По наколке от ДЕГа посмотрел фильм
Вчера смотрел стрим от ДЕГа, и по его рекомендации (3.13 минуте стрима) посмотрел этот фильм
Фильм меня реально поразил, я оставил все свои дела и посмотрел его до конца.
Можно сказать, что это памятник целой эпохе.
После фильма осталось некое горькое послевкусие, и я решил почитать комментарии других зрителей. И выбрал самый интересный.
Сам фильм я бы внес в список, которые обязательно надо посмотреть каждому.
<<«Шура и Просвирняк» Николая Досталя, одна из первых антисталинистских картин нового времени, не производит на современников особого впечатления
Непритязательная история про «маленьких людей» 1930-х гг. теряется на фоне сенсационных разоблачений, которыми изобилует ежедневная пресса. Впоследствии окажется, что «несвоевременно» тихий фильм, расположившийся как бы на обочине мелкотемья, останется в истории кино как одно из самых глубоких и прозорливых исследований природы тоталитарного сознания.
Взявшись за сюжет про 1930-е гг. (зона повышенного, болезненного, особого внимания для перевозбужденного общества), режиссер как будто подписывал обязательство уничтожить как можно больше белых пятен истории, закрашиванием которых увлеченно занимается вся страна. Фильм, в котором нет ни кремлевских интриг, ни ночных арестов, ни пыточных камер, ни лесоповалов ГУЛАГа - обманывает ожидания. Его голос оказывается слишком тихим, сюжет - слишком мелким, герои - слишком незначительными. Столь пристальное внимание к ним, столь тщательная разработка их характеров и взаимоотношений кажутся неуместными (а кому-то и кощунственными). Горести телеграфистки Шуры, оказавшейся нос к носу с мелкотравчатым подлецом Просвирняком и беззащитной перед его тупым, самодовольным произволом, не производят никакого впечатления после опубликованных безразмерных списков расстрелянных, замученных и пропавших без вести. Не замечают и самого Просвирняка, раздувшегося от сознания своего мизерного преимущества хотя бы перед одним человеком на свете, и использующего это положение для того, чтобы давить, унижать, уничтожать другого, как всю жизнь давили, унижали, уничтожали его самого. Что были эти бескровные козни в сравнении с масштабом преступлений иных, облеченных властью и полномочиями, - милые шалости... Что были эти служебные неприятности в сравнении с масштабом бедствий тех, кого уводили, и от кого уводили, - мелочи жизни...
Между тем, скромнику Николаю Досталю хватило одного интерьера и двух персонажей, чтобы весьма своевременно напомнить согражданам о том, что родное отечество во времена оны населяли отнюдь не только энкавэдэшники и подследственные, вертухаи и зэки, палачи и жертвы, преступники и мученики. Экстремальные обстоятельства и экстремальные личности являлись лишь естественным продолжением качеств обыкновенной жизни и обыкновенных людей. Режиссер сконструировал камерную модель, с абсолютной точностью выполнив ее в масштабе единицы ко множеству нулей и приблизившись к самой сути и сердцевине природы тоталитаризма.
На самом деле, зрители потому не замечают Просвирняка, что знают его слишком давно и слишком близко. Он, мелкий и ничтожный, дорвавшийся и зарвавшийся, выжил тогда, дожил до нынешних времен, и собирается жить вечно. Ни к чему не способный, обычный, маленький и ничтожный, он был истинной движущей силой массового террора и, вечно живой, вышел настоящим, единственным победителем из всех передряг и катаклизмов. Эта «разгадка» страшных тайн прошлого, эта версия национальной катастрофы не может удовлетворить современников, жаждущих «правды и только правды», но нисколько не склонных доискиваться первопричин и находить их в близлежащей реальности, или даже, страшно подумать, в самих себе.
Фамилия «Просвирняк» могла бы стать именем нарицательным, но не стала. Фильм не имеет успеха в прокате, пресса почти о нем не пишет, фестивали не отмечают своим благосклонным вниманием. Урок будет усвоен -- в последующие несколько лет поставленная «на поток» сталинская тема воплотится в душераздирающих мелодрамах, где гремят бутафорские выстрелы, штабелями укладываются загримированные трупы, а главный злодей, попыхивая трубочкой, измышляет все новые напасти для своих ни в чем не повинных подданных. Впрочем, не без стараний отечественных постмодернистов, внесших в этот гиньоль свой посильный «стебный» вклад, тема быстро себя исчерпает. Жанровое кино переключится на жизнь и трудовые будни криминальных структур, их «стрелки», перестрелки и прочие героические реалии.
Фильма Шура и Просвирняк как не было. Даже через пятнадцать лет телеканалы, трижды за неделю запускающие в эфир продукцию Анатолия Эйрамджана, и не вспомнят о нем.
Любовь АРКУС
Click to view