(no subject)
Понял еще один момент, который огорчает меня во всей этой словесной войне с «новыми медиа». Это не только низкое качество разговора и смехотворность уровня претензий к интернету, полностью сводящихся, так или иначе, к его интернетности (примерно с тем же успехом претензии ко всей «бумаге» вообще можно было бы свести к ее «бумажности» - например, необходимости пилить деревья и засорять Байкал водами целлюлозного комбината). Огорчает еще и то, что практически никто из начавших воевать не говорит о читателях/пользователях - людях, для которых, вроде бы, нам всем и полагается работать. О том, какие у них возникают новые потребности, как меняются их взаимоотношения с медиа и информацией, и как мы, носители некоторого количества медийных компетенций, могли бы улучшить свою для них работу.
Среди спортивных журналистов стало общим местом презирать российских футболистов, хоккеистов и прочих баскетболистов. О том, насколько нерыночны их зарплаты, об иждивенческой природе российского спорта (которому для сохранения/роста доходов не нужна аудитория - и потребностями которой, следовательно, можно пренебречь), в спортивно-журналистских рядах говорят практически все, кто-то даже иногда пишет. Каждый первый из журналистов называет спортсменов, клубы и лиги «дорогими украшениями», «крепостным театром», «потемкинскими деревнями» и «пиром во время чумы» и как-нибудь еще в зависимости от богатства образных средств. При этом многие из уважаемых - несмотря ни на что - коллег почему-то страшно боятся остаться один на один с рынком и аудиторией, начать ориентироваться на ее потребности (а не собственные привычки/стереотипы), делать именно то, что людям сегодня нужно. Не 500-700 (сколько заглянет на уютненький, но безжизненный сайт любимого журнала) или даже 5000-7000 (сколько своими ногами, без внешней рекламы, придут на единственно правильный, по некоторым версиям, хоккейный сайт) - наши дорогие крепостные театры собирают не меньше, отрыв российского спорта от реальности от этого не перестает выглядеть колоссальным. А какому-то достаточному количеству людей, чтобы можно было существовать без обязывающих подачек того же рода и из тех же рук, что российский спорт. Ну и, соответственно, сохранять возможность писать о нем, его персонажах, клубах и лигах свободно и независимо (terribly sorry за пафос прилагательных, я понимаю, как сильно их потрепало за эти годы, но не хочу в данном случае говорить иносказательно).
«С каждым годом, как вы, наверное, заметили, в нашем футболе да и в нашей жизни становится все больше ограничений, все больше мин, которые надо обходить. Разговор о футболе превращается в сплошную дипломатию, в игру в сапера. Здесь у нас коммерческие интересы, здесь у нас партнеры, здесь мы покупаем права, этих мы показываем в Лиге чемпионов, этих мы хотим к себе звать и чтобы они к нам приходили не можем критиковать. О футболе, о чемпионате России в особенности стало в последнее время просто невозможно говорить независимо, потому что мы часть системы и не можем идти против нее», - примерно так описывает суть происходящего Георгий Черданцев. «А кого у вас нельзя мочить?» - интересуется в начале сотрудничества новый автор, с опытом сотрудничества с ведущими российскими изданиями, при работе в которых всегда приходилось держать в уме такой список.
Жить с рынка, на честно заработанные для медиа сегодня = меняться (много ошибаться, конечно, при этом, как всегда в ситуации поиска, но сознавать, что главная ошибка - это делать все "как раньше"). Жить на свои = работать, в общем, больше, потому что на данном историческом отрезке читатель/пользователь платить уже не особенно склонен, а рекламодатель львиную долю денег тратит не на то, что мы привыкли называть медиа (а на поисковики, социалки и прочие сервисы). Жить на свои = понимать, что при сохранении базовых доинтернетных медийных потребностей того самого читателя/пользователя (получать нужную ему информацию; развлекаться; чувствовать принадлежность к адекватной себе группе людей) характер его взаимоотношений с медиа очень сильно меняется. Эти изменения, понятно, далеко еще не закончились, но не замечать их уже невозможно. Вероятно, единственный способ оправдать свое нежелание меняться и свою готовность поступать в крепостные театры - навешать ярлыков на тех, кто находит в себе силы это делать, объявить это предательством профессии или чем-то еще в таком духе. Игнорирование перемен неизбежно ведет к потере аудитории и рынка, попаданию на содержание к кому-то другому, необходимости служить другим (уже не читательским) интересам, превращению во все те же дорогие украшения, крепостной театр и т.п. К потере независимости и неизбежным недоговоркам, хотя не так и давно мы все вроде бы сходились в мысли, что предательство профессии состоит именно в этом.
Конечно, потом всегда можно будет выписать себе индульгенцию в фейсбуке или жежешечке - дерзкой колкостью в адрес структуры, элементом которой становишься, или людей, на чьи деньги теперь живешь. Только я не знаю, разумно ли в таой ситуации сокрушаться, что в этих - новых, опять же - медиа теперь настолько больше читателей.