продолжение - восхождение на Маттерхорн
Мы собирались выходить к хижине Хернли во второй половине дня. Все утро гуляли по Церматту, покупали продукты на восхождение и собирали рюкзаки. Досыта пообедав, мы наконец вышли в путь. Рюкзаки отправили с Ниной на подъемнике (они с Гавриэлем решили проводить нас до хижины Хернли). Идти налегке по альпийским лугам - это наслаждение. День солнечный, но не слишком жарко. Хинтердорф (Hinterdorf), старый квартал Церматта, провожает нас клокочущей речкой. Половина крутого серпантина начинающегося в долине, проходит в тени в лесу. Часто попадаются местные спортсмены, бодро бегущие навстречу с лыжными палками. Все пространство будто дышит и колышется, а свежий прохладный воздух придает миру звонкость.
В бодром настроении мы поднялись до небольшого озера "Шварцзее," у подножия Маттерхорна и встретили там Нину с рюкзаками. Немного отдохнули, попили чай, и, взвалив на спину рюкзаки, пошли дальше. Пока еще зелень была в своих правах, и на холмах паслись горные овцы. Постепенно зелень уступила серо-коричневым тонам. Навстречу шли альпинисты с усталыми лицами. На их рюкзаках отдыхали ледорубы. Мне все время хотелось с кем-нибудь из них заговорить и спросить - “Ну, расскажи что там? Как ты думаешь, у меня получится?” Опять мне хочется себя обезопасить.
Начался еще более крутой склон. Там и тут появлялись металлические ступени и площадки. Подъем стал более крутым. На сером гребне, 100 метров над нами, ютилась хижина.
Ко мне подошел Гавриэль и стал настраивать, давать советы. “ Ты должна прочувствовать точку невозврата. Нужно принять решения, идти или остатся. Если, дойдя до хижины Каррела ты решилась идти, то полностью доверься Диме и все остальное отбрось. Просто переключись”. Эти заумные слова, все-таки, мне помогли потом. Они во мне каким-то образом отпечатались и периодиочески звучали, немного по-другому: преодолевай мысль, будто ты можешь потерпеть поражение.
Я вновь увидела двух возвращающихся с маршрута альпинистов и заговорила с ними. Hello! - услышала я собственный голос... - "Вы шли по итальянскому маршруту?" - "Да." Улыбаясь ответили они. - "Ну как оно там? Это возможно???" По их уставшим лицам, пробежали воспоминания. - “Да! Это возможно, но на канатах много льда и тяжело найти маршрут. Отсюда далеко до начала маршрута”. Ответили они на ломанном английском.
"-Thank you!" Произнесла я с кислой миной на лице. -“Good luck!” - Ответили они и пошли дальше. Как же я им завидовала в этот момент. Они уже после всего, и у них все получилось! Я, как представила себе нас плутающих и ищущих начало маршрута непонятно где! Потом еще представила лед на тросах на маршруте и много, МНОГО снега...а может все-таки не надо? Я спешила рассказать все это Диме (а вдруг передумает), который уже снял свой рюкзак у того места где мы будем ставить палатку. Так называемый кемпинг (то есть расчищенные от камней места для палаток), располагался недалеко от хижины, на склоне под гребнем. Диму мои рассказы не сильно впечатлили:
- “Хватить уже заморачиваться. Не строй представления по чьим-то переживаниям. Не ищи у всех утверждения в безопасности, невозможно, опять же, во всем себя обезопасить. Идешь так иди!!!” И вправду хватит, подумала я. Идешь, так иди... (Иду, как на войну).
Мы приготовили чай из ледниковой воды, которую нашли под каким-то камнем наши соседи по палатке. На горе сверкала звездами вереница фонариков. Это альпинисты возвращались с маршрута в темноте. Некоторые путались в пути и блуждали. Некоторым грозила холодная ночевка. Порой, грохот падающих по склону камней резал слух. От них летели искры. Перед сном я позвонила домой, поговорила немного с Эден. Соскучилась… зачем мне это все? Ночь текла сквозь меня, по руслу тревоги и волнения. В полудреме я удивлялась тому, что все никак не наступает рассвет.
***
Пора вставать. Вдыхаю утренний воздух. Преодолевая вязкость в теле, привязываю ледоруб и надеваю кошки. До сих пор никак не верится что я, реально, сейчас вот, пойду воплощать эту идею в жизнь. Пока мной не пройден этот ледник, гора для меня не существует.
