О жизни беженцев с Украины в России. Что я видела.
Я ничего не выдумываю. Пишу то, что видела и слышала сама.
Неделю, с 5 по 12 июля, мы жили на берегу Ахтубы в пригороде Волгограда, городе Волжском, в пансионате «Волжский».
В этом же пансионате размещаются беженцы с востока Украины - Луганск, Донецк, Славянск...
У нас был фольклорный семинар, потом - фестиваль, пять дней по два раза в день занятия на территории соседней турбазы, плюс разъезды, плюс Аня требовала внимания, то есть времени свободного было очень мало, плюс мы, честно говоря, стеснялись впрямую к людям обращаться, просить, чтобы они нам о своём рассказали. Поэтому никакого «журналистского расследования» не случилось. Просто наблюдения, случайно услышанные разговоры, пока Анюту во дворе пансионата выгуливала, присутствие на большом собрании - встрече беженцев с представителями властей, и одно небольшое спонтанное интервью. Вот всё, что имеем.
В пансионате, как мне показалось, на время нашего там пребывания было не меньше ста беженцев. В основном, женщины с детьми. Дети большей частью до пяти лет. Мужчины тоже были, но немного. Как потом выяснилось, часть из них - персонал пансионата, часть - отцы семейств, которые привезли жен и детей, а сами возвращаются назад. Кто просто дом сторожить, если цел еще, а кто и воевать. Есть, правда, и такие, кто возвращаться уже не хочет.
Бытовые условия.
Пансионат не роскошный, совковый, но жить можно вполне. Номера с душем и туалетом, горячая вода до 11 вечера. Балконы большие. В некоторых номерах - кондиционеры.
Трехразовое питание, выпечка, фрукты.
На этажах - стиральные машинки. Работают практически нон-стоп. Иногда у стиральных машин возникают ссоры: слишком много белья заложила, стирает после положенного времени - детям спать мешает, не даёт стиралке «отдохнуть» между стирками и т.д. Стиральные порошки, средства гигиены выдаются регулярно из гуманитарной помощи.
«Гуманитарку» - одежду приносят тоже постоянно, почти каждый день на этажах в холлах женщины разбирали и взрослую одежду, и детскую.
В холлах стоят титаны с кипятком, печенюшки-пряники-конфетки, сахар-чай-кофе. Можно подходить, наливать.
Есть гладилка.
Приезжали парикмахеры, стригли всех желающих. Не знаю, за деньги, или нет, предполагаю, что бесплатно.
Телевизоры на этажах работают тоже почти без перерыва и люди смотрят новости-новости-новости. В основном, «Россию-24».
В большом холле при входе в пансионат - вай-фай, молодежь сидит со смартфонами, взрослые - с ноутами, общаются по скайпу со своими.
Во дворике у пансионата - детская площадка, «гуманитарные» трехколесные велосипедики, машинки, дети играют много. При мне женщина ходила, записывала детей и родителей на спектакль в театр кукол. Бесплатно.
За корпусами - территория пансионата, ухоженная, зеленая. Домики деревянные, правда, давно не ремонтировались, но погулять-подышать можно.
До Ахтубы три минуты пешком - дорогу перейти и чуть-чуть вниз. Пляж не оборудованный, но купаться можно. До городского пляжа минут пятнадцать-двадцать пешком по дороге. Там всё цивильнее, большой песчаный пляж.
Внимания к беженцам много. При нас чуть ли не ежедневно приезжали телевизионщики. В основном, местные, но и с канала «Россия» были. Чиновники разных рангов тоже постоянные гости. И губернатор приезжал, и депутат Госдумы.
Врачи приезжали, прививки делали, флюорографию.
Информационные стенды пестрят объявлениями о том, где кто требуется и кто готов принять на работу граждан Украины. В основном требуются рабочие специальности. Или грузчики, обвальщики и т.д.
При нас проводилось учение по противопожарной безопасности. Все эвакуировались, организованно выходили из корпуса согласно схеме. МЧСовцы остались не очень довольны организованностью, обещали, что повторят.
