Репетиция-чтение пьесы Лейлы Александер-Гарретт «Повешенный»
Гипатия привстает на кровати, берет в руки кисть с красной краской и делает несколько решительных взмахов в воздухе...
Могу ошибаться, но именно в такой редакции мне запала в память эта фраза, произнесенная главной и единственной героиней спектакля по пьесе Лейлы Александер-Гарретт «Повешенный». Впрочем, не уверена, что использованное мной числительное «1» верное.
С первыми словами актрисы на сцене зритель понимает, что она просто описывает обстановку квартиры и жесты некой Гипатии. Через несколько минут происходит незаметное слияние актрисы с героиней и вот уже перед нашим воображением предстает не только беспорядок в комнате... невидимый шелковый чулок, который Гипатия повязывает на шею... мы можем своими глазами разглядеть настроение героини сквозь ее диалог с Повешенным - фигурой, рожденной мужским пальто на вешалке, продетой в петлю (судя по всему, образом бывшего жениха героини в ее памяти). Эти диалоги, вопреки тому, что в воздухе звенит лишь один голос, повествуют о самой Гипатии. Сюжет как таковой пока что остается «за кадром», но уже безумно интересно наблюдать за тем, как реплики исполнителя, обращенные к другому «человеку» (фигуре) столь много и живописно рассказывают об их авторе.
Вдруг - зритель не сразу понимает в чем дело - актриса, «содержащая» в себе Гипатию, исчезает. На ее месте возникает другой образ - Мать главной героини. Нет-нет, никаких спецэффектов! Из реквизита на театральных подмостках - лишь столик со стулом, старинное кресло, да мешок-пуф, не считая Повешенного, сотканного из синего пальто и удавки. Несмотря на вышесказанное Гипатия (стоило актрисе сбросить с ног лоуферы и скользнуть стопами в элегантные туфли на высоком каблуке) превратилась в собственную мать. Она обращается к своей дочери, а дочь ей отвечает.
Здесь мне бы хотелось отдельно упомянуть о Тамаре Плашенко - заслуженной артистке Украины, чье филигранное исполнение сделало возможным постановку столь сложной, насколько кажется простой на первый взгляд, пьесы. Она смогла сыграть «Повешенного» интонационно, характерно, а ее движения во время спектакля хотелось обозначить словом «повадки». Не в целях уничижения актерского мастерства, а с намерением подчеркнуть, что мимика и пластика тела столь искусно передавали переживания героини (героев) - лишь животным с их повадками удается быть настоящими, органичными в любом «сюжете», даже если они по воле судьбы лишены природного пространства. По моему мнению только тот актер, который способен дать волю своему инстинктивному началу (что, по сути, является залогом импровизации - о которой говорил руководитель театра «На Печерске» Александр Крыжановский во вступительном слове перед началом спектакля), может претворяться в героя.
Но возвращаемся к пьесе Александер-Гарретт! Противостояние дочери и Матери в одном лице вдруг рождает еще одного персонажа. Сестру Гипатии. Тонким мостиком перевоплощения служит отрез прозрачно-белой ткани: аллегория свадебного платья Матери, кокетливо повязанного шарфа Сестры и, рискну предположить, фаты Гипатии - венчающей ее трагическую семейную историю. Реплики действующих лиц рождают призраков в памяти главной героини - ее покойного отца, любовника Матери, Оскара Уальда... Да, да, даже упоминания протагонистом о пристрастиях своего кумира помогают зрителю все глубже погрузиться в историю «Повешенного», все красочнее представить драму, разыгрывающуюся в сознании главной героини.
К тому времени, когда спектакль заканчивается, вы уже не думаете о том, что послужило причиной такого дробления личности героини, вас занимают другие нюансы... зеркальное отображение мыслей, страхов, надежд и поступков действующих лиц вашим... вы захвачены мастерством автора и исполнителя пьесы... Однако неожиданно ответ приходит сам собой. Гипатия произносит голосом психоаналитика фразу о том, что сейчас досчитает до трех, она откроет глаза, и жизнь продолжит свое течение. Из памяти - в реальность.
Все как в действительности. Зритель выйдет из вспыхнувшего лампочками зала и еще долго будет носить в себе персонажей, споря и соглашаясь сам с собою...