Ледник Furggglestcher
“Думай только о хорошем” - твердила Нина. Гавриэль похлопал по плечу. Дима собрал веревку в два кольца. Одно ему, одно мне. Мы связались и пошли. Вышли немного поздновато. Только что выглянувшее солнце, потихоньку стало освещать подножия горы. Лучи проникали во все щели рельефа. Надо было торопиться.
Ледоруб в руке на готове. Напряженные шаг за шагом. Двигаюсь на автомате. Вбиваю зубья кошек в ледник. Не смотрю на склон. Не смотрю назад. Отметаю мысли про летящие куски льда и камни. Солнце еще не успело нагреть все это добро. Кошки, как оказалось, отлично держат. Это не совсем лед. Что-то среднее между снегом и льдом - фирн. Димины слова торопят пинком под зад - “быстрее, солнце пригревает, скоро камни лететь начнут.” Напряжение внутри нарастает и переполняет - пройти бы побыстрее этот участок. Где-то в недрах ледника журчит вода. Становится жарко. Иду осторожно чтобы не споткнуться. Замечаю про себя - мысли повернуть назад не возникают вообще - “Идешь, так иди!” Молниеносно возникло и исчезло странное ощущение - я перешла какой-то предел в себе и смотрю на себя со стороны. Это длилось буквально тысячную долю секунды. На самом деле, только теперь мысли про Маттерхорн стали для меня менее абстрактными. Дошли до перевала (breuiljoch) и поднялись на маленькое плато. Теперь мы на границе Швейцарии и Италии. Уже не фирн, а земля вперемешку с камнями. Смотрю по сторонам. Испытываю невероятное облегчение. Снимаю кошки. Самая страшная часть маршрута (в смысле, - та часть, насчет которой я больше всего переживала) пройдена и временно отступили неизвестность и неопределенность! Ура! Настроение сильно улучшилось. Расправились легкие и глаза впустили в себя красивый горный ландшафт - а ведь (задним числом) все было не так сложно! У страха глаза велики. По альпинистским меркам, это, вообще, ерунда. Мы сели отдохнуть и попить. Помахали вдаль Нине и Гавриэлю, которые, скорее всего, наблюдали за нами все это время, и вдруг слышим сильный грохот. Это камни и лед летят по тому склону, который мы только что перешли! Теперь уж точно нет пути назад.
Перепад высот между нашим перевалом и хижиной Абруцци, над итальянским городком Броил-Червинья, где-то 300 метров. С этой хижины начинается маршрут на вершину по гребню Леон. Я приготовилась к тому, что путь будет долгим, и что возможно придется немного поплутать (судя по рассказам вчерашних альпинистов). Мы начали спуск с перевала. Склон был очень крутым и каким-то длинным. Ноги утопали глубоко в мелкой сыпухе. Со всех сторон, сплошные живые камни, которые периодически скатывались вниз. Когда склон и сыпуха закончились, снова начался фирн. Поскольку солнце уже пригревало, фирн начал таять. Я приготовилась одевать кошки, но Дима меня остановил. "Здесь можно идти без кошек, попробуй и увидишь, как держит". Внутри все взбунтовалось: - “ты что издеваешься, тут же скользко и покато!? Нет, я одеваю кошки!" “Будешь снимать, одевать кошки по три часа, мы так до вечера не дойдем. Это не длинный участок и не сложный. Научишься ходить в ботинках, в кошках будешь бегать! Смотри, тут нормально, ровно.” И он пошел. В ботинках. Мне снова страшно. “Аня, видишь, как я их вбиваю? Отлично держат! Ну же, пошли.” И я пошла. Медленно и неуверенно училась ходить. Усердно вбивала ботинки в фирн и смотрела вперед. Фирновое поле, потом скальный холмик и вновь фирновое поле, а за ним снова такой же холмик... На третьем фирновом поле я уже отлично обходилась без кошек, шла уверенно и довольно быстро. По дороге встречались горные козлы - короли альп. Красивые животные с впечатляющими длинными рогами. Они свободно перебегали фирновые поля, оставляя в них следы. Мы шли часа три, пока не дошли, наконец, до хижины Абруцци. Открылись красивейшие виды на долины и окружающие озера бирюзового цвета. Яркие краски ликовали в пространстве звонкого воздуха. Не хватает только крыльев, чтобы парить над всем этим космосом.
