мама
Маму достал спам на мобильнике. Сама она СМСки посылать не умеет, принимать не умеет, но вот решила научиться чистить ящик. Потому что он все время переполнен. Я пошагово диктую ей, какие пипки жать. Она пошагово нажимает, переспрашивая через слово, и очень подробно записывает. Ошибается, переделывает, наконец, готово. Я прошу повторить по собственным записям еще раз.
Мама внимательно читает каждое слово.
- Меню... плюс... меню...
Жмет.
- Ну... и что?
- Не то нажала. Там после меню - стрелочка, а потом опять меню. Читай внимательно!
- Читаю! Фигня какая-то...
- Мам, стрелочку не вверх, а вниз! Вот, у тебя нарисовано, вниз галочку...
- Ага.
- Два раза. Потому что ты уже один раз вверх нажала, теперь надо два раза вниз.
- Я так не записывала. Значит, один раз вверх, два раза вниз?
- Нет, достаточно один раз вниз. А вверх вообще не надо!
- Ладно, нажала еще раз вниз.
- Читай дальше. Тут у тебя написано - «меню».
- Ну, я нажала меню. Что дальше?
- Читай! Дальше опять стрелочку вниз.
- Какую стрелочку?
- Вот эту стрелочку.
- Я жму.
- Там, видишь, три раза ее надо нажать. До третьего пункта... Нет, мама, не меню, а стрелочку! Нет, теперь обратно...
- Куда обратно?
- Еще раз меню.
- Ты же говоришь стрелочку!
- Но ты нажала меню. Теперь обратно надо. Еще раз меню.
- Фигня какая-то! Я не понимаю! У меня это не записано.
- Не записано, потому что ты ошиблась. Дай, я поправлю...
- Нет, я сама хочу. Вот ты сейчас уедешь, я опять не смогу ничего сделать.
- Тогда давай сначала.
- Как сначала?
- Нажимай справа кнопку...
- Вот эту?
- Нет, мама, не эту, красную, с трубкой.
- Я никогда этого не запомню!..
И так далее.
При этом, когда мы сегодня мыли Джека, она контролировала каждое мое движение.
- Вот там еще потри... Не ладонью, пальцами, пальцами... Там, сбоку, совсем не терла. Шампунь еще возьми. Выжимай, выжимай на руку!.. Да держи его! И там, на груди еще потри... Еще потри! Еще!.. Дай я сама.
Мне 42, но мама уверена, что мне, максимум, 15. Я не умею копить и, тем более, тратить деньги. Я не умею кормить, одевать и мыть ребенка. И сама одеваться не умею. Поэтому мой гардероб на 80 процентов состоит из того, что сшила и связала мне мама. А она до сих пор шьет "на вырост".
И шапки Анюта не терпит, и перчатки не носит «как мама», то есть, как я. И упрямая моя дочка «как мама», то есть, как я. И мясо я зря купила, потому что мама уже до этого купила и говорила мне об этом. И черешню мне не надо покупать - мало ли, что хочется! Мама сама купит на Выхино, потому что там дешевле втрое. Завтра поедет, и купит. И притащит пятитонные сумки, вымотанная, усталая, а были бы сумки больше, и десять тонн привезла бы - персики же дешевые, кости для Джека, опять же, прозапас...
У мамы на столе никогда нет пустого места. Как только оно появляется, оно заполняется кусочками хлеба, тарелками, вилками и ножами, ножами, ножами... На столе обязательно присутствуют от пяти до восьми ножей разных размеров. Я их убираю, мою и складываю в специальный ящик. А они снова откуда-то появляются. Размножаются делением.
Мама никогда не закрывает ящики. Откроет, возьмет заколку, катушку, ножницы, ложку или что-то еще, и оставляет открытым. Я хожу, закрываю.
Мама избыточна. Кастрюли со щами, с компотом, с едой для собаки всегда наполняются до краев, а в конце добавляется что-нибудь еще, становится с бугром, потом закипает и выливается на плиту.
Если у мамы попросить, например, пододеяльник, она достанет пять. А потом еще два. Зачем? А вот еще один. Выбирай любой! Не дай бог попросить футболку или носки - тебя завалят футболками и носками всех оттенков и цветов! Выбирай. А заодно обнаружатся зеленые в розовый шарик штаны - «совсем новые! почему не носишь? я отцу шила, он и не носил» - «мне велики...» - «на даче носи!» - «мне не идут...» - «а мне их куда девать?..»
Мама знает очень много начал песен. И поет их постоянно. Только первую строчку. Или две строчки из середины. Как только услышит слово, которое у нее с этими строчками перекликается, так обязательно их и пропоет.
У мамы на терраске - лосиные рога, а на них девять шляп. И ни одна шляпа ей не нравится.
