Чем "Ямато" лучше "Петра Великого"
Не вполне патриотично.
У сетевого формата просветительской деятельности много преимуществ перед книжным, и в моём случае преимущества перевешивают. К сожалению, имеются и недостатки. Наиболее существенным является - как ни странно - постоянное расширение аудитории. Которое в линейном формате работы, характерном для блогов, либо приводит к недопониманию между автором и новообращёнными, либо требует повторений - что, очевидно, может быть неприятно первым прихожанам. С этими недостатками приходится мириться, делая непростой выбор между двумя частями аудитории. Сегодня я рискну повторить некоторые из высказанных ранее соображений, но, чтобы не скатываться в банальное самоцитирование, попробую развить старые соображения и приправить их новыми фактами.
Итак, в комментариях ко вчерашней записи дважды возникла тема сравнения линейного корабля с лучшим советским ракетным крейсером. Была ссылка на дивную графику Александра Дашьяна. Кроме того, была высказана и идея о том, что линейный корабль заменили атомные подводные лодки. Идея красивая, популярная в Британии. Идея, в пользу которой высказывался сам Роскилл.
Поскольку комментарии были обращены, в конечном итоге, ко мне, рискну высказать своё мнение по поводу этих сравнений. Для начала укажу на текст, опубликованный чуть более трёх лет назад. Тогда, когда у нас не было не то, что полутысячи, а даже пары сотен верхных сторонников. Текст прелестный, мне очень нравится. Замечу - для освежения - что использованный в этом тексте приём приложения новых технологий к старым тактическим сценариям использовал - и, оказывается, придумал чуть раньше, чем я - сам Рауль Касте. В общем, если вы пропустили "Ракетную рулетку", но хотите быть на одной волне с автором - прочитайте, пожалуйста.
Основная мысль сводится к тому, что сражения авианосцев были "дурными", а потенциальные ракетные сражения были бы ещё дурнее. Деградация управления морским сражением, начавшаяся, пожалуй, в середине XIX в., спустя век достигла предела: если в 1942 г. ключевые "адмиральские" решения были делегированы молодым командирам ударных групп и эскадрилий, то ещё через двадцать лет эти решения были прописаны в примитивной электронике дальнобойных самонаводящихся противокорабельных ракет.
Главным недостатком текста, пожалуй, является негативный акцент. Переверну бинокль, чтобы освежить для читавших. Принципиальным отличием корабельной артиллерии от торпед, бомб или дальнобойных самонаводящихся ракет - является существенно более высокое качество управления. Что достигается за счёт трёх основных составляющих: кумулятивного, накопительного эффекта применения артиллерии (в отличие от импульсных бомб, торпед и ракет); большого запаса снарядов на борту носителя и непосредственного контроля за ходом боя со стороны адмиралов и командиров кораблей.
Слово контроль очень важно, поэтому ещё раз выделю его курсивом. Дело здесь не только в том, что Спрюэнс умнее Маккласки и Беста (хотя и в этом - тоже). Иногда случается обратное, лейтенант может оказаться поумнее адмирала. Однако, по ходу сражения идёт реализация адмиральского замысла. В артиллерийском бою автор замысла непосредственно контролирует этот процесс, при посильной помощи адмиралов помладше и командиров кораблей. В бесконатктном сражении это исключено.
Значимость сказанного, полагаю, понятна. Канонический пример - "Сибуян!", "Сибуян", кричат с задних рядов! - известен. Умножение "залповости" и "бесконтрольности" может давать потрясающие результаты. Трудно представить себе ситуацию, в которой "Ямато", наткнувшись на обоз американского флота, израсходует все снаряды на танкеры - а потом увидит на горизонте быстроногую "Айову" с полной обоймой. В случае с ракетным крейсером "Киров" такое было вполне возможно. Именно в этом смысле "Ямато" был существенно лучше "Кирова".
Придание операциям надёжности было важным, но не единственным достоинством крупных артиллерийских кораблей. Вторым ключевым отличием артиллерийских кораблей от всех других - таранных, торпедных, авианесущих, ракетных - является то, что их бой подчиняется закону Ленчестера. Смена модели "сосредоточенного огня" на "залповую" влечёт за собой радикальное изменение тактики. Классическое правило "превосходства в силах" сменяется правилом "превосходства в разведке". Последнее трудно как обеспечить, так и реализовать. Соответствующие примеры что из 1942 г., что из 1944 г. мы неоднокоратно обсуждали.
Изменение тактики, в свою очередь, влечёт за собой радикальное изменение стратегии. "Авианосная война" превращается в войну на истощение, под которой в данном случае я подразумеваю последовательность столкновений, в которых главным и единственным достижением становится нанесение посильного ущерба противнику (стратегия, сознательно выбранная Нимицем на 1942 г.). И, при этом, авианосная война не подчиняется закону Ленчестера: число не имеет решающего значения. Чьи силы будут истощаться быстрее, зависит не от исходного расклада, а от миллиона случайностей.
