«Бесы» в МДТ. Поток сознания.
Все-таки попробую описать свои впечатления, может, сама в них разберусь заодно :) Ну, и просто на память. Все, как говорится, полное имхо, тем более, сразу признаюсь, что книгу я не читала и вообще Достоевского не люблю.
Впечатления очень странные.
По порядку: на первой части мне было просто скучно. Нет, актеры играли прекрасно, все были абсолютно «в образе», но вот персонажи их мне были абсолютно неинтересны. Первое впечатление: «все сумасшедшие».
Ну, и, надо сказать, я была не готова к тому, что трехчасовой первый спектакль, как и остальные, идет без антракта. Это как-то жестоко, по-моему. У людей есть чисто физиологические потребности, которые могут мешать воспринимать искусство.
На второй части скучно не было, но все время было так темно, что я, как ни стыдно признаться, несколько раз клевала носом :(
Третья, конечно, была гораздо живее, но очень существенная часть ее происходила не на сцене, а перед сценой, на уровне зрительного зала, и мне из 5-го ряда было просто ничего не видно. А я вообще очень страдаю, когда не видно лиц, даже на балете от бинокля не отрываюсь, а тут МДТ!..
В итоге, я была разочарована. А зал был в экстазе, и от этого было еще обиднее.
По дороге домой я все думала, что же мне не понравилось. И сформулировала для себя так: дело в том, что в спектакле нет ни одного «нормального» человека, которому можно было бы посочувствовать. Все персонажи - либо сумасшедшие, либо подлецы. А некоторые умудряются сочетать то и другое. Подозреваю, что эта претензия - к Достоевскому, т.к. я начала вспоминать у него во всех прочитанных мной произведениях хоть одного такого героя, но пока не удалось.
Ставрогин (Семак) весь спектакль страдает о соблазненной и погубленной им девочке и при этом спит со всеми окружающими женщинами подряд. А потом тоже страдает, но ничего не делает, чтобы предотвратить убийство своей жены.
Кириллов (Курышев) с его безумной идеей самоубийства, конечно, не подлец, но его бредовая логика: «Бога нет, поэтому я Бог. Я совершу самоубийство, и тогда все узнают, что я Бог» - эта бредовая логика совершенно лишает его зрительского (ладно, моего) сочувствия. Сумасшедших можно жалеть, и, безусловно, его жаль, но сочувствовать, сопереживать можно только тому, на месте кого ты можешь представить себя.
Интересно, что среди членов общества двое восстают против убийства, но оба не делают ничего, чтобы предотвратить его! Один говорит «как все, так и я», другой просто уходит.
Верховенский (Дмитриев) ослепительно мерзок в образе шута, из-под колпака которого проглядывает не бес, а настоящий дьявол.
Пожалуй, единственный, кто вызывает сочувствие, это Шатов (Власов). Но он как-то уж больно смешно выглядит в этой истории с женой, которая приехала после 3-х лет разлуки и вдруг начинает рожать.
И тут невольно задаешься вопросом: зачем? почему все, кто мог бы привлечь симпатии зрителей, показываются нарочито смешно и унизительно?
Понятно, что Достоевский видел революционеров именно «бесами», но почему тогда нет никого другого, кто мог бы хотя бы намекнуть на возможный другой исход? Почему все верующие, которые логично противостоят безбожникам-революционерам, изображаются юродивыми? И настоящей пощечиной вере выглядит Федька-каторжник, грабитель и убийца, который со всей серьезностью читает Отче Наш и крестится.
Получается, что все бессмысленно. Абсолютно.
И финальным аккордом этой бессмыслицы звучат слова Верховенского, из которых становится понятно, что никакого «Центра» нет, и все их действия вообще напрасны. Так, порезвились детишки и разошлись.
Сразу невольно вспомнился другой спектакль про резвящихся детишек - «Повелитель мух». Там тоже все страшно и безысходно. Но там спектакль про нас. И совершенно ясно, что Зверь в нас самих, и единственная возможность спасения - это изжить зверя в самом себе.
А здесь в чем посыл? Не знаю…
В общем, хотя я и была разочарована, но спектакль не отпускает меня вот уже целые сутки.
Сначала я подумала: хорошо, что сходила, составила впечатление, но больше не пойду.