Мама очень долго решается куда-нибудь пойти - купаться, за грибами, к подруге на День рождения... Сомневается, отказывается, потом долго-долго собирается, ищет все - очки, сумку, кошелек, мобильник, опять очки, ключи... И всегда везде немножко опаздывает. Если мы собираемся куда-нибудь втроем - мама, Анюта и я, с начала маминых сборов можно спокойно выждать час, не обращая внимания на "Вы что сидите? Я уже готова! Выходим!". Потом мы с Аней собираемся за пятнадцать минут и еще полчаса ждем, пока бабушка сходит туда-сюда, запрет дверь, вернется за деньгами и за куриной лапой для Джека, снова запрет дверь, засомневается, закрыта ли дверь на кухню и выключена ли плита, снова вернется, по дороге оборвет малину, закроет полиэтиленом качели, завяжет шнурки, поймет, что шляпа не подходит к кофте и снова вернется, чтобы захватить другую...
Мама обожает Джека, здоровенного немецкого овчара с больными ушами, поэтому, когда Джек не ест, мама грозно нависает над его миской и орет: «Ешь, паразит! Ешь, фашист! Что ж ты мне нервы треплешь, сволочь такая?! Я кому варила? Опять вороны все съедят!» Джек поджимает уши, и вылизывает миску. А в миске - остатки манной каши, малосольные огурцы, кости, куриные головы, водичка из кастрюли после варенья, подпорченный персик, рыбный скелетик, перловка и много других няшек.
Мама уговаривает холодильник. Когда он открыт очень долго и начинает пищать, она причитает: «Да-да, слышу, слышу, сейчас закрою, подожди!» И мобильник, который в глубине сумки звонит, тоже уговаривает, чтобы подождал, пока найдет. И котлеты, которые на плите горят: «Ой-ей-ей, сейчас, сейчас, уже иду...»
Мама хорошо шьет и вяжет, но никогда не доделывает изделие до конца. С очередного замечательного сарафана обязательно свисают "хундры-мундры" - нитки, которые надо бы завязать и обрезать, но неохота уже. Обязательно где-нибудь не выдернута наметка. Мама - Близнец, а Близнецы быстро загораются и быстро гаснут. Спринтеры. Я тоже, кстати, Близнец. И Сашка, брат мой.
С мамой очень сложно прожить рядом больше недели.
Но я не знаю, кем бы я была сегодня, если бы не мама. Я была бы без жилья, без дачи, без образования, без здоровья, без дочки. Она добивалась, она дожимала, она заставляла, она впихивала мне деньги, она создавала страшно неудобные ситуации и в итоге оказывалась права. Я очень люблю свою маму.
Мама внимательно читает каждое слово.
- Меню... плюс... меню...
Жмет.
- Ну... и что?
- Не то нажала. Там после меню - стрелочка, а потом опять меню. Читай внимательно!
- Читаю! Фигня какая-то...
- Мам, стрелочку не вверх, а вниз! Вот, у тебя нарисовано, вниз галочку...
- Ага.
- Два раза. Потому что ты уже один раз вверх нажала, теперь надо два раза вниз.
- Я так не записывала. Значит, один раз вверх, два раза вниз?
- Нет, достаточно один раз вниз. А вверх вообще не надо!
- Ладно, нажала еще раз вниз.
- Читай дальше. Тут у тебя написано - «меню».
- Ну, я нажала меню. Что дальше?
- Читай! Дальше опять стрелочку вниз.
- Какую стрелочку?
- Вот эту стрелочку.
- Я жму.
- Там, видишь, три раза ее надо нажать. До третьего пункта... Нет, мама, не меню, а стрелочку! Нет, теперь обратно...
- Куда обратно?
- Еще раз меню.
- Ты же говоришь стрелочку!
- Но ты нажала меню. Теперь обратно надо. Еще раз меню.
- Фигня какая-то! Я не понимаю! У меня это не записано.
- Не записано, потому что ты ошиблась. Дай, я поправлю...
- Нет, я сама хочу. Вот ты сейчас уедешь, я опять не смогу ничего сделать.
- Тогда давай сначала.
- Как сначала?
- Нажимай справа кнопку...
- Вот эту?
- Нет, мама, не эту, красную, с трубкой.
- Я никогда этого не запомню!..
И так далее.
При этом, когда мы сегодня мыли Джека, она контролировала каждое мое движение.
- Вот там еще потри... Не ладонью, пальцами, пальцами... Там, сбоку, совсем не терла. Шампунь еще возьми. Выжимай, выжимай на руку!.. Да держи его! И там, на груди еще потри... Еще потри! Еще!.. Дай я сама.
Мне 42, но мама уверена, что мне, максимум, 15. Я не умею копить и, тем более, тратить деньги. Я не умею кормить, одевать и мыть ребенка. И сама одеваться не умею. Поэтому мой гардероб на 80 процентов состоит из того, что сшила и связала мне мама. А она до сих пор шьет "на вырост".