Мы сели отдохнуть и перекусить. Гора здесь совершенно по-другому смотрится, чем из Швейцарии. Совсем не та привычная, величественная и суровая форма Маттерхорна, но, если честно, это даже радует и успокаивает.
Хижина Каррела, в которой мы собирались переночевать, находится на гребне Леон - на высоте 3800 метров. От нее нас отделял километровый подъем. Мы поднимались по ложбине в склоне, потом по крутой серпантинной дорожке, пока не вышли к скалистым выступам - "бараньим лбам". Погода солнечная, и намокшие за последние дни плохой погоды зеленого оттенка скалы, уже успели обсохнуть. Дыхание не так сбивалось, как неделю назад, но шлось все равно тяжело. В ногу с нами шли еще альпинисты. Некоторые, уставшие, возвращались вниз. Желали удачи, давали советы. Тропа шла все время вверх вправо. Дима убегал вперед, и я напрасно пыталась за ним угнаться. Хотелось идти вместе, - это, все-таки, совместное приключение и не важно, что тропа не сложная. Когда я догнала его, чтобы об этом сказать, уже начался траверс, ведущий на перемычку, между гребнем, на котором хижина, и тем местом, где мы находились. С этого момента мы шли вместе. Перешли довольно отвесный траверс, но без снега и льда. Шлось хорошо и довольно безопасно (несмотря на то, что было куда лететь). Потом начался подъем по сыпухе метров на 80, который привел нас к вертикальной стене с канатами, высотой в 10-15 метров. Пришло время надевать обвязки и доставать веревку. Перед нами минут 40 лезли этот участок альпинисты из Франции и нам пришлось немного подождать. А пока мы разговорились с румынами. Вот оно - международное свидание! Все успели рассказать друг другу о своих былых свершениях. Оказалось, что один из них был на Хан Тенгри, и я разрекламировала Диму, хмуро смотревшего на меня исподлобья. Еще они нам рассказали о двух русскоговорящих израильтянах, встретившихся им сегодня с тяжелыми рюкзаками. Но вот и наша очередь подошла. Дима быстренько залез и организовал мне и румынам верхнюю страховку, ведь мы никуда не торопились на сегодняшний день. С полки после этой стены, мы пролезли еще 50 метров по очень простым и сухим скалам и, наконец-то, оказались у хижины Каррела. Это очень уютный деревянный домик, построенный на гребне. Его держат над пропастью стальные опоры. Там есть двухъярусные нары, на 50 человек, с матрасами и подушками. В хижине тепло. Есть газ. Больше всего меня впечатлила большая кастрюля, на которой написано - snow water. Желающие набирают в нее снег для всех.
На стене висит ящик, в котором нужно оставить деньги за ночлег. Но смотрителя в этой хижине нет, так что все поступают по совести. Мы вошли и сразу услышали русскую речь вперемешку с ивритом (типа - חבל על הזמן). Стали искать глазами соотечественников и обнаружили Толика Гуревича с Олегом Блиндером! Ах, вот они, те самые израильтяне с тяжелыми рюкзаками! Мы были очень рады встретить тут своих. Необычно это - встреча на Маттерхорне.
Мы разложили вещи на нарах. Поели вкусный "mountain house" и попили чай. В хижине звучала музыка иностранных языков. Здесь было, наверно, 30 человек из разных стран. Мы вышли на балкон посмотреть на сумерки и на спокойные, заснеженные горы. На некоторых из них горели огоньки одиноких хижин.
Пока мы отдыхали, Толик и Олег успели сделать разведывательную вылазку и уже вернулись. Рассказы их не очень успокаивали, а совсем наоборот. Но на спасение всегда приходит ночь. Ты отдаешь себя в ее руки и уплываешь... Она, как бабушка, зовет тебя со двора: “Аня! Домой!” И не важно, что происходило с тобой в течении дня, хороший это был день или нет... вечером ты все равно, оказываешься в исходной точке отправления. На этот раз “уплыть” далеко не удалось, так как люди всю ночь шумели. Многие совсем рано выходили в путь. Меня всю ночь мучала дикая жажда и быстрый пульс не давал расслабиться. Организм, видимо все еще не привык к разреженному воздуху. Стрелки часов резко затормозили на цифре 4. Время собиратся в путь. После, практически бессонной ночи на высоте 3800 метров, самочувствие не самое лучшее. Немного подташнивает, и болит голова. Выхожу на балкон и глубоко вдыхаю холодный воздух, внадежде что полегчает. Внутри скребутся знакомые кошки сомнений и мнительных страхов. Снова, будто на войну.