Что людей волнует? «Вам уже дали вид на жительство?» Талоны на питание. Куда ехать? «А Рязань - это тоже Москва?» Подготовка детей к школе и устройство в детские сады. «Вы получили молоко?» Квоты - кому выдали, кому нет. Как соотнести украинский диплом о высшем образовании с российскими требованиями к профессии? Как быть студентам - учились по одной программе, доучиваться по другой? Куда поступать и как? На собрании (см. ниже) чиновник сказал, что Волгоградский университет готов принять украинских студентов.
Слышала, как женщина, кажется, из Донецка, рассказывала, что за несколько недель до «событий» видела сон, как по улице идут люди и несут гробы, гробы, гробы... Проснулась, подумала, к чему? Может быть, в шахте какой взрыв будет? А оказалось - вот к чему...
Ко входу в пансионат приезжают машины, люди спрашивают, можно ли привезти детские вещи, из которых дети выросли. Охрана говорит: «Можно».
Слышала, как представитель руководства пансионата, может быть - главный начальник, с кем-то разговаривал и вздыхал: «Делаем, что можем».
Женщина из Луганска приехала в "Волжский" с первым автобусом, в начале июня. С ней - дочка и бабушка. Бабушке здесь исполнилось 90 лет. Приезжали телевизионщики, снимали юбилей, вручали цветы. Женщина рассказала, что сейчас многие хотят вслед за ними сюда приехать, но уже не могут - коридоры для выезда закрыты.
Асанову другая женщина сказала, что здесь увидела российские телеканалы. Что в России показывают - правда. Так всё у них и есть. Украина врёт.
12 июня в холле главного корпуса прошло большое собрание, встреча беженцев с чиновниками. От властей приехало человек семь. Представители миграционной службы, социальной службы, красного креста, МВД, санитарной службы, администрации района... В будни у них хватает своей работы - каждый день район принимает около 200 беженцев. С теми, кто уже живет по пансионатам, турбазам, домам отдыха общаться получается только в выходные.
Район уже принял около 3000 человек. И будет принимать еще. Беженцы размещаются и в Камышине, и в Волгограде, вроде бы, и Урюпинск назывался. География будет расширяться на север, в другие области России.
Основной вопрос - люди встревожены, прошел слух, что после получения статуса беженца украинцев будут выселять из пансионата. Представитель администрации (не знаю, кто по должности, врать не буду) уверил, что никто никого выселять не собирается. Пока семья не определится со своим будущим, она может жить в пансионате. Хоть полгода, хоть год. В России понимают, в какой ситуации находятся люди.
А будущее может быть разное. Кто-то хочет вернуться. Кто-то получить российское гражданство. Есть варианты статуса: можно получить статус беженца. Это очень перспективно и дает много прав, в частности, медицинский полис, но оформление статуса беженца сложное. Нужно, например, доказать, что к тебе применялось насилие - физическое или моральное - на территории Украины. Можно получить статусы «попроще» - «временное убежище» или «временное проживание». Их легче оформить, но у них есть ограничения - и временные, и территориальные. То есть, зарегистрирован человек временно на территории Волгоградской области. Перемещаться по России может, но каждые полгода должен продлевать в Волгоградской области свой статус... Могу что-то спутать, вспоминаю, как слышала. В общем, людям сейчас надо определяться, чего они хотят. Остаться здесь, уехать к родственникам или переждать, пока всё устаканится (а когда еще это будет), и вернуться домой.
У всех беженцев, оказывается, представители российского МВД уже брали показания, как у свидетелей по уголовному делу. Но эти показания, если я правильно поняла, не являются доказательством того, что человек подвергался насилию, и не дают прямого права на получение статуса беженца.
Серьезная проблема - получение бесплатных лекарств нуждающимся. Пока у человека нет статуса, нет медицинского полиса, юридически он не имеет право получать в России бесплатные лекарства. А есть люди, которым лекарства нужны регулярные. А денег на них нет, потому что пока нет работы. Выкручиваются пока гуманитарной помощью.
Повторюсь, люди боятся, что когда получат статус и устроятся на работу, их «попросят» из пансионата. А ведь им еще месяц сидеть без зарплаты, что-то нужно есть, чем-то детей кормить. И снова представители властей уверили, что никто беженцев трогать не собирается. Пусть живут и определяются. Тонкость в том, что пансионат «Волжский» - не государственный, а частный. То есть владелец пансионата должен какие-то субсидии, если я правильно понимаю, от государства получать на проживание, содержание и питание беженцев.
