союза Советских Социалистических Республик. Это, как я полагаю, означает отсрочку какого-либо нападения на Сибирь до весны будущего года». Это было подтверждением аналогичных сведений, поступавших в Москву и по линии советской разведки. По получении этой информации Сталин ответил Рузвельту, что «с интересом с ней ознакомился».
Рузвельт настойчиво продолжал попытки все же убедить Сталина как можно скорее начать сотрудничать с США в войне против Японии. Прибывший в Москву летом 1942 года для проведения военных переговоров официальный представитель США генерал-майор Ф. Бредли во время встречи со Сталиным 6 октября, ссылаясь на личную особую заинтересованность президента, пытался напрямую выяснить, «каких взглядов придерживается Сталин в отношении американской помощи против Японии». При этом речь вновь шла о помощи авиационной, то есть фактически о возможности получения американскими ВВС баз на территории советского Дальнего Востока. Отнюдь не случайно американский генерал пожелал в первую очередь «изучить авиационные устройства СССР вблизи Маньчжурии».
Хотя Рузвельт отчетливо понимал, что в обстановке кровопролитных сражений в битве за Сталинград японское нападение с востока еще более усугубит положение СССР, объективно он был заинтересован в таком развитии обстановки. Ибо лишь прямое столкновение с японцами, причем по их инициативе, могло привести Сталина к решению предоставить США свою территорию для авианалетов на Японию. По мнению Рузвельта, к такой ситуации необходимо было подготовиться заранее. Не случайно он добивался скорейшей встречи со Сталиным, не скрывая, что хотел бы, кроме всего прочего, провести обмен мнениями о «будущей политике в отношении Дальнего Востока».
Настойчивость Рузвельта была удивительна. Он использовал любой повод для того, чтобы «напоминать» о готовности США помогать СССР на Дальнем Востоке, хотя ни Сталин, ни другие советские руководители так вопрос не ставили и о такой помощи не просили. Так, например, выразив Сталину сожаление по поводу потопления японцами советской подводной лодки, он 30 декабря 1942 года тут же предложил Сталину разместить на советском Дальнем Востоке сто американских четырехмоторных бомбардировщиков.
Выбор времени для такого предложения, скорее всего, объяснялся крупным успехом советских войск во время контрнаступления под Сталинградом. Понимая, что в войне произошел коренной перелом и теперь поражение Германии становилось очевидным, Рузвельт решил, что настал момент, когда СССР сможет, наконец-то, всерьез рассмотреть американские нужды в войне с Японией. По существу он предложил Сталину объединить усилия в Тихоокеанской войне.
В результате очередной победы советских вооруженных сил летом 1943 года в Курской битве соотношение сил на советско-германском фронте окончательно изменилось в пользу СССР. Лишь после этого японский Генеральный штаб впервые за всю историю своего существования приступил к составлению на 1944 год плана, в котором предусматривались не наступательные, а оборонительные действия в случае войны с Советским Союзом.
В связи с успехами СССР на советско-германском фронте американцы удвоили свои усилия для того, чтобы все же вовлечь СССР в Тихоокеанскую войну. Как признавал глава американской миссии в Москве генерал Дин, «его главной и неизменной задачей было обеспечить участие Советского Союза в войне против Японии».
Участие СССР в войне на Дальнем Востоке предусматривалось стратегическими планами США и Великобритании. Так, при определении общего стратегического замысла дальнейшего ведения войны президент США и премьер-министр Великобритании 25 мая 1943 года одобрили доклад объединенного англо-американского штаба, в котором было записано:
«После разгрома стран оси в Европе направить все ресурсы США и Великобритании во взаимодействии с другими странами Тихоокеанского бассейна и, если будет возможно, с Россией, на достижение в возможно короткий срок безоговорочной капитуляции Японии».
В июле - августе между лидерами США и СССР произошел обмен посланиями по поводу организации личной встречи. Инициативу проведения такой встречи проявил Рузвельт. Сталин, согласившись в принципе, сообщил, что в течение лета-осени организовать встречу затруднительно. При этом он предложил, чтобы в ней принял участие и Черчилль. На этом настаивал и сам Черчилль. Для Сталина было важно, чтобы решения, принятые на встрече, были одобрены всеми тремя основными союзниками - СССР, США и Великобританией. Речь, конечно, в первую очередь шла об открытии второго фронта. Для Рузвельта же встреча была важна и с точки зрения определения в личной беседе со Сталиным совместной стратегии в отношении Японии.
Встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране предшествовала московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19−30 октября 1943 года). В подготовленных для переговоров Объединенным комитетом начальников штабов США инструкциях особо указывалось: «Полное участие России в войне против Японии после разгрома Германии имеет важное значение для более быстрого и сокрушительного разгрома Японии с наименьшими потерями для США и Великобритании».