***
Еще темно. Многие давно ушли вперед, создавая фонариками сияющую змейку. Некоторые стоят в очереди перед подъемом, и мы среди них. На первом скальном взлете -металлический трос над карнизом. Мы померзли наверно час, пока не подошла наша очередь. Этот карниз неслабо напрягает (особенно тех кто первым идет), потому что там мало точек опоры для ног. Дима быстро прошел это место, ну а я за ним на верхней страховке разумеется. Этот карниз уже отсеял несколько групп альпинистов, которые очень долго на него лезли. Они решили вернуться назад.
Дальше канаты помогли перейти траверс по полке. Местами канаты исчезали. Потом был еще один неприятный траверс вправо, обошли жандарм. Некоторые скалы обледенелые, местами снег. Всю дорогу шли в кошках. Многие шли с гидами и нас обгоняли. Мы поднимались вверх по канатам метров 20-30, потом снова переходили траверсы. Когда находишься в движении, ни о чем не думаешь, становится тепло и исчезает сковывающий страх. Я думала, что тросы будут, на всех участках маршрута, но на деле было не так. Во многих напрягающих местах, где можно поскользнуться и полететь, тросов нет.
Начался 100 метровый траверс с металлическим тросом. Мы вщелкивали в него карабин. От троса шли по плитам к вертикальной стене с цепью. Холодно. Несмотря на то, что шли по южному склону горы, очень долго мы были в тени. Вышли к гребню и поднялись по нему, в сопровождении сильного ветра, воющего меж камней и дующего в лицо. Мест для страховки практически не было. Дима уходил вперед на всю веревку и выбирал меня. Некоторые участки были очень узкими, и мы шли, стараясь не вглядываться в пустоту по обе стороны. Постепенно долезли до первой предвершины Tyndall - 4262 метров. Этот скальный гребень относительно горизонтальный. Он делится на отдельные бастионы. Дима вновь уходил вперед на всю веревку, после чего я подбералась к нему. Некоторые скальные выступы на гребне мы обходили траверсом над пропастью. Страховаться довольно сложно, и есть куда падать. Ко мне волнами подкатывала усталость от бесконечного внутреннего напряжения и непрерывного преодоления страха. Пока Дима лез а я ждала, подкатывала тошнота, и пробирал ветер, но, когда вновь начиналось движение, все как рукой снимало. Оказалось, что потайных кладовок с ресурсами, у меня не так уж и мало. “Ничего Аня” - подбадривал Дима - “В горах, должно быть тяжело!”
От гребня до предвершинной башни с практически отвесными стенами и высотой в 200 метров нас отделял один шаг над глубокой трещиной - “Enjambee”. К нему надо было спуститься лазанием. После этого шага началось лазание вверх по крутому склону. Порой лезли по обледенелым скалам. Не прошло и пол дня, как нас одарило собой солнце. В его бликах на ждущей нас вертикальной стене блестели цепи, канаты и... лестница. Одним словом “виа-феррата”. Время поджимало. Некоторые группы уже спускались с вершины, а мы все лезли вверх. На одном из участков, меня сорвал вниз, дюльферяющий альпинист. Забыв про то, что я на верхней страховке я испустила вопль, (сама не знала что умею так вопить). Казалось, что лечу вниз. Он тоже, естественно, испугался, стал проверять, что со мной. Неужели он не видел что я лезу вверх!? “Все торопятся вниз, никого не видят, лезут по головам!” - Ворчала я. “На этой горе, к сожалению, такое часто случается” - пожав плечами ответил он и продолжил спуск вниз. Проглотив дозу адреналина, я вылезла к Диме с окровавленым, дрожащим пальцем и получила на дессерт выговор, за то, что сама не посмотрела вверх, перед тем как лезть. Дальше мы лезли и лезли, с тросами и без них... Поднялись по висящей над отвесным участком лестнице. С набором высоты становилось тяжелее лезть. Появилась одышка. Хотелось чаще останавливаться. В голове навязчиво повторялся отрывок из “Айболита”, которого я читаю Эден перед сном: “а горы все выше, а горы все круче, а горы уходят под самые тучи...” Ну, где уже эта вершина!? Уже все соки выжаты. Появился еще один предвершинный гребень. Хотелось отдохнуть. Несколько подлазов, и мы на итальянской вершине Монте Червиньо! Одни у креста. Все уже давно спускаются вниз. Немудренно, ведь было уже, около пяти часов вечера...
