Наводнение 1824 г. глазами живописца А. Венецианова.
Знаменитый русский живописец А. Г. Венецианов, живя по адресу Средний проспект, д. 44, наблюдал Петербургское наводнение, о чём написал в своём письме Н. П. Милюкову, соседу по тверскому имению.
"Изволь, мой любезнейший Николай Петрович, скажу тебе, что знаю о следствиях страшной свирепой пятницы, в которую разверзлись подземные хляби поглотить нас. С девятого часу утра ветер дул сильными порывами вдоль Невы по двенадцатой, и мы могли ещё кое-как лепиться по высоким тротуарам -- смотреть на плывущие к нам в линии дрова, ящики, шляпы и разную мелочь; в двенадцатом порывы усилились, зделались непрерывными, все улицы наполнились водою, в пенистых которой волнах скрылись нижние етажи.
Тут зашумели не одни дрова, от которых трещали стекла погрузившихся етажей, а барки, плоты, мосты, двухетажные даже дома, от которых затряслись наши каменные стены. Сплочённые две барки с сеном ударились о стены 1-го корпуса по берегу, другие две ввалились на площадь Колежскую, третьи к биржевым анбарам и четвёртые две, примкнувшись к первой, у первого корпуса рассекшись, скинули груз с волн его /пропуск/ ... с невскими лютыми волнами. В третьем часу с теми же порывами ветер начал южнеть и с улиц наших волны оборотил, в которых мелькали кое-какие мелочи: столы, шкапы. сундуки, кадочки, а барки, кровли, етажи домов, крупной лес задумались; как в три часа улицы были только грязны на середине, а тротуары сухи. Я выходил к Неве и увидел берег наш таким, каким он был может быть и в XVI веке -- казался таковым, -- мосту не было видно, он в сумерках скрывался около Адмиралтейства. По набережной неприметно было и столбика балюстра, у котораго держалися одни садки и колебалися на зыблющихся волнах. 8-го числа поутру мы были без хлеба. Я отправился ходить. Всё мрачнело и леденело, во всех этажах сквозь выбитые стёкла сбитая, изуродованная мебель, с платьем, постелями, лежала на воде. Люди иные тихо по тротуарам бродили, другие у окон стояли и в них не смотрели. К полудню кое-что начало оживать и горести узнавать. Академическая площадь, Румянцовская засыпана была мелкими дровами. Корпус 1-й с набережной в уступе, где палисадник, заставлен был в садике барками двумя с сеном, а берег за /неразб./...другими двумя избитыми. По бирже текли сахарные лужи, в которых валялось красное дерево, бакаут и прочее. Первая линия была загромождена плотами и Васильевской деревянной набережной с перилами, Средний проспект заставлен барками, засыпан дровами, а последний забит и барками и остатками домов с Тринадцатой линии. Средний и последний /Малый/ проспекты засыпались цельными домами и етажами, за которые начали приниматься полками разбирать с полудня, чтобы зделать сперва проход, потом проезд. Тут-то начали находить несчастных и по одиночке и семействами, волнами погребённых, открывать коров, лошадей, кур, гусей, собак. при уцелевших домиках заборов не было, надворные постройки снеслись, а вместо них стояли другие, из гавани принесённые. Это то, что я своими глазами видел. Адмиралтейская сторона была украшена подобно нашей, но только мелким ломом, а не домами."
Окончание следует.
"Изволь, мой любезнейший Николай Петрович, скажу тебе, что знаю о следствиях страшной свирепой пятницы, в которую разверзлись подземные хляби поглотить нас. С девятого часу утра ветер дул сильными порывами вдоль Невы по двенадцатой, и мы могли ещё кое-как лепиться по высоким тротуарам -- смотреть на плывущие к нам в линии дрова, ящики, шляпы и разную мелочь; в двенадцатом порывы усилились, зделались непрерывными, все улицы наполнились водою, в пенистых которой волнах скрылись нижние етажи.
Тут зашумели не одни дрова, от которых трещали стекла погрузившихся етажей, а барки, плоты, мосты, двухетажные даже дома, от которых затряслись наши каменные стены. Сплочённые две барки с сеном ударились о стены 1-го корпуса по берегу, другие две ввалились на площадь Колежскую, третьи к биржевым анбарам и четвёртые две, примкнувшись к первой, у первого корпуса рассекшись, скинули груз с волн его /пропуск/ ... с невскими лютыми волнами. В третьем часу с теми же порывами ветер начал южнеть и с улиц наших волны оборотил, в которых мелькали кое-какие мелочи: столы, шкапы. сундуки, кадочки, а барки, кровли, етажи домов, крупной лес задумались; как в три часа улицы были только грязны на середине, а тротуары сухи. Я выходил к Неве и увидел берег наш таким, каким он был может быть и в XVI веке -- казался таковым, -- мосту не было видно, он в сумерках скрывался около Адмиралтейства. По набережной неприметно было и столбика балюстра, у котораго держалися одни садки и колебалися на зыблющихся волнах. 8-го числа поутру мы были без хлеба. Я отправился ходить. Всё мрачнело и леденело, во всех этажах сквозь выбитые стёкла сбитая, изуродованная мебель, с платьем, постелями, лежала на воде. Люди иные тихо по тротуарам бродили, другие у окон стояли и в них не смотрели. К полудню кое-что начало оживать и горести узнавать. Академическая площадь, Румянцовская засыпана была мелкими дровами. Корпус 1-й с набережной в уступе, где палисадник, заставлен был в садике барками двумя с сеном, а берег за /неразб./...другими двумя избитыми. По бирже текли сахарные лужи, в которых валялось красное дерево, бакаут и прочее. Первая линия была загромождена плотами и Васильевской деревянной набережной с перилами, Средний проспект заставлен барками, засыпан дровами, а последний забит и барками и остатками домов с Тринадцатой линии. Средний и последний /Малый/ проспекты засыпались цельными домами и етажами, за которые начали приниматься полками разбирать с полудня, чтобы зделать сперва проход, потом проезд. Тут-то начали находить несчастных и по одиночке и семействами, волнами погребённых, открывать коров, лошадей, кур, гусей, собак. при уцелевших домиках заборов не было, надворные постройки снеслись, а вместо них стояли другие, из гавани принесённые. Это то, что я своими глазами видел. Адмиралтейская сторона была украшена подобно нашей, но только мелким ломом, а не домами."
Окончание следует.