Книга М.А. Петрова, культ С.О. Макарова и министерство культуры
Книга М.А Петрова "Обзор главнейших кампаний и сражений парового флота" (добавил в библиотеку) сегодня едва ли может быть интересна как нарратив (есть другие, более сочные тексты на ту же тему). Но она и не представляет собой книгу описательную. Петров в первую очередь аналитик. Его взгляды интересны не только потому, что это был один из крупнейших отечественных теоретиков межвоенного периода. Это был теоретик практикующий, автор первого боевого устава нашего флота, и уже это делает Петрова грандиозной фигурой.
И вот в этой книге мы встречаем такое описание плана действий С.О. Макарова в должности командующего Флотом Тихого океана:
Дальнейшие намерения, с которыми Макаров приступил к деятельности, сводились к следующему:
1) Пока суда не готовы, минировать доступы к Квантунскому побережью,
2) По мере усиления оборонительных средств, постепенно расширять район деятельности флота, сперва с помощью миноносцев и крейсеров, а с исправлением «Цесаревича» и «Ретвизана» ввести в действие и линейный флот, с которым направить удар на главные силы противника, с целью принудить его принять решительное сражение.
3) В случае, если на стороне неприятеля будет значительное тактическое превосходство и преимущество в силах, флоту стремиться удерживать за собой владение в прилегающих к Квантуну водах, угрожая коммуникационным линиям противника и стараясь с помощью частых неожиданных нападений и поисков ослаблять его силы, имея главной задачей задержать высадку армий на материк.
4) Владивостокскому отряду крейсеров предпринять ряд крейсерств для действий на путях сообщения в Корейском проливе против транспортов с десантными войсками и побережья, чтобы отвлечь часть неприятельского флота от Порт Артура.
Эти четыре абзаца интересны тем, что действительности они соответствуют чуть менее чем наполовину. Период командования Макарова характеризовался минимальной минной активностью (всего одна минная постановка). Макаров сознательно отказался от активного использования порт-артурских крейсеров для самостоятельных действий, прекратил заведённую при Старке практику разведывательных операций с постепенным увеличением района действий крейсеров. Макаров радикально изменил задачу Владивостокского отряда - теперь это были не действия на коммуникациях с целью отвлечения противника, а противодействие возможной перевозке войск в Гензан. Более того, в ожидании высадки японцев на Квантун Макаров приказал отряду быть в постойнной готовности к прорыву в Порт-Артур, чем и парализовал всякую его активность: при Макарове (уникальный случай) крейсера не провели ни одной операции на японских коммуникациях.
Едва ли Петрову всё это не было известно. В данном случае мы имеем дело с "культом Макарова", заведённым, впрочем, задолго до Петрова - его текст, собственно, представляет собой изложение материалов официоза по той же теме. Макарова назначили "лучом света" сразу по окончании русско-японской войны. Причин у этого явления, думается, было две. Психологическая: многочисленным порт-артурским мемуаристам, заложившим историографический фундамент, легче было жить с мыслью о том, что, если бы не гибель Макарова, всё пошло бы иначе, и им не пришлось бы возвращаться из плена "под честное слово". Политическая: продвигать идеи возрождения флота было легче, имея позитивный пример, на который можно сослаться. Даже если позитивный пример создан искусственно.
Подход, как мы видим, вполне себе современный и, что ещё интереснее, оказавшийся плодотворным. Из-за "культа Макарова" ("мифа Макарова" будет вернее, да?) в тени остались действительно удачные действия русского флота и русских адмиралов в войне 1904-1905 гг. Однако "страшная правда" так и не вскрылась, классическое возражение не сработало. Политическая задача была решена успешно, а Макаров и сегодня остаётся одним из символов русского флота. Вполне, впрочем, заслуженно - несмотря на то, что на войне у него не получилось.
И вот в этой книге мы встречаем такое описание плана действий С.О. Макарова в должности командующего Флотом Тихого океана:
Дальнейшие намерения, с которыми Макаров приступил к деятельности, сводились к следующему:
1) Пока суда не готовы, минировать доступы к Квантунскому побережью,
2) По мере усиления оборонительных средств, постепенно расширять район деятельности флота, сперва с помощью миноносцев и крейсеров, а с исправлением «Цесаревича» и «Ретвизана» ввести в действие и линейный флот, с которым направить удар на главные силы противника, с целью принудить его принять решительное сражение.
3) В случае, если на стороне неприятеля будет значительное тактическое превосходство и преимущество в силах, флоту стремиться удерживать за собой владение в прилегающих к Квантуну водах, угрожая коммуникационным линиям противника и стараясь с помощью частых неожиданных нападений и поисков ослаблять его силы, имея главной задачей задержать высадку армий на материк.
4) Владивостокскому отряду крейсеров предпринять ряд крейсерств для действий на путях сообщения в Корейском проливе против транспортов с десантными войсками и побережья, чтобы отвлечь часть неприятельского флота от Порт Артура.
Эти четыре абзаца интересны тем, что действительности они соответствуют чуть менее чем наполовину. Период командования Макарова характеризовался минимальной минной активностью (всего одна минная постановка). Макаров сознательно отказался от активного использования порт-артурских крейсеров для самостоятельных действий, прекратил заведённую при Старке практику разведывательных операций с постепенным увеличением района действий крейсеров. Макаров радикально изменил задачу Владивостокского отряда - теперь это были не действия на коммуникациях с целью отвлечения противника, а противодействие возможной перевозке войск в Гензан. Более того, в ожидании высадки японцев на Квантун Макаров приказал отряду быть в постойнной готовности к прорыву в Порт-Артур, чем и парализовал всякую его активность: при Макарове (уникальный случай) крейсера не провели ни одной операции на японских коммуникациях.
Едва ли Петрову всё это не было известно. В данном случае мы имеем дело с "культом Макарова", заведённым, впрочем, задолго до Петрова - его текст, собственно, представляет собой изложение материалов официоза по той же теме. Макарова назначили "лучом света" сразу по окончании русско-японской войны. Причин у этого явления, думается, было две. Психологическая: многочисленным порт-артурским мемуаристам, заложившим историографический фундамент, легче было жить с мыслью о том, что, если бы не гибель Макарова, всё пошло бы иначе, и им не пришлось бы возвращаться из плена "под честное слово". Политическая: продвигать идеи возрождения флота было легче, имея позитивный пример, на который можно сослаться. Даже если позитивный пример создан искусственно.
Подход, как мы видим, вполне себе современный и, что ещё интереснее, оказавшийся плодотворным. Из-за "культа Макарова" ("мифа Макарова" будет вернее, да?) в тени остались действительно удачные действия русского флота и русских адмиралов в войне 1904-1905 гг. Однако "страшная правда" так и не вскрылась, классическое возражение не сработало. Политическая задача была решена успешно, а Макаров и сегодня остаётся одним из символов русского флота. Вполне, впрочем, заслуженно - несмотря на то, что на войне у него не получилось.