(no subject)
В детстве мама врала мне во имя продуктов. Укропное лобби не знало стыда в нашем доме, честь и совесть были непопулярны.
Мама работала с методом «обратного Штирлица»: делала акцент на первом действии, все последующие есличо списывала на досадную ошибку. Допустим, петрушка. Мама делала так: предъявляла мне бутерброд с сыром, под сыром предварительно было спрятано 4 кило петрушки. У мамы два высших образования, она знает, что я замечу петрушку, когда начну есть. Но в момент сдачи-приемки бутерброда по гражданскому кодексу считается, что я обязуюсь его съесть несмотря на комплектующие, поэтому никаких претензий быть не может. И тут Штирлиц допускает прокол: предлагает мне для заманчивости этот бутерброд горячим, сыр предательски подтаивает, меняя цвет на дымчатый полупрозрачный, под ним проступают силуэты петрушки как в фильмах про маньяка в душевой кабине.
Я ору, но у мамы уже подписан акт сдачи-приемки, меня подставили.
С папой ей было проще. Главное убедить, что в продукте есть мясо, тогда остальное он не замечает. Мясо мама предпочитает в еду вообще не класть - это дорого да и хлопотно, чо. И вот папа озадаченно гладит ложкой бугристое гаспаччо с авокадо и ревенём: «Это… это же…» - папа не знает таких слов, поэтому ищет поддержки у жюри. «Хар-чо!» - задорно произносит мама как отрядную считалку. Крышку она в этот момент плотно прижимает к кастрюле, чтобы никому не пришло в голову проверять весь состав. Папа выдыхает счастливо. Ему не так страшно съесть авокадо вместо баранины, как показать свое невежество в кулинарной топонимике.
Сейчас мама идет дальше. Мне очень нравится ее профессиональный рост. «Хочешь персик?» - говорит мне она при встрече. «Хочу». Мама довольная кивает и достает из-за спины куриную котлету.
- Мам, ты совсем охуела уже?
- А что? - мама искренне не понимает, как я заметила подмену, она, блядь, так тонко всё продумала - размер похож, окрас совпадает, для сходства она придала котлете округлую форму. И мне приходится взять котлету, потому что я уже подписала документы на персик.
Мама работала с методом «обратного Штирлица»: делала акцент на первом действии, все последующие есличо списывала на досадную ошибку. Допустим, петрушка. Мама делала так: предъявляла мне бутерброд с сыром, под сыром предварительно было спрятано 4 кило петрушки. У мамы два высших образования, она знает, что я замечу петрушку, когда начну есть. Но в момент сдачи-приемки бутерброда по гражданскому кодексу считается, что я обязуюсь его съесть несмотря на комплектующие, поэтому никаких претензий быть не может. И тут Штирлиц допускает прокол: предлагает мне для заманчивости этот бутерброд горячим, сыр предательски подтаивает, меняя цвет на дымчатый полупрозрачный, под ним проступают силуэты петрушки как в фильмах про маньяка в душевой кабине.
Я ору, но у мамы уже подписан акт сдачи-приемки, меня подставили.
С папой ей было проще. Главное убедить, что в продукте есть мясо, тогда остальное он не замечает. Мясо мама предпочитает в еду вообще не класть - это дорого да и хлопотно, чо. И вот папа озадаченно гладит ложкой бугристое гаспаччо с авокадо и ревенём: «Это… это же…» - папа не знает таких слов, поэтому ищет поддержки у жюри. «Хар-чо!» - задорно произносит мама как отрядную считалку. Крышку она в этот момент плотно прижимает к кастрюле, чтобы никому не пришло в голову проверять весь состав. Папа выдыхает счастливо. Ему не так страшно съесть авокадо вместо баранины, как показать свое невежество в кулинарной топонимике.
Сейчас мама идет дальше. Мне очень нравится ее профессиональный рост. «Хочешь персик?» - говорит мне она при встрече. «Хочу». Мама довольная кивает и достает из-за спины куриную котлету.
- Мам, ты совсем охуела уже?
- А что? - мама искренне не понимает, как я заметила подмену, она, блядь, так тонко всё продумала - размер похож, окрас совпадает, для сходства она придала котлете округлую форму. И мне приходится взять котлету, потому что я уже подписала документы на персик.