17 августа, вторник
А ведь мало кто знает, почему я выбрал себе на автарки Хантера Томпсона, Сильвио Берлускони и Сталлоне из Рокки. Может я стесняюсь своей белобрысой рожи? Да нет. Даже по утрам, когда из зеркала на меня смотрят через припухшие амбразуры век тусклые водянисто-серые глазенки, окаймленные бордовой сеточкой капилляров. Неоднократно сломанный в сотнях драк шнобель еще не приобрел сизый оттенок и не покрылся венами. А ведь у некоторых на нем растут черные волоски - омерзительное зрелище. Преподаватель ОБЖ, которого мы так и называли - Сизый нос - вот это был эталон ужаса. Это ж сколько здоровья надо, чтобы такое ебало носить, спрашивал Шура Каретный, сам актер (Эрмитажа, если не ошибаюсь), а по сему знакомый с темой запоев не по наслышке.
Спрашиваю на днях своего друга о нашем общем знакомом,- ну как там Андрюха-то? Все пьет? Он мне отвечает - нее.. Андрюха БУХАЕТ. Показал фото - реально бухает судя по виду. Такое там личико - будьте нате.
А ведь сам я не особо-то и пью. Жара дело мне привычное. Сложить вместе время, проведенное мной в Азии, Африке, еще черт знает в каких краях, где температура колеблется в пределах 36-48 градусов по Цельсию- получатся месяцы, если не годы. А уж сколько там было профильтровано печенью - на сотни тысяч долларов, и ничего, сдюжил.
Когда я сидел сегодня на веранде одного из столичных ресторанов, лениво ковыряя вилкой селедочку с зеленым лучком, опрокидывая из запотевшего графина рюмочку за рюмочкой, позвонила мама. Моя мама. Звонит не часто, но не всегда по делу.
- Сворачивай фуршет, дорогой, надо ехать в скит, в Оптину пустынь.
- Зачем, мама?
- У монахов там есть два любопытных фолианта и чаша из красного золотого сплава.
Нашла, понимаешь, Лару Крофт. Индиану едри его в душу Джонса. Но ведь мама. Поеду. Тем более, что посвежело на улице-то..
Спрашиваю на днях своего друга о нашем общем знакомом,- ну как там Андрюха-то? Все пьет? Он мне отвечает - нее.. Андрюха БУХАЕТ. Показал фото - реально бухает судя по виду. Такое там личико - будьте нате.
А ведь сам я не особо-то и пью. Жара дело мне привычное. Сложить вместе время, проведенное мной в Азии, Африке, еще черт знает в каких краях, где температура колеблется в пределах 36-48 градусов по Цельсию- получатся месяцы, если не годы. А уж сколько там было профильтровано печенью - на сотни тысяч долларов, и ничего, сдюжил.
Когда я сидел сегодня на веранде одного из столичных ресторанов, лениво ковыряя вилкой селедочку с зеленым лучком, опрокидывая из запотевшего графина рюмочку за рюмочкой, позвонила мама. Моя мама. Звонит не часто, но не всегда по делу.
- Сворачивай фуршет, дорогой, надо ехать в скит, в Оптину пустынь.
- Зачем, мама?
- У монахов там есть два любопытных фолианта и чаша из красного золотого сплава.
Нашла, понимаешь, Лару Крофт. Индиану едри его в душу Джонса. Но ведь мама. Поеду. Тем более, что посвежело на улице-то..