"...наилучший выход и самое целесообразное разрешение всех затруднений". Дубасов и искренность
В комментарии к праздничной загадке ув. kim_noir отметил, что высказывание, подобное высказыванию Фишера, было бы слишком искренним для русского. С этим мнением можно вполне согласиться, для русских - тогда - была характерна известная сдержанность стиля. Более того, русское флотское руководство никогда не играло той роли во внешней политике, какую играло руководство Royal Navy - это тоже не позволяло нашим адмиралам делать заявления вроде загадочного. Однако, исключения встречались, и одним из них стало замечательное письмо Начальника эскадры Тихого океана контр-адмирала Ф.В. Дубасова, подготовленное в июне 1898 г.
Документ называется "Очерк политического положения на Крайнем Востоке, составленный Начальником эскадры Тихого океана Контр-Адмиралом Дубасовым". Документ более очень интересный, опубликованный давно, но, к сожалению, не получивший вполне заслуженного внимания в русско-японской историографии. И в этом документе Дубасов, помимо прочего, пишет:
Я хочу этимъ сказать, что результатомъ только что представленнаго политическаго положенія и ближайшимъ крупнымъ событіемъ на Крайнемъ Востокѣ, какъ я совершенно въ томъ убѣжденъ, должна быть неизбѣжная война Россіи съ Японіей, война, въ которой, съ одной стороны, должна разрѣшиться участь Кореи, а съ другой,- установиться тѣ правильныя отношенія между Россіей и Японіей, которыя теперь нарушены ея притязаніями и которыя столь необходимы для политическаго равновѣсія, а слѣдовательно и для дальнѣйшаго спокойствія всего Востока.
Останавливаясь передъ этимъ выводомъ, къ которому приводятъ меня всѣ изложенныя выше соображенія и факты, я позволю себѣ коснуться теперь спорнаго, въ глазахъ нѣкоторыхъ русскихъ людей, вопроса: нужно ли намъ, въ виду столь опредѣленно занятаго Японіею вызывающаго положенія, идти ей навстрѣчу и принять вызовъ, или намъ слѣдуетъ искать другого исхода и стараться избѣгнуть столкновенія.
Опираясь на тѣже соображенія. которыя приведены выше, а именно, на очевидность того факта, что Японія добровольно ни за что не отступитъ отъ занятаго ею въ Кореѣ положенія и не откажется отъ идеи обладанія этой страной, что точно также и Россія, ради этого, не можетъ поступиться своими насущными потребностями, роковымъ образомъ увлекающими ее въ эту сторону, я прихожу къ заключенію, что война Россіи съ Японіей, являясь неизбѣжной, представляется въ то же время и желательной, какъ наилучшій выходъ и самое цѣлесообразное разрѣшеніе всѣхъ затрудненій.
Любопытное соображение. Немногие русские государственные деятели высказывали подобное мнение: вполне естественное в империалистическом контексте (каковой Дубасов и описывает в предшествующих процитированным абзацах) и, в то же время, в известной степени аморальное. Тем не менее, установка на неизбежную и желательную войну, вероятно, сделала бы подготовку к столкновению с Японией куда как более цельной, чем это было в реальности.
Вжившись в образ ястреба, Дубасов пошёл даже дальше, предложив - уже в классическом русском стиле, с умолчаниями и намёками - начать превентивную войну в 1898 г.:
я, съ полнымъ сознаніемъ отвѣтственности за выражаемыя здѣсь мнѣнія, прихожу къ тому заключенію, что, если-бы Японія тѣми или другими враждебными дѣйствіями заставила насъ теперь же взяться за оружіе, то, даже и при указанномъ неравенствѣ силъ и средствъ, вполнѣ возможно бы было выиграть войну однимъ смѣлымъ, сосредоточеннымъ нападеніемъ на ея флотъ, по истребленіи котораго, десантная экспедиція въ Корею потерпѣла бы полное пораженіе, а сама Японія очутилась бы въ весьма критическомъ положеніи.
Стоит заметить, что летом 1898 г. Россия, действительно, всё ещё имела достаточно сил для того, чтобы шансы на успех в морской войне были "математическими". Впрочем, это предложение высказано Дубасовым "между делом" и не является основным. Письмо, в общем, посвящено другому - необходимости расширения русского военного присутствия в Корее, занятия Мозампо как базы для флота, оценке необходимых объёмов и темпов судостроения "для нужд Дальнего Востока". В последнем случае заслуживает внимания идеология симметричного ответа. Дубасов, в частности, считает необходимым достижение равенства/превосходства не только в броненосцах, но и в броненосных крейсерах.
Наконец, письмо Дубасова является наиболее подробным, но отнюдь не единственным документом, в котором вполне чётко и однозначно указано: флоту нужна база в Корее. Дубасов слал соответствующие телеграммы и письма неоднократно. При этом Дубасов высказывал соображения оперативного и стратегического характера, тот факт, что Владивосток замерзает, не был основным мотивом его сочинений. И это не было частное мнение полевого командира. Соответствующие запросы, с выражением полной поддержки, управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов направлял на рассмотрение в Министерство иностранных дел. Словом, вопреки мнению устояшемуся и распространённому:
1) руководство русского флота искало базу, выгодно расположенную стратегически и достаточно хорошую в тактическом смысле (см. последний абазац с. 427), соображение "зимы" было как минимум второстепенным;
2) идеальным решением виделось занятие Мозампо;
3) Порт-Артур был занят по инициативе МИДа, и если не при активном противлении, то как минимум без восторженного одобрения флота.