В силу сказанного выше линейный флот - относительно большое число линейных кораблей (при посильной поддержке крейсеров) - оставался центральным элементом морской войны в 1939-1945 гг. Войны, требующей предсказуемости, каковая одна позволяет планировать масштабные операции - вроде наступления Нимица в 1943-1945 гг. И - да, рискну сказать, что эта ситуация во многом сохранялась бы до конца 70-х, если бы в мире было хотя бы две крупные державы, не состоящие в союзе и желающие вести морскую войну с позитивными результатами, под которыми следует понимать обеспечение коммуникаций и высадку крупных десантов.
Я понимаю, что это утверждение может показаться скандальным, однако оно основано на простом соображении. Никакие технологии не могут устранить проблему "залпового оружия" - в принципе не могут. Противопоставленные друг дургу носители дальнобойных ракет (или атомные подводные лодки) находятся в той же "тактической неустойчивости", что и авианосцы в 1942 г. Не исчезают и проблемы управления. Переход на реактивную тягу, вооружение самолётов противокорабельными или противорадиолокационными ракетами ни в коей мере не спасали их от удара по второстепенной цели, удара по своим или - просто проблемы с поиском цели. Широкое применение радиолокации, вроде бы решавшее проблемы с погодой и суточным вращением Земли, создавало новые сложности. Первый случай сознательной замены крейсера на танкер - ночью, при наличии радиолокационного контакта с "вражеским" самолётом-разведчиком - это ранние 50-е, учения американского флота в Средиземном море.
Так вот, единственная новая технология, действительно поставившая под сомнение как ценность артиллерии, так и ценность брони - это ракеты с полуактивным наведением. В "Ракетной рулетке" я это упомянул мельком, сегодня разовью мысль. Этот, новый вид оружия сохранял отмеченные выше преимущества артиллерии в смысле контроля. Таких ракет на кораблях было достаточно много. И, наконец, они были достаточно тяжёлыми для того, чтобы в значительно степени "обнулить" защиту линкора (впрочем, это не значит, что роль пассивной защиты утрачивалась полностью). Наконец, превосходство этих ракет над дальнобойными самонаводящимися ракетами было дважды продемонстрировано в реальных боях. В 1973 г., израильтяне с полуактивными "габриэлями" безжалостно били египтян и сирийцев, имевших заметно более дальнобойные самонаводящиеся "термиты". В 1988 г. американцы, по ходу операции "Богомол", предпочитали "гарпуну" стандартный "стандарт".
И я так смело и уверенно провожу границу в 70-х потому, что именно к этому времени технология стала достаточно надёжной. Она сохранила принципиальные недостатки в сравнении с артиллерией линкоров и крейсеров - существенно большую уязвимость к попаданиям (погреба ракет тяжело защитить столь же надёжно) и наличие дополнительной возможности подавления наведения с использованием активных помех. Но, как минимум, в конце 70-х появились достаточно скорострельные и надёжные пусковые и ракеты.
В 50-х же ситуация была иной. Возьму для примера самую могучую систему того времени - "Талос". Эта ракета была достаточно тяжёлой для того, чтобы угрожать даже "Ямато". При этом "успешность" ракеты в процессе эксплуатации оценивалась в 80% - прекрасный результат. Однако успешность системы в целом - пусковая, ракета, система управления - составила всего 40%. Сорвались 60% задуманных пусков. Это - в тёплом полигонном кресле.
Теперь представим себе, скажем, "Лонг Бич", внезапно оказавшийся в пределах видимости "Свердлова" и "Сталинграда" - так же внезапно, как оказались в пределах досягаемости японских орудий авианосцы Taffy 3. Пытающийся выстрелить "талосом" под градом падающих вокруг снарядов. Всплески от падения которых создают дополнительные проблемы операторам - а каждый осколок грозит неприятным. Добавим в это уравнение возможность одновременной воздушной атаки, вспомнив об исходном назначении "талоса". И получим, в итоге, что-то вроде "лонг лэнса". Да, может сокрушить - а может позволить носителю войти в историю в качестве самого крупного корабля, уничтоженного близким разрывом бомбы.
Подытожу, пожалуй, цитатой из книги Хьюза. Вот такой:
Universally recognized are these two facts: technology advances keep weapons in a state of change, and tactics must mate with the capabilities of contemporary weapons. The American navy in particular has been fascinated with hardware, esteems technical competence, and is prone to solve its tactical deficiencies with engineering improvements. Indeed, there are officers in peacetime who regard the official statement of a requirement for a new piece of hardware as the end of their responsibility in correcting a current operational deficiency. This is a trap.
[Примерный перевод]
Общепризнанными считаются два факта: технологический прогресс ведёт к постоянным изменениям оружия, а тактика должна подстраиваться под возможности современного оружия. Американский флот, в частности, был очарован техникой, высоко ставил техническую компетентность и склонен решать свои тактические проблемы с помощью инженерных усовершенствований. Натурально, есть офицеры, которые - в мирное время - считают официальный запрос с требованиями к новому куску железа конечной целью обязанностей по решению возникшей оперативной проблемы. Это ловушка.
Я вас предупредил.