После вступительной части вокруг каждого представителя власти скучковался народ и начал обсуждать частные вопросы. Понятно, что все на нервах, позади - боль и кровь, впереди - неизвестность. Но главное - люди живы и находятся во вполне сносных человеческих условиях.
А еще я опубликую один маленький разговор. Пишу практически дословно, не редактируя всякие "ну" и "вот", чтобы ничего не переврать. Только имя основного рассказчика на всякий случай изменено.
Мы с Валей и Анютой шли к машине, собирались в Волжский на рынок съездить. У Вали в руках был фотоаппарат, Анюту фотографировал. Возле деревянного корпуса стояли люди - взрослые и дети. Трое молодых мужчин попросили Валю сфотографировать их и потом прислать фотографию. Я сначала подумала, что это сотрудники пансионата. Обменялись е-мейлами, оказалось, это тоже семьи беженцев.
- ...А может быть, что-нибудь расскажете? А то мы вас видим, а о чем-то поговорить и спросить, в общем-то, боимся, Нарушить что-то... или затронуть что-то... Нам всё интересно, но мы даже пока ни к кому не подходили, потому что стесняемся...
- О чем речь! Наоборот, как говорится, с огромным удовольствием пообщаемся...
- Чего у вас там происходит-то?
- Всё плохо. Вот, например, откуда Виталя, из станицы Луганской, Кондрашовка, Макарово... Два дня назад слышали по «России-24» дословно слова комментатора - «практически стёрта с лица земли». Но он созванивался, его дом, вроде, пока еще стоит.
- А кто-то там остался?
- Да, тёща...
- Мечтает вернуться, например, в свой дом, который строился, где росли детки. Двое деток. Доте 14 лет, сын маленький, четыре годика. Здесь они. Мечтает вернуться. Я, допустим, не хочу. Потому что некуда возвращаться и не к кому. Я с женой и сыном. И с сестренкой, у сестры четверо деток. Она тоже с мужем со своим тут. Мы двумя семьями выехали. Нам некуда возвращаться и не к кому. В Луганске уже никто не остался и дом тоже... Вот в пятницу 13-го нас начали бомбить, и первый дом, в Макарово первое попало... Первое попало там, где мы. Выбежали из дома, и вот так соседские дома, один за одним, взлетали на воздух.
- Ну, там получается блокпост, а дома начинаются через 300 метров...
- Они били по нему, но, почему-то, ни один снаряд не попал по блокпосту, всё попало по мирному населению. Всё полностью.
- Заправка, магазин огромный, прямо вот прилегающий к нашему забору был магазин «Хозяюшка». Там полностью всё - и продукты, и хозяйственные товары... Его вообще разнесли вдребезги. Вся стена вот эта...
- А вы как спаслись?
- Никак. Чудом. От взрыва до взрыва высчитывали посекундно и быстренько, как говорится, сориентировались, «вот сейчас пора бежать!» - и побежали.
- А куда?
- К соседям. У них был там мощный подвал, такой более, как говорится, глубокий, мощный, надежный... Туда, там просидели несколько часов, после чего просто в чем были... Деток она поднимала... манюнечек, вот, сестренка, спящих прямо так, в трусиках... Прям как спали, она их так подымала, и бежала...
- Ну, они ж начинали без десяти четыре. Полпятого...
- Семь лет сынишке, у него вообще вот такая спица в ноге буквально. За месяц до всех этих событий он на велосипеде упал, ножку себе поломал со смещением в два сантиметра. Ему всё выровняли, спицу поставили, а его не подымешь. Ему семь лет, то есть... Четыре годика она взяла и три годика доте... Дотю с сыном... Старшая - 10 лет, вот был день рождения 10 числа - она сама бежала. Ванька тоже со своей ножкой вот под этими бомбёжками... Ужас! Конечно, ужас...