Документ называется "Очерк политического положения на Крайнем Востоке, составленный Начальником эскадры Тихого океана Контр-Адмиралом Дубасовым". Документ более очень интересный, опубликованный давно, но, к сожалению, не получивший вполне заслуженного внимания в русско-японской историографии. И в этом документе Дубасов, помимо прочего, пишет:
Я хочу этимъ сказать, что результатомъ только что представленнаго политическаго положенія и ближайшимъ крупнымъ событіемъ на Крайнемъ Востокѣ, какъ я совершенно въ томъ убѣжденъ, должна быть неизбѣжная война Россіи съ Японіей, война, въ которой, съ одной стороны, должна разрѣшиться участь Кореи, а съ другой,- установиться тѣ правильныя отношенія между Россіей и Японіей, которыя теперь нарушены ея притязаніями и которыя столь необходимы для политическаго равновѣсія, а слѣдовательно и для дальнѣйшаго спокойствія всего Востока.
Останавливаясь передъ этимъ выводомъ, къ которому приводятъ меня всѣ изложенныя выше соображенія и факты, я позволю себѣ коснуться теперь спорнаго, въ глазахъ нѣкоторыхъ русскихъ людей, вопроса: нужно ли намъ, въ виду столь опредѣленно занятаго Японіею вызывающаго положенія, идти ей навстрѣчу и принять вызовъ, или намъ слѣдуетъ искать другого исхода и стараться избѣгнуть столкновенія.
Опираясь на тѣже соображенія. которыя приведены выше, а именно, на очевидность того факта, что Японія добровольно ни за что не отступитъ отъ занятаго ею въ Кореѣ положенія и не откажется отъ идеи обладанія этой страной, что точно также и Россія, ради этого, не можетъ поступиться своими насущными потребностями, роковымъ образомъ увлекающими ее въ эту сторону, я прихожу къ заключенію, что война Россіи съ Японіей, являясь неизбѣжной, представляется въ то же время и желательной, какъ наилучшій выходъ и самое цѣлесообразное разрѣшеніе всѣхъ затрудненій.
Любопытное соображение. Немногие русские государственные деятели высказывали подобное мнение: вполне естественное в империалистическом контексте (каковой Дубасов и описывает в предшествующих процитированным абзацах) и, в то же время, в известной степени аморальное. Тем не менее, установка на неизбежную и желательную войну, вероятно, сделала бы подготовку к столкновению с Японией куда как более цельной, чем это было в реальности.
Вжившись в образ ястреба, Дубасов пошёл даже дальше, предложив - уже в классическом русском стиле, с умолчаниями и намёками - начать превентивную войну в 1898 г.:
я, съ полнымъ сознаніемъ отвѣтственности за выражаемыя здѣсь мнѣнія, прихожу къ тому заключенію, что, если-бы Японія тѣми или другими враждебными дѣйствіями заставила насъ теперь же взяться за оружіе, то, даже и при указанномъ неравенствѣ силъ и средствъ, вполнѣ возможно бы было выиграть войну однимъ смѣлымъ, сосредоточеннымъ нападеніемъ на ея флотъ, по истребленіи котораго, десантная экспедиція въ Корею потерпѣла бы полное пораженіе, а сама Японія очутилась бы въ весьма критическомъ положеніи.
Стоит заметить, что летом 1898 г. Россия, действительно, всё ещё имела достаточно сил для того, чтобы шансы на успех в морской войне были "математическими". Впрочем, это предложение высказано Дубасовым "между делом" и не является основным. Письмо, в общем, посвящено другому - необходимости расширения русского военного присутствия в Корее, занятия Мозампо как базы для флота, оценке необходимых объёмов и темпов судостроения "для нужд Дальнего Востока". В последнем случае заслуживает внимания идеология симметричного ответа. Дубасов, в частности, считает необходимым достижение равенства/превосходства не только в броненосцах, но и в броненосных крейсерах.
Наконец, письмо Дубасова является наиболее подробным, но отнюдь не единственным документом, в котором вполне чётко и однозначно указано: флоту нужна база в Корее. Дубасов слал соответствующие телеграммы и письма неоднократно. При этом Дубасов высказывал соображения оперативного и стратегического характера, тот факт, что Владивосток замерзает, не был основным мотивом его сочинений. И это не было частное мнение полевого командира. Соответствующие запросы, с выражением полной поддержки, управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов направлял на рассмотрение в Министерство иностранных дел. Словом, вопреки мнению устояшемуся и распространённому:
1) руководство русского флота искало базу, выгодно расположенную стратегически и достаточно хорошую в тактическом смысле (см. последний абазац с. 427), соображение "зимы" было как минимум второстепенным;
2) идеальным решением виделось занятие Мозампо;
3) Порт-Артур был занят по инициативе МИДа, и если не при активном противлении, то как минимум без восторженного одобрения флота.