Об инициативе и хладнокровии
Традиционно словосочетание "Бой у м. Энганьо" означает события 25 октября 1944 г.: историю о том, как американское авианосное соединение, оказавшись в "идеальной тактической ситуации", беспощадно и бессмысленно избивало "Мобильные силы" адмирала Одзавы. Рисунок "сражения" был столь специфичен, превосходство одной из сторон (не будем показывать на тех, кто всегда превосходит) столь велико, что некоторые теоретики даже не включают это событие в перечень авианосных сражений Тихоокеанской войны, ограничиваясь пятью наименованиями (Коралловое море, Мидуэй, Восточные Соломоновы, Санта-Крус, Филиппинское море). Нападать на традиционные представления - моё люимое развлечение. Нападаю.
Начну с названия. Название на редкость красивое. Исп. engaño - это "обман, надувательство, оболванивание". Комментарии излишни - все присутствующие могут оценить красоту каламбура (на него указал Комер Ван Вудвард, лауреат Пулитцеровской премии, автор первой книги о сражении в заливе Лейте).
Но правда важнее красоты. "Бой у м. Энганьо" так же называют "Боем к востоку от Лусона". Вторая версия точнее, поскольку в эту географию вписываются события 24 октября - а именно тогда и началось непосредственное противостояние сил Одзавы с американцами. И декорации этого противостояния удивительно напоминали декорации, в которых Спрюэнс и Флетчер разгромили Нагумо у Мидуэя. Более того, положение Одзавы было даже лучше.
К полудню 24 октября "Мобильное соединение" Одзава Дзисабуро находилось на расстоянии примерно 150 миль от TG38.2 Фредерика Шермана - самой северной группы американского TF38. К этому времени Одзава успел получить пять сообщений от самолётов-разведчиков - своих и базовых - о положении противника. Корабли Одзавы не были обнаружены американцами - в этом смысле его положение было даже лучше, чем положение Флетчера и Спрюэнса при Мидуэе. Корабли TG38.2 подвергались атакам японской базовой авиации - так же, как корабли Нагумо при Мидуэе. Но, если при Мидуэе американская базовая авиация успех не добилась, то в "бою к востоку от Лусона" 24 октября японцам удалось вывести из строя лёгкий авианосец "Принстон". В результате Шерману приходилось одновременно думать о том, как отбиться от базовой авиации, спасти "Принстон" и, кроме того, организовать атаку другого японского соединения, "1-го диверсионного" Куриты Такео - далеко к западу, в море Сибуян. Словом, если 25 октября в "идеальной тактической ситуации" окажутся американцы, то 24 октября в таковой находился Одзава.
Во всём этом было одно "но": соотношение сил. Если на борту четырёх авианосцев 3-й дивизии авианосцев ("Дзуйкаку", "Титосэ", "Тиёда", "Дзуйхо") было 116 самолётов (52 истребителя, 28 истребителей-бомбардировщиков, 29 торпедоносцев и 7 разведчиков), то у Шермана и после потери "Принстона" было почти вдвое больше, 213 (113 истребителей, 55 пикировщиков, 45 торпедоносцев). Словом, Одзава едва ли мог перерезать горло зазевавшмуся врагу - оставалось лишь дать противнику "отведать пекла", в терминах Воннегута. В 11.55 Одзава послал к цели ударную группу (30 истребителей, 20 истребителей-бомбардировщиков, 5 торпедоносцев, 2 разведчика), которую американцы без труда рассеяли. Большая часть самолётов была сбита, меньшая - улетела на Лусон, на свои авианосцы вернулись лишь 4 самолёта. После этого Одзава мог только ждать, когда американцы его обнаружат, чтобы, наконец, выполнить почётную миссию и увести противника на север.
Слабость сил Одзавы - абсолютная (его авиагруппы не были укомплектованы по штату, а линкоры-авианосцы "Исэ" и "Хиуга" и вовсе не имели самолётов) и относительная (в сравнении с силами Шермана) - не была "запрограммирована" общим соотношением сил и пресловутым экономическим потенциалом США. Жертвенность его миссии так же не входила в исходный японский план.
Одзава должен был повести в бой не только 3-ю, но и 4-ю дивизию авианосцев - в состав которой входили, помимо отправившихся в бой без самолётов "Исэ" и "Хиуга", оставшиеся в Японии (по причине бессамолётности) "Дзунъё" и "Рюйхо". На борту которых могло* находиться 288 самолётов (149 истребителей, 28 истребителей-бомбардировщиков, 9 пикировщиков, 75 торпедоносцев, 27 разведчиков). Несложно заметить, что Одзава мог бы иметь перевес в силах над Шерманом, у которого, даже с учётом "Принстона", было 245 самолётов (136 истребителей, 55 бомбардировщиков, 54 торпедоносца). Хватило бы японцам самолётов для продавливания обороны TG38.2 - вопрос отдельный, здесь важен сам факт: 24 октября 1944 г. японцы вполне могли получить существенный локальный перевес в силах, умноженный на "идеальную тактическую ситуацию" и поддержку базовой авиации.