Многие мечтают вернуться. Вот общаешься с людьми, говорят: «Мы хотим». У меня вот, допустим, моего сынишку крестил, его крестный отец, Санька. Он говорит: «Артур, я никогда не уеду!» Ну, конечно, он состоятельный человек, у него шесть квартир по городу Луганску, мерседес стоит в гараже. Он говорит: «Я никогда не уеду. Я буду здесь отстаивать до последнего. Если надо, то и в ополчение пойду!» Я не вижу смысла... Вот, допустим, был тут парнишка, кричал: «Вот вы бежали с войны, мужики, а я, допустим, за таких, как вы, ловлю пули в окопе!» Ну, непонятная фраза. Были такие... Я подошел, говорю: «Ну, ситуация-то у всех разная». Я, допустим, никогда в жизни... Ну, мы ж семью сначала отправили - жен и детей автобусом, а чуть позже с зятем со своим сюда ж приехали, через несколько дней тоже чудом. Мы приезжаем, а через несколько дней на Изварино на границе детский автобус был расстрелян. И буквально три дня назад - еще один. Сюда ехали, в Волгоград, два автобуса, один проскочил, а второй никто не выжил. Более 50 человек, женщины и детки только, мужиков в автобусы не берут. А тут с танка прямо, прямой наводкой.
- Ну, хоть сказали об этом? Люди-то знают?
- Конечно. По телевизору. «Россия-24» транслировала. Украина не говорит. Украина говорит: «Сепаратисты и террористы убивают, - говорит, - своё же население». Вот такие, как я, вы, берут в руки оружие... Я, честно, в жизни не возьму. Я не вижу... У меня нет идеи - за что. Моя семья здесь, моё будущее, самое дорогое и ценное - это вот: сыночка и моя супруга. Смысл мне сейчас брать в руки автомат, получить пулю в лоб... Ради чего? Если я там не готов остаться, я не хочу. Дома нет, родственников нет... Идея какая? За что? Просто получить пулю от снайпера?
- А здесь как собираетесь дальше?..
- Не знаю, с огромным удовольствием остались бы. Если, дай Бог, всё получится. Вот обещают сделать и документы... Но насколько всё это... Говорили специальная программа в течение четырех месяцев... То есть, и паспорт будет на руках. Вот миграционка приезжает каждый день практически или через день. Какие-то новые законы у них там появляются - сегодня один, завтра другой... Насколько это всё...
- Понятно. Ну, а по специальности-то можно работу найти?
- Да можно! Можно и без специальности. Мы вон выезжали и в поле. Нет, вот у людей... Вот у нас есть парнишка - Женька, у него три высших образования. Он подошел ко мне, говорит: «Артурчик, запиши меня тоже на поле!» Три высших! У него мозги - компьютер просто! Он очень умный! Программист, экономист, не знаю, кто, у него там несколько образований. И человек говорит: «Я пойду с вами вот эти поливочные шланги выдергивать из земли». Там урожай не взошел. Капельный полив. И вот мы их сейчас вот... Они длиной по сто метров. Мы их выдергивали, потом сматывали. Он говорит: «Я пойду. Хоть какую копеечку заработать». Пятьсот рублей в день платят за эту работу. Да, палящее солнце - сгорели вот полностью, плечи обгоревшие, но хоть так...
- А из знакомых никто не погиб?
- Погибли. Парнишка погиб. Он чуть-чуть не среагировал, когда команда пошла на то, чтобы в укрытие. Он немножко не в том месте спрятался. И по ёлкам раскидало его кишки и всё... Разнесло вообще. А так всё организовано. Если там авианалёт идёт, допустим, какой-то, это всё заранее...
- Оповещение?
- Да, оповещение, предупреждаются люди. Прячутся все в укрытие. Я всегда считал подвал живой могилой. Неправильно, всё же, чуть-чуть. Потому что, спрятавшись в подвале, прямой наводкой когда пойдёт удар по дому, всё, человек не выберется. Вся семья там и останется навсегда. Потому что нету... Это не специально оснащенный подвал, в котором есть вентиляция, питание, как многие говорят: «Ну, бомбоубежище - это одно. А погреб - это ты себя захоронил заживо. Живьем. Когда там тебя найдут, когда эти раскопки произведут, все эти плиты, кирпичи, шлакоблоки, когда всё заваливается...» Ну, я вообще в Макарово, Станичнолуганский район, а потом уже, когда бомбежка началась, мы переехали 16-го. 16-го я проснулся в Луганске от того, что... (отвлекли говорящего)
- Как нам сказал командир ополчения, «станицей придется пожертвовать»...