"Ну, теперь давай чувствуй!" - Говорю себе я. "Хотела? Вот тебе, пожалуйста, вершина. Ты на нее снизу смотрела, а теперь ты на ней стоишь. Сбылась твоя мечта! Чего молчишь? “Весь мир на ладони, ты счастлив и нем”! Ну, кому говорю! Где ожидаемый восторг?” Прямо как у Гришковца: он тоже заставлял себя почувствовать нечто необычное, глядя на оригинальную картину Моны Лизы в Лувре - “Это ОНА. Нарисовал ее ОН...” Но ничего подобного не произошло. Назревал вечер, издалека в нашу сторону неслись облака, и мне ужасно хотелось вниз, ничего при этом не сломав. Завидовала я не тем, у кого вершина еще впереди, а тем, кто уже отлеживается внизу в палатке. Прозаично как то, да? Такие дела...
Мы высоко. Нас окружают более низкие вершины парящие в долинном море приглушенных тонов, под покровом, пока еще рассеянных, облаков. “Дима, давай посидим, хоть немного” - Умоляю я. “Какой посидим!? Надо вниз сматывать, погода портится!” Странно, а обещали, что завтра портиться начнет... Перед нами еще один траверс в 200 метров, - до более высокой Швейцарской вершины. Настоящее "лезвие бритвы" по которому идешь, балансируя... так что пора лезть в карман за очередным дыханием. Сила воли заставила меня встать и пойти на скованных ногах по этому узенькому траверсу. Внезапно Дима мне кричит: “Остановись!” и снимает рюкзак. ”Не надо меня фотографировать!” - Кричу в ответ. - “Я хочу вниз!” “Стой, фотография для мамы”. И вот я стою посреди самого узкого гребня, на котором мне приходилось быть, на высоте 4479 метров. Ветер сдувает, а я тупо улыбаюсь безрадостной улыбкой. Для мамы, так для мамы.
height="675" >
***
Маттерхон нырнул в облака. Погода испортилась. Перешли на Швейцарскую вершину и остановились у статуи святого Бернара. Искали дюльферную станцию. Обратив внимание на потертую шею статуи, Дима понял, что это и есть станция. Веревка вокруг шеи... как то не очень приятно и странно. Дюльферяешь, а сверху глядит на тебя черный силуэт. Этот силуэт, вдобавок с туманом, создает нечто мистическое. Мы начали спуск по гребню Хернли. Ветер разметает мелкие крупинки снега. Видно всего лишь на несколько метров вперед. Воспоминания из детсва: я на диване смотрю канал national geographic... Мимолетное ощущение невероятности происходящего: я - маленькая сижу на диване, смотрю на себя большую, с обветренным лицом, через тот самый экран. По дороге встретили группу из восьми испанцев. На одном из дюльферов они уступили нам, разрешив дюльфернуть по их веревке. Спасибо им большое, за это! “Хорошо, когда знаешь что мы тут не одни.” - Тонко заметил Дима. После большого количества дюльферов спрашиваю Диму, сколько метров мы уже сбросили. Оказалось не так много, всего 400 метров. Закат уже машет нам своей кистью из окрашенных в теплые тона облаков. Это облачное море похоже на огромную сцену, в которую запустили дым, а солнце, парящее над ним - на одинокого актера, ведущего безмолвный монолог. До хижины “Солвей”, находящейся на высоте 4000, спускаться еще 300 метров. Мы давно уже поняли что останемся в этой тесной спасительной хижине до рассвета. Спускаться надо левее, чтобы не сбиться с пути. Мы перешли небольшой траверс влево. Ужасно хочется пить, но вода в трубке от шлюкера замерзла. Рот и горло высохли. Наступила ночь и развела тяжелый занавес облаков. Ветер стих. Перед нами открылось безоблачное звездное небо. Красота! Пока Дима дюльферял, я впитывала космическую энергию и всматривалась в далекие миры. Ближе чем сейчас, я к ним я еще не приближалась. Периодически по склону проносились большие камни, от них летели искры. Это испанцы пытались укоротить спуск. На гребне, по которому мы спускались, тоже было множество живых камней. В какой-то момент у меня потух фонарик. Странно обнаружить себя вдруг в практически полной темноте. Теряется ощущение границ собственного тела. Я еще не сняла кошки, и в темноте от их ударов по камням тоже летели искры.