И шапки Анюта не терпит, и перчатки не носит «как мама», то есть, как я. И упрямая моя дочка «как мама», то есть, как я. И мясо я зря купила, потому что мама уже до этого купила и говорила мне об этом. И черешню мне не надо покупать - мало ли, что хочется! Мама сама купит на Выхино, потому что там дешевле втрое. Завтра поедет, и купит. И притащит пятитонные сумки, вымотанная, усталая, а были бы сумки больше, и десять тонн привезла бы - персики же дешевые, кости для Джека, опять же, прозапас...
У мамы на столе никогда нет пустого места. Как только оно появляется, оно заполняется кусочками хлеба, тарелками, вилками и ножами, ножами, ножами... На столе обязательно присутствуют от пяти до восьми ножей разных размеров. Я их убираю, мою и складываю в специальный ящик. А они снова откуда-то появляются. Размножаются делением.
Мама никогда не закрывает ящики. Откроет, возьмет заколку, катушку, ножницы, ложку или что-то еще, и оставляет открытым. Я хожу, закрываю.
Мама избыточна. Кастрюли со щами, с компотом, с едой для собаки всегда наполняются до краев, а в конце добавляется что-нибудь еще, становится с бугром, потом закипает и выливается на плиту.
Если у мамы попросить, например, пододеяльник, она достанет пять. А потом еще два. Зачем? А вот еще один. Выбирай любой! Не дай бог попросить футболку или носки - тебя завалят футболками и носками всех оттенков и цветов! Выбирай. А заодно обнаружатся зеленые в розовый шарик штаны - «совсем новые! почему не носишь? я отцу шила, он и не носил» - «мне велики...» - «на даче носи!» - «мне не идут...» - «а мне их куда девать?..»
Мама знает очень много начал песен. И поет их постоянно. Только первую строчку. Или две строчки из середины. Как только услышит слово, которое у нее с этими строчками перекликается, так обязательно их и пропоет.
У мамы на терраске - лосиные рога, а на них девять шляп. И ни одна шляпа ей не нравится.
Мама очень долго решается куда-нибудь пойти - купаться, за грибами, к подруге на День рождения... Сомневается, отказывается, потом долго-долго собирается, ищет все - очки, сумку, кошелек, мобильник, опять очки, ключи... И всегда везде немножко опаздывает. Если мы собираемся куда-нибудь втроем - мама, Анюта и я, с начала маминых сборов можно спокойно выждать час, не обращая внимания на "Вы что сидите? Я уже готова! Выходим!". Потом мы с Аней собираемся за пятнадцать минут и еще полчаса ждем, пока бабушка сходит туда-сюда, запрет дверь, вернется за деньгами и за куриной лапой для Джека, снова запрет дверь, засомневается, закрыта ли дверь на кухню и выключена ли плита, снова вернется, по дороге оборвет малину, закроет полиэтиленом качели, завяжет шнурки, поймет, что шляпа не подходит к кофте и снова вернется, чтобы захватить другую...
Мама обожает Джека, здоровенного немецкого овчара с больными ушами, поэтому, когда Джек не ест, мама грозно нависает над его миской и орет: «Ешь, паразит! Ешь, фашист! Что ж ты мне нервы треплешь, сволочь такая?! Я кому варила? Опять вороны все съедят!» Джек поджимает уши, и вылизывает миску. А в миске - остатки манной каши, малосольные огурцы, кости, куриные головы, водичка из кастрюли после варенья, подпорченный персик, рыбный скелетик, перловка и много других няшек.
Мама уговаривает холодильник. Когда он открыт очень долго и начинает пищать, она причитает: «Да-да, слышу, слышу, сейчас закрою, подожди!» И мобильник, который в глубине сумки звонит, тоже уговаривает, чтобы подождал, пока найдет. И котлеты, которые на плите горят: «Ой-ей-ей, сейчас, сейчас, уже иду...»
Мама хорошо шьет и вяжет, но никогда не доделывает изделие до конца. С очередного замечательного сарафана обязательно свисают "хундры-мундры" - нитки, которые надо бы завязать и обрезать, но неохота уже. Обязательно где-нибудь не выдернута наметка. Мама - Близнец, а Близнецы быстро загораются и быстро гаснут. Спринтеры. Я тоже, кстати, Близнец. И Сашка, брат мой.
С мамой очень сложно прожить рядом больше недели.
Но я не знаю, кем бы я была сегодня, если бы не мама. Я была бы без жилья, без дачи, без образования, без здоровья, без дочки. Она добивалась, она дожимала, она заставляла, она впихивала мне деньги, она создавала страшно неудобные ситуации и в итоге оказывалась права. Я очень люблю свою маму.