День Дурака
Огюст Ренуа с лёгким сарказмом рассматривал свои ботинки, изрядно промокшие и нещадно испачканные. Второй месяц весны встретил его безграничной серостью пространства, будь- то воздух, снег и, уж тем паче, люди, серые толпы которых грозно мчались по городским улицам, заменяя собой весенние ручьи. Город, хотя и не приобрёл ещё яркости и тепла, свойственного апрелю, всё же оживал и силился сбросить с себя груз снега и грязи, накопившийся за зиму, но из-за недостатка сил, выворачивал всё это на снующих прохожих. Прохожие хмурились и, недобро поминая погоду, глобальное потепление, похолодание и иже с ними, пьяно шатаясь, шагали сквозь подтаявшую кашу снега и лужи. Всё это изрядно веселило Огюста. И теперь, ожидая автобус, он, хитро щурил глаза, наблюдая, как две молодые особы, оснащённые высокими каблуками и короткими юбками, стремятся преодолеть широкую и, очевидно, глубокую лужу. Они старательно балансировали по краям, театрально взмахивали руками и переругивались, отчего походили на двух встревоженных птиц.
В наушниках пульсировала музыка, вокруг толпились люди, всё теснее и теснее сбиваясь на сухом участке, выгрызая так необходимое личное пространство, врываясь в мысли сигаретным дымом и пустыми словами. Ботинки всё- таки промокли, и Огюст с досадой топнул ногой, вызвав неодобрительные взгляды стоящих рядом двух крупномасштабных в своей безликости дам. Они зашипели и негодующе покачали головами, увенчанными шляпами странного до исторического образца, очевидно принимаемыми ими, за шедевры современной моды.
Подъехал автобус и из его натруженного нутра вывалилась пара измятых и полу придушенных представителей рода человеческого. Толпа,с неохотой расступилась, пропуская оных, и плотно сомкнула ряды, возомнив себя, видимо последними спартанцами в фермопильском сражении. Несчастный механизм содрогнулся и поглотил первые ряды борцов за ускользающее время, втянул вторые и считанные единицы из третьих. Двери со зловещим скрежетом закрылись и переполненная машина тронулась. Недовольное большинство, лишённое возможности плотно прижаться друг к другу в душной утробе автобуса, взволнованно зашевелилось и отступило под защиту навеса.
Огюст докурил, сделал музыку громче и зашагал от остановки прочь, особо не выбирая дороги. По лицу его блуждала странная улыбка, как нельзя кстати подходящая этому дню. Дню Дурака...
В наушниках пульсировала музыка, вокруг толпились люди, всё теснее и теснее сбиваясь на сухом участке, выгрызая так необходимое личное пространство, врываясь в мысли сигаретным дымом и пустыми словами. Ботинки всё- таки промокли, и Огюст с досадой топнул ногой, вызвав неодобрительные взгляды стоящих рядом двух крупномасштабных в своей безликости дам. Они зашипели и негодующе покачали головами, увенчанными шляпами странного до исторического образца, очевидно принимаемыми ими, за шедевры современной моды.
Подъехал автобус и из его натруженного нутра вывалилась пара измятых и полу придушенных представителей рода человеческого. Толпа,с неохотой расступилась, пропуская оных, и плотно сомкнула ряды, возомнив себя, видимо последними спартанцами в фермопильском сражении. Несчастный механизм содрогнулся и поглотил первые ряды борцов за ускользающее время, втянул вторые и считанные единицы из третьих. Двери со зловещим скрежетом закрылись и переполненная машина тронулась. Недовольное большинство, лишённое возможности плотно прижаться друг к другу в душной утробе автобуса, взволнованно зашевелилось и отступило под защиту навеса.
Огюст докурил, сделал музыку громче и зашагал от остановки прочь, особо не выбирая дороги. По лицу его блуждала странная улыбка, как нельзя кстати подходящая этому дню. Дню Дурака...