Upd. Точка зрения Любы. Тоже правда:
http://tananta.livejournal.com/622369.html
Неделю, с 5 по 12 июля, мы жили на берегу Ахтубы в пригороде Волгограда, городе Волжском, в пансионате «Волжский».
В этом же пансионате размещаются беженцы с востока Украины - Луганск, Донецк, Славянск...
У нас был фольклорный семинар, потом - фестиваль, пять дней по два раза в день занятия на территории соседней турбазы, плюс разъезды, плюс Аня требовала внимания, то есть времени свободного было очень мало, плюс мы, честно говоря, стеснялись впрямую к людям обращаться, просить, чтобы они нам о своём рассказали. Поэтому никакого «журналистского расследования» не случилось. Просто наблюдения, случайно услышанные разговоры, пока Анюту во дворе пансионата выгуливала, присутствие на большом собрании - встрече беженцев с представителями властей, и одно небольшое спонтанное интервью. Вот всё, что имеем.
В пансионате, как мне показалось, на время нашего там пребывания было не меньше ста беженцев. В основном, женщины с детьми. Дети большей частью до пяти лет. Мужчины тоже были, но немного. Как потом выяснилось, часть из них - персонал пансионата, часть - отцы семейств, которые привезли жен и детей, а сами возвращаются назад. Кто просто дом сторожить, если цел еще, а кто и воевать. Есть, правда, и такие, кто возвращаться уже не хочет.
Бытовые условия.
Пансионат не роскошный, совковый, но жить можно вполне. Номера с душем и туалетом, горячая вода до 11 вечера. Балконы большие. В некоторых номерах - кондиционеры.
Трехразовое питание, выпечка, фрукты.
На этажах - стиральные машинки. Работают практически нон-стоп. Иногда у стиральных машин возникают ссоры: слишком много белья заложила, стирает после положенного времени - детям спать мешает, не даёт стиралке «отдохнуть» между стирками и т.д. Стиральные порошки, средства гигиены выдаются регулярно из гуманитарной помощи.
«Гуманитарку» - одежду приносят тоже постоянно, почти каждый день на этажах в холлах женщины разбирали и взрослую одежду, и детскую.
В холлах стоят титаны с кипятком, печенюшки-пряники-конфетки, сахар-чай-кофе. Можно подходить, наливать.
Есть гладилка.
Приезжали парикмахеры, стригли всех желающих. Не знаю, за деньги, или нет, предполагаю, что бесплатно.
Телевизоры на этажах работают тоже почти без перерыва и люди смотрят новости-новости-новости. В основном, «Россию-24».
В большом холле при входе в пансионат - вай-фай, молодежь сидит со смартфонами, взрослые - с ноутами, общаются по скайпу со своими.
Во дворике у пансионата - детская площадка, «гуманитарные» трехколесные велосипедики, машинки, дети играют много. При мне женщина ходила, записывала детей и родителей на спектакль в театр кукол. Бесплатно.
За корпусами - территория пансионата, ухоженная, зеленая. Домики деревянные, правда, давно не ремонтировались, но погулять-подышать можно.
До Ахтубы три минуты пешком - дорогу перейти и чуть-чуть вниз. Пляж не оборудованный, но купаться можно. До городского пляжа минут пятнадцать-двадцать пешком по дороге. Там всё цивильнее, большой песчаный пляж.
Внимания к беженцам много. При нас чуть ли не ежедневно приезжали телевизионщики. В основном, местные, но и с канала «Россия» были. Чиновники разных рангов тоже постоянные гости. И губернатор приезжал, и депутат Госдумы.
Врачи приезжали, прививки делали, флюорографию.
Информационные стенды пестрят объявлениями о том, где кто требуется и кто готов принять на работу граждан Украины. В основном требуются рабочие специальности. Или грузчики, обвальщики и т.д.
При нас проводилось учение по противопожарной безопасности. Все эвакуировались, организованно выходили из корпуса согласно схеме. МЧСовцы остались не очень довольны организованностью, обещали, что повторят.
Что людей волнует? «Вам уже дали вид на жительство?» Талоны на питание. Куда ехать? «А Рязань - это тоже Москва?» Подготовка детей к школе и устройство в детские сады. «Вы получили молоко?» Квоты - кому выдали, кому нет. Как соотнести украинский диплом о высшем образовании с российскими требованиями к профессии? Как быть студентам - учились по одной программе, доучиваться по другой? Куда поступать и как? На собрании (см. ниже) чиновник сказал, что Волгоградский университет готов принять украинских студентов.