Куда же делись самолёты Одзавы? На Формозу. Знаменитый рейд TF38, предварявший высадку в заливе Лейте, имел много неприятных для японцев последствий. Импульсивное решение командующего "Соединённым флотом" адмирала Тоёды Соэму - бросить в бой против американских авианосцев как можно больше самолётов, в т.ч. 172 самолёта из состава авиагрупп 4-й (видимо, полностью) и 3-й (частично) дивизий авианосцев - стало, по выражению Энтони Тулли, "колоссальным косяком" (colossal blunder). Тоёда обеспечил общее превосходство в авиации над TF38, но позитивного результата это не дало. Одним из главных негативных последствий стало то, что соединение Одзавы больше не имело возможностей "нанести фланговый удар" и "связать боем" авианосцы TF38, как было изначально предусмотрено планом Sho-1. Только после мясорубки на Тайване задача Одзавы из сложной превратилась в самоубийственную. Прояви Тоёда хладнкоровие, всё могло быть иначе.
Всё это очень интересно и из сказанного следуют важные выводы. Для начала отметим: несмотря на то, что к осени 1944 г. американцы имели существенный перевес в силах над противником, он всё ещё не был подаявляющим. Это расплывчатое выражение в данном случае приобретает конкретные очертания: сложность задач и размах операций американцев, с одной стороны, и наличие крупных сил у японцев - с другой - позволяли последним добиваться пусть и локального, но существенного перевеса в силах. Так было у о. Самар, так было во время воздушного сражения за Формозу (где японцы ввели в бой больше самолётов, чем американцы), и так могло быть в "бою к востоку от Лусона".
Из этого следует другой важный вывод: представление о "давящих массой" американцах является не просто упрощённым, а глубоко ошибочным. Для того, чтобы наступать так, как наступал Нимитц в 1943-1945 гг., требовалось умное и уверенное управление своими силами. Одним из ключевых элементов успеха Нимитца было всё то же стремление к завоеванию и прочному удержанию инициативы. Примером этого стремления и стал рейд TF38 12-16 октября 1944 г., позволивший обескровить японскую авиацию накануне операции по захвату Лейте. Другой составляющей успеха был высокий темп операций: японцы ожидали, что американцы атакуют Филиппины в ноябре, и к этому времени планировали закончить курс боевой подготовки пилотов для 3-й и 4-й дивизий авианосцев. Если бы американцы пришли позже, в декабре - японцы ввели бы в бой и 1-ю дивизию, включающую новые авианосцы типа "Унрю", при этом одну дивизию авианосцев, если верить Милану Вего, должен был получить Курита. На деле же американцы пришли раньше. Что ещё интереснее: пришли не совсем так, как думали японцы. Хотя рейд TF38 и называется "битвой у Формозы", по ходу дела американцы атаковали цели на островах Рюкю, на Формозе и на Лусоне. Как отмечает всё тот же Тулли: американцы последовательно атаковали три объекта, каждый из которых мог быть объектом десанта, чем окончательно запутали несчастных японцев.
Это, в свою очередь, позволяет отбросить другое общепринятое представление, об общем характере сражения в заливе Лейте. Которое суть "хитрые японцы переиграли неповоротливых американцев, и только превосходство в силах спасло янки от позора". Собственно, ход боя в проливе Суригао уже позволяет усомниться в интеллектуальном превосходстве японцев. Усиливает эти сомнения сказанное в предыдущем абзаце. И добавляет перца в суп следующее: хотя Одзава должен был, по плану, работать "приманкой", отвлекая американцев от Куриты, 23-24 октября всё было с точностью до наоборот. Поскольку первыми, 23 октября в поле зрения американцев появились силы Куриты (тут, впрочем, японцы не виноваты - Одзава честно прошёл через зону поиска американской базовой авиации), то утром 24 октября грандиозный - 141 самолёт! - утренний поиск был направлен на запад, северный сектор американцы не осмотрели. В итоге Одзава остался необнаруженным, а японцам было нужно другое. Сказанное, конечно, не отменяет того, что к вечеру 24 октября Хэлси таки запутался в японской паутине лжи... но интеллекутальное состязание началось раньше, и шло с перемнным успехом.
И, наконец, любимое, авиационное. Адмирал Тоёда, насколько я смог понять, был одним из главных "авиарадикалов" в японском флоте. Он считал, что авиация может самостоятельно решать "генеральные" задачи. Организованное в рамках этой идеи сражение в Филиппинском море стало для японцев полным провалом. Сражение в заливе Лейте, в котором японцы вынужденно сделали ставку на комбинацию усилий авиации и надводных кораблей, победой не окончилось - но в этом сражении японцы добились куда как большего и создали противнику действительно серьёзные проблемы (что мы видели вчера): вмешательство флота привело к оперативному кризису на берегу, временной потере американцами господства в воздухе над зоной высадки и позволило японцам перебросить на Лейте значительные подкрепления. Но прежде, чем началось это сражение, Тоёда успел повторить свою ошибку - попытавшись, во время битвы за Формозу, решить все свои проблемы силами одной авиации. С тем же результатом, что и в июне 1944 г.
*Прим. - каков был штатный состав авиагрупп 3-й и 4-й дивизий авианосцев в октябре 1944 г. я, к сожалению, не знаю, а на jacar я хожу только по более важным русско-японским поводам. По штату июня 1944 г. 3-я дивизия должна была иметь 165 самолётов, у Ричарда Бейтса упомянуто, что в октябре 1944 г. штат 3-й дивизии - 168 самолётов. Приведённое в тексте число - 288 самолётов - получено простым суммированием тех самолётов, которые были у Одзавы 24 октября 1944 г., и данных Бейтса о числе отправленных на Формозу. Реально это число, видимо, было немного другим, но отличия не были принципиальными.
Другим важным вопросом является уровень подготовки пилотов 4-й дивизии. Нет уверенности в том, что все те, кого послали на Формозу, уже были готовы к полётам с палубы. Что, впрочем, опять же влияет на детали - не на общие выводы.