Вопрос о возможности участия СССР в войне с Японией был затронут Хэллом в состоявшейся сразу после Московской конференции 30 октября беседе со Сталиным. Сталин заявил тогда о готовности помочь нанести поражение Японии после разгрома Германии. Характеризуя занятую Сталиным позицию по дальневосточному вопросу, Хэлл сообщал в Вашингтон, что глава советского правительства «проявил глубокое стремление к сотрудничеству с США и Великобританией». Как писал Хэлл в своих мемуарах, Сталин сделал это заявление «уверенно, совершенно бескорыстно, не требуя ничего взамен». При этом он считал слова советского руководства «заявлением исключительной важности».
На проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 года в Тегеране конференции «Большой тройки» - Рузвельта, Сталина и Черчилля - обсуждались вопросы разгрома Германии, Японии и их союзников, а также проблемы послевоенного мирного урегулирования. Для советской делегации в качестве основной стояла задача добиться от союзников твердого и окончательного обязательства открыть второй фронт в Европе не позднее 1944 года. При этом Сталин был настроен весьма решительно. Он требовал не обещаний общего характера, каковых начиная с 1942 года было уже предостаточно, а указания конкретного срока начала операций в Северной Франции. При этом в случае отказа от определения срока высадки он был готов покинуть конференцию, что было чревато развалом союзнической коалиции. Сложившуюся на конференции драматическую ситуацию описал в своих мемуарах тогдашний посол СССР в США А. Громыко:
«…Сталин несколько раз пытался получить ответ от Черчилля, когда начнется высадка союзников в Европе, то есть когда будет открыт второй фронт. Но он так и не получил этого ответа. Однажды, едва сдержавшись, Сталин поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову:
- У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается…
Черчилль в замешательстве, боясь, что конференция может быть сорвана, заявил:
- Маршал неверно меня понял. Точную дату можно назвать - май сорок четвертого.
Атмосфера несколько разрядилась».
Сталин не остался в долгу и на прямо поставленный Рузвельтом вопрос об оказании Советским Союзом помощи США против Японии сделал важное заявление. Он сказал: «Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются англо-американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям наших англо-американских друзей потому, что наши силы заняты на Западе и у нас не хватает сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить по крайней мере в три раза. Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда - общим фронтом против Японии».
Несмотря на то, что обещание Сталина носило общий характер и в Тегеране не было сделано даже совместной протокольной записи на этот счет, американцы и англичане с энтузиазмом восприняли слова советского лидера о том, что советское выступление против Японии может состояться через шесть месяцев после капитуляции Германии. Хотя до такого развития событий было еще далеко, Сталину было важно дать подобное обещание в расчете на ответные шаги западных стран по ускорению решения вопроса об открытии второго фронта против Германии.
Рузвельт не мог скрыть своего удовлетворения занятой Сталиным позицией и сразу попытался добиться от советского лидера решения ряда военных вопросов, связанных с предполагавшимися совместными действиями против Японии. Речь шла о предварительном планировании военно-воздушных операций в северо-западной части Тихого океана. При этом президент предложил начать такое планирование «незамедлительно».
29 ноября Рузвельт говорил Сталину: «Мы считаем, что в целях сокращения сроков войны бомбардировка Японии с баз Вашего Приморского края немедленно после начала военных действий между СССР и Японией будет иметь весьма большое значение, поскольку это предоставит нам возможность разрушить военные и промышленные центры».
Рузвельт попросил Сталина предоставить американским военным информацию, касающуюся аэродромов, жилищного снабжения, средств связи и метеорологических условий в Приморском крае. Он сообщил, что американцы хотели бы разместить в Приморье от 100 до 1000 четырехмоторных бомбардировщиков с их обслуживающим и оперативным персоналом.
На Тегеранской конференции впервые состоялся разговор о возможных результатах разгрома Японии для восстановления территориальных прав СССР на Дальнем Востоке. Причем инициативу такой постановки вопроса проявили западные союзники. Черчилль начал с того, «чтобы советский флот плавал свободно во всех морях и океанах». Отвечая на вопрос Сталина, что может быть сделано для России на Дальнем Востоке, Рузвельт предложил превратить, например, Дайрен в свободный порт. Сталин, заметив, что СССР фактически заперт японцами на Дальнем Востоке, на это отвечал, что «Порт-Артур больше подходит в качестве военно-морской базы». Как бы подводя итог предварительному обсуждению этого вопроса, Черчилль заявил, что «совершенно очевидным является тот факт, что Россия должна иметь выход в теплые моря». При этом, помня, что в результате поражения в Русско-японской войне 1904−1905 годов Россия лишилась части своей территории на Дальнем Востоке, он особо отметил, что «управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий».
Во время беседы зашел разговор об отношении Сталина к Каирской декларации США, Великобритании и Китая, в которой, в частности, отмечалось, что Япония должна быть лишена всех захваченных и оккупированных территорий. Советский руководитель заявил, что «русские, конечно, могли бы к этому коммюнике кое-что добавить, но после того, как они станут активно участвовать в военных действиях на Дальнем Востоке».
Окончательно политические условия участия Советского Союза в войне против Японии были сформулированы и закреплены на Крымской (Ялтинской) конференции глав правительств СССР, США и Великобритании.
Автор:Анатолий Кошкин.
Источник:https://regnum.ru/main.html