Слышала, как женщина, кажется, из Донецка, рассказывала, что за несколько недель до «событий» видела сон, как по улице идут люди и несут гробы, гробы, гробы... Проснулась, подумала, к чему? Может быть, в шахте какой взрыв будет? А оказалось - вот к чему...
Ко входу в пансионат приезжают машины, люди спрашивают, можно ли привезти детские вещи, из которых дети выросли. Охрана говорит: «Можно».
Слышала, как представитель руководства пансионата, может быть - главный начальник, с кем-то разговаривал и вздыхал: «Делаем, что можем».
Женщина из Луганска приехала в "Волжский" с первым автобусом, в начале июня. С ней - дочка и бабушка. Бабушке здесь исполнилось 90 лет. Приезжали телевизионщики, снимали юбилей, вручали цветы. Женщина рассказала, что сейчас многие хотят вслед за ними сюда приехать, но уже не могут - коридоры для выезда закрыты.
Асанову другая женщина сказала, что здесь увидела российские телеканалы. Что в России показывают - правда. Так всё у них и есть. Украина врёт.
12 июня в холле главного корпуса прошло большое собрание, встреча беженцев с чиновниками. От властей приехало человек семь. Представители миграционной службы, социальной службы, красного креста, МВД, санитарной службы, администрации района... В будни у них хватает своей работы - каждый день район принимает около 200 беженцев. С теми, кто уже живет по пансионатам, турбазам, домам отдыха общаться получается только в выходные.
Район уже принял около 3000 человек. И будет принимать еще. Беженцы размещаются и в Камышине, и в Волгограде, вроде бы, и Урюпинск назывался. География будет расширяться на север, в другие области России.
Основной вопрос - люди встревожены, прошел слух, что после получения статуса беженца украинцев будут выселять из пансионата. Представитель администрации (не знаю, кто по должности, врать не буду) уверил, что никто никого выселять не собирается. Пока семья не определится со своим будущим, она может жить в пансионате. Хоть полгода, хоть год. В России понимают, в какой ситуации находятся люди.
А будущее может быть разное. Кто-то хочет вернуться. Кто-то получить российское гражданство. Есть варианты статуса: можно получить статус беженца. Это очень перспективно и дает много прав, в частности, медицинский полис, но оформление статуса беженца сложное. Нужно, например, доказать, что к тебе применялось насилие - физическое или моральное - на территории Украины. Можно получить статусы «попроще» - «временное убежище» или «временное проживание». Их легче оформить, но у них есть ограничения - и временные, и территориальные. То есть, зарегистрирован человек временно на территории Волгоградской области. Перемещаться по России может, но каждые полгода должен продлевать в Волгоградской области свой статус... Могу что-то спутать, вспоминаю, как слышала. В общем, людям сейчас надо определяться, чего они хотят. Остаться здесь, уехать к родственникам или переждать, пока всё устаканится (а когда еще это будет), и вернуться домой.
У всех беженцев, оказывается, представители российского МВД уже брали показания, как у свидетелей по уголовному делу. Но эти показания, если я правильно поняла, не являются доказательством того, что человек подвергался насилию, и не дают прямого права на получение статуса беженца.
Серьезная проблема - получение бесплатных лекарств нуждающимся. Пока у человека нет статуса, нет медицинского полиса, юридически он не имеет право получать в России бесплатные лекарства. А есть люди, которым лекарства нужны регулярные. А денег на них нет, потому что пока нет работы. Выкручиваются пока гуманитарной помощью.
Повторюсь, люди боятся, что когда получат статус и устроятся на работу, их «попросят» из пансионата. А ведь им еще месяц сидеть без зарплаты, что-то нужно есть, чем-то детей кормить. И снова представители властей уверили, что никто беженцев трогать не собирается. Пусть живут и определяются. Тонкость в том, что пансионат «Волжский» - не государственный, а частный. То есть владелец пансионата должен какие-то субсидии, если я правильно понимаю, от государства получать на проживание, содержание и питание беженцев.