Теперь думаю, что через какое-то время, наверное, все-таки схожу.
А может, и книгу прочитаю. Но в этом не уверена.
Впечатления очень странные.
По порядку: на первой части мне было просто скучно. Нет, актеры играли прекрасно, все были абсолютно «в образе», но вот персонажи их мне были абсолютно неинтересны. Первое впечатление: «все сумасшедшие».
Ну, и, надо сказать, я была не готова к тому, что трехчасовой первый спектакль, как и остальные, идет без антракта. Это как-то жестоко, по-моему. У людей есть чисто физиологические потребности, которые могут мешать воспринимать искусство.
На второй части скучно не было, но все время было так темно, что я, как ни стыдно признаться, несколько раз клевала носом :(
Третья, конечно, была гораздо живее, но очень существенная часть ее происходила не на сцене, а перед сценой, на уровне зрительного зала, и мне из 5-го ряда было просто ничего не видно. А я вообще очень страдаю, когда не видно лиц, даже на балете от бинокля не отрываюсь, а тут МДТ!..
В итоге, я была разочарована. А зал был в экстазе, и от этого было еще обиднее.
По дороге домой я все думала, что же мне не понравилось. И сформулировала для себя так: дело в том, что в спектакле нет ни одного «нормального» человека, которому можно было бы посочувствовать. Все персонажи - либо сумасшедшие, либо подлецы. А некоторые умудряются сочетать то и другое. Подозреваю, что эта претензия - к Достоевскому, т.к. я начала вспоминать у него во всех прочитанных мной произведениях хоть одного такого героя, но пока не удалось.
Ставрогин (Семак) весь спектакль страдает о соблазненной и погубленной им девочке и при этом спит со всеми окружающими женщинами подряд. А потом тоже страдает, но ничего не делает, чтобы предотвратить убийство своей жены.
Кириллов (Курышев) с его безумной идеей самоубийства, конечно, не подлец, но его бредовая логика: «Бога нет, поэтому я Бог. Я совершу самоубийство, и тогда все узнают, что я Бог» - эта бредовая логика совершенно лишает его зрительского (ладно, моего) сочувствия. Сумасшедших можно жалеть, и, безусловно, его жаль, но сочувствовать, сопереживать можно только тому, на месте кого ты можешь представить себя.
Интересно, что среди членов общества двое восстают против убийства, но оба не делают ничего, чтобы предотвратить его! Один говорит «как все, так и я», другой просто уходит.
Верховенский (Дмитриев) ослепительно мерзок в образе шута, из-под колпака которого проглядывает не бес, а настоящий дьявол.
Пожалуй, единственный, кто вызывает сочувствие, это Шатов (Власов). Но он как-то уж больно смешно выглядит в этой истории с женой, которая приехала после 3-х лет разлуки и вдруг начинает рожать.
И тут невольно задаешься вопросом: зачем? почему все, кто мог бы привлечь симпатии зрителей, показываются нарочито смешно и унизительно?
Понятно, что Достоевский видел революционеров именно «бесами», но почему тогда нет никого другого, кто мог бы хотя бы намекнуть на возможный другой исход? Почему все верующие, которые логично противостоят безбожникам-революционерам, изображаются юродивыми? И настоящей пощечиной вере выглядит Федька-каторжник, грабитель и убийца, который со всей серьезностью читает Отче Наш и крестится.
Получается, что все бессмысленно. Абсолютно.
И финальным аккордом этой бессмыслицы звучат слова Верховенского, из которых становится понятно, что никакого «Центра» нет, и все их действия вообще напрасны. Так, порезвились детишки и разошлись.
Сразу невольно вспомнился другой спектакль про резвящихся детишек - «Повелитель мух». Там тоже все страшно и безысходно. Но там спектакль про нас. И совершенно ясно, что Зверь в нас самих, и единственная возможность спасения - это изжить зверя в самом себе.
А здесь в чем посыл? Не знаю…
В общем, хотя я и была разочарована, но спектакль не отпускает меня вот уже целые сутки.
Сначала я подумала: хорошо, что сходила, составила впечатление, но больше не пойду.
Теперь думаю, что через какое-то время, наверное, все-таки схожу.
А может, и книгу прочитаю. Но в этом не уверена.