Вот она, долгожданная хижина “Солвей”. В ней 6 мест для ночевки, но все они уже заняты. Осталась деревянная скамейка, столик и пол. На всем этом можно спать. Мне лично было все равно, где спать, лишь бы не продолжать спуск в темноте. Вышли на улицу, чтобы растопить снег для супа и чая. Иногда мы слышали голоса испанцев вперемешку с грохотом падающих камней. Спускаются такой большой группой, да еще в темноте… Мы надеялись, что у них все хорошо. Усевшись на скамейку пытались уснуть. Сказать, что спали? Мы скорее проваливались в сон и периодически выныривали из него. Среди ночи пришли испанцы восемь человек, и, пошумев, улеглись на полу. Итак в хижине, на данный момент, вместо шести, уместилось не менее 16 человек!
Утро привело нас в чувство свежими голосами альпинистов, поднимающихся на вершину по гребню Хернли. “Ничего себе!” - Подумала я. “Так рано, и они уже на высоте 4000!” На часах семь утра. Тело ломит, особенно шею и ноги. Испанка не лучшим образом смотрела на Диму, который ночью пару раз нечаянно лягнул ее ботинком. Пришло время для последнего рывка. Мы еще не в безопасности. Начинаем спуск с дюльферов. На этом гребне очень много народу. Намного больше чем на Итальянской стороне. Стараемся идти осторожно, чтобы не сдвинуть живые камни. Через некоторое количество дюльферов, начинаем спускатся в альпийском стиле, одновременно. Погода ясная и хорошо виден весь спуск. Несколько бастионов, и мы внизу. Я иду уже из последних сил. Четвертый день все-таки в пути. Иду медленно, и все нас обгоняют. "Дима, представь себе, мы сейчас спускаемся, а внизу нас ждут Нина и Гавриэль с собранной палаткой и готовым ужином..." Мечтаю я вслух. "Да ладно, что им делать нечего чтоли?" - Отвечает Дима. Хижина внизу ласково манит. Тропа - то пологая, то отвесная. Потом - серпантин и последняя стенками с тросами. И... не поверите: в нашу сторону идет, улыбаясь, Нина! Они специально, снова поднялись из Церматта, чтобы нас встретить, а Гавриэль уже собрал палатку и сварил нам сосиски! Вот это да!!! Нина - это реальное доказательство того, что мы внизу. Не надо никуда больше лезть. Мы спасены! Урааааа!!! Вот теперь и накатило счастье!
Сидим под Маттерхорном, жуем сосиски. С ног сняты ботики. Участки с содранной кожей обвевает прохладный ветерок. Мечта сбылась. Временно. Смотрю на гору и не верю, что я стояла там на вершине.
Когда лезешь на гору, параллельно совершаешь восхождение на ту гору, что у тебя внутри. С каждым новым физическим барьером, преодолевается более сложный баррьер инертности, страхов, жалости к себе, порой даже злости и, разумеется, паники и отчаяния. Но, самое главное, преодолеваешь самый сложный барьер - "на фиг мне это все надо!?” Когда наконец-то оказываешься на вершине, и уже даже спустился вниз, ты понимаешь, что подъем на ту гору, что у тебя внутри, в ближайшие несколько жизней, не закончится...
А... и еще... без страха и неуверенности, небыло бы духа приключения!
" Я, своего рода, Сизиф, который по сути дела, никогда не достигает вершины, я Сизиф, и камень, который я тащу в гору, это моя собственная душа"
“Чувства обостренны, весь человек становится более восприимчив, - тогда он слышит голоса природы, к которым до того был глух, видит красоту, которая открывается только отважным”
Райнхольд Месснер