После вступительной части вокруг каждого представителя власти скучковался народ и начал обсуждать частные вопросы. Понятно, что все на нервах, позади - боль и кровь, впереди - неизвестность. Но главное - люди живы и находятся во вполне сносных человеческих условиях.
А еще я опубликую один маленький разговор. Пишу практически дословно, не редактируя всякие "ну" и "вот", чтобы ничего не переврать. Только имя основного рассказчика на всякий случай изменено.
Мы с Валей и Анютой шли к машине, собирались в Волжский на рынок съездить. У Вали в руках был фотоаппарат, Анюту фотографировал. Возле деревянного корпуса стояли люди - взрослые и дети. Трое молодых мужчин попросили Валю сфотографировать их и потом прислать фотографию. Я сначала подумала, что это сотрудники пансионата. Обменялись е-мейлами, оказалось, это тоже семьи беженцев.
- ...А может быть, что-нибудь расскажете? А то мы вас видим, а о чем-то поговорить и спросить, в общем-то, боимся, Нарушить что-то... или затронуть что-то... Нам всё интересно, но мы даже пока ни к кому не подходили, потому что стесняемся...
- О чем речь! Наоборот, как говорится, с огромным удовольствием пообщаемся...
- Чего у вас там происходит-то?
- Всё плохо. Вот, например, откуда Виталя, из станицы Луганской, Кондрашовка, Макарово... Два дня назад слышали по «России-24» дословно слова комментатора - «практически стёрта с лица земли». Но он созванивался, его дом, вроде, пока еще стоит.
- А кто-то там остался?
- Да, тёща...
- Мечтает вернуться, например, в свой дом, который строился, где росли детки. Двое деток. Доте 14 лет, сын маленький, четыре годика. Здесь они. Мечтает вернуться. Я, допустим, не хочу. Потому что некуда возвращаться и не к кому. Я с женой и сыном. И с сестренкой, у сестры четверо деток. Она тоже с мужем со своим тут. Мы двумя семьями выехали. Нам некуда возвращаться и не к кому. В Луганске уже никто не остался и дом тоже... Вот в пятницу 13-го нас начали бомбить, и первый дом, в Макарово первое попало... Первое попало там, где мы. Выбежали из дома, и вот так соседские дома, один за одним, взлетали на воздух.
- Ну, там получается блокпост, а дома начинаются через 300 метров...
- Они били по нему, но, почему-то, ни один снаряд не попал по блокпосту, всё попало по мирному населению. Всё полностью.
- Заправка, магазин огромный, прямо вот прилегающий к нашему забору был магазин «Хозяюшка». Там полностью всё - и продукты, и хозяйственные товары... Его вообще разнесли вдребезги. Вся стена вот эта...
- А вы как спаслись?
- Никак. Чудом. От взрыва до взрыва высчитывали посекундно и быстренько, как говорится, сориентировались, «вот сейчас пора бежать!» - и побежали.
- А куда?
- К соседям. У них был там мощный подвал, такой более, как говорится, глубокий, мощный, надежный... Туда, там просидели несколько часов, после чего просто в чем были... Деток она поднимала... манюнечек, вот, сестренка, спящих прямо так, в трусиках... Прям как спали, она их так подымала, и бежала...
- Ну, они ж начинали без десяти четыре. Полпятого...
- Семь лет сынишке, у него вообще вот такая спица в ноге буквально. За месяц до всех этих событий он на велосипеде упал, ножку себе поломал со смещением в два сантиметра. Ему всё выровняли, спицу поставили, а его не подымешь. Ему семь лет, то есть... Четыре годика она взяла и три годика доте... Дотю с сыном... Старшая - 10 лет, вот был день рождения 10 числа - она сама бежала. Ванька тоже со своей ножкой вот под этими бомбёжками... Ужас! Конечно, ужас...
Многие мечтают вернуться. Вот общаешься с людьми, говорят: «Мы хотим». У меня вот, допустим, моего сынишку крестил, его крестный отец, Санька. Он говорит: «Артур, я никогда не уеду!» Ну, конечно, он состоятельный человек, у него шесть квартир по городу Луганску, мерседес стоит в гараже. Он говорит: «Я никогда не уеду. Я буду здесь отстаивать до последнего. Если надо, то и в ополчение пойду!» Я не вижу смысла... Вот, допустим, был тут парнишка, кричал: «Вот вы бежали с войны, мужики, а я, допустим, за таких, как вы, ловлю пули в окопе!» Ну, непонятная фраза. Были такие... Я подошел, говорю: «Ну, ситуация-то у всех разная». Я, допустим, никогда в жизни... Ну, мы ж семью сначала отправили - жен и детей автобусом, а чуть позже с зятем со своим сюда ж приехали, через несколько дней тоже чудом. Мы приезжаем, а через несколько дней на Изварино на границе детский автобус был расстрелян. И буквально три дня назад - еще один. Сюда ехали, в Волгоград, два автобуса, один проскочил, а второй никто не выжил. Более 50 человек, женщины и детки только, мужиков в автобусы не берут. А тут с танка прямо, прямой наводкой.
- Ну, хоть сказали об этом? Люди-то знают?
- Конечно. По телевизору. «Россия-24» транслировала. Украина не говорит. Украина говорит: «Сепаратисты и террористы убивают, - говорит, - своё же население». Вот такие, как я, вы, берут в руки оружие... Я, честно, в жизни не возьму. Я не вижу... У меня нет идеи - за что. Моя семья здесь, моё будущее, самое дорогое и ценное - это вот: сыночка и моя супруга. Смысл мне сейчас брать в руки автомат, получить пулю в лоб... Ради чего? Если я там не готов остаться, я не хочу. Дома нет, родственников нет... Идея какая? За что? Просто получить пулю от снайпера?
- А здесь как собираетесь дальше?..
- Не знаю, с огромным удовольствием остались бы. Если, дай Бог, всё получится. Вот обещают сделать и документы... Но насколько всё это... Говорили специальная программа в течение четырех месяцев... То есть, и паспорт будет на руках. Вот миграционка приезжает каждый день практически или через день. Какие-то новые законы у них там появляются - сегодня один, завтра другой... Насколько это всё...
- Понятно. Ну, а по специальности-то можно работу найти?
- Да можно! Можно и без специальности. Мы вон выезжали и в поле. Нет, вот у людей... Вот у нас есть парнишка - Женька, у него три высших образования. Он подошел ко мне, говорит: «Артурчик, запиши меня тоже на поле!» Три высших! У него мозги - компьютер просто! Он очень умный! Программист, экономист, не знаю, кто, у него там несколько образований. И человек говорит: «Я пойду с вами вот эти поливочные шланги выдергивать из земли». Там урожай не взошел. Капельный полив. И вот мы их сейчас вот... Они длиной по сто метров. Мы их выдергивали, потом сматывали. Он говорит: «Я пойду. Хоть какую копеечку заработать». Пятьсот рублей в день платят за эту работу. Да, палящее солнце - сгорели вот полностью, плечи обгоревшие, но хоть так...
- А из знакомых никто не погиб?
- Погибли. Парнишка погиб. Он чуть-чуть не среагировал, когда команда пошла на то, чтобы в укрытие. Он немножко не в том месте спрятался. И по ёлкам раскидало его кишки и всё... Разнесло вообще. А так всё организовано. Если там авианалёт идёт, допустим, какой-то, это всё заранее...
- Оповещение?
- Да, оповещение, предупреждаются люди. Прячутся все в укрытие. Я всегда считал подвал живой могилой. Неправильно, всё же, чуть-чуть. Потому что, спрятавшись в подвале, прямой наводкой когда пойдёт удар по дому, всё, человек не выберется. Вся семья там и останется навсегда. Потому что нету... Это не специально оснащенный подвал, в котором есть вентиляция, питание, как многие говорят: «Ну, бомбоубежище - это одно. А погреб - это ты себя захоронил заживо. Живьем. Когда там тебя найдут, когда эти раскопки произведут, все эти плиты, кирпичи, шлакоблоки, когда всё заваливается...» Ну, я вообще в Макарово, Станичнолуганский район, а потом уже, когда бомбежка началась, мы переехали 16-го. 16-го я проснулся в Луганске от того, что... (отвлекли говорящего)
- Как нам сказал командир ополчения, «станицей придется пожертвовать»...
Upd. Точка зрения Любы. Тоже правда:
http://tananta.livejournal.com/622369.html