Севара
Вчера был единственный концерт в Израиле Севары Назархан. Увидела объявление случайно.
Что сказать? Можно только междометиями: ах, ох, оооо...
Волшебный голос, изумительный вкус, тончайшее проникновение в канву музыки и текста. А ещё завораживающая пластика и поразительная точность необычного, непредсказуемого жеста. И в этом жесте всё: и юношеская угловатость, и зрелая гибкость, и ярчайшая индивидуальность.
Никогда не вслушивалась по-настоящему в старые узбекские песни, потому представить себе не могла, что целое отделение концерта, отданное им, буду слушать, боясь пропустить хоть один звук, хоть один поворот головы.
Кто не слышал и не услышит вживую, что-то недополучит от этой жизни.
Но организация... Смесь израильского балагана и узбекского бардака породили такое чудовищное безобразие, которое стоит отдельного описания.
Концерт был в великолепном Доме культуры Ришон-Лециона. Пришли мы вовремя, и тут оказалось, что время концерта было объявлено неправильно: начало позднее на 45 минут.
Ничего, ждём. Помещение построено замечательно: можно выйти на свежий воздух, посидеть в удобных креслах, выпить там чашечку кофе и покурить.
Возвращаемся в фойе. Не пускают в зал ещё минут двадцать. Наконец занимаем свои места и около получаса слушаем, как операторам не удаётся настроить басы. Ребята стараются так, что по-настоящему вибрируют от низких тонов кресла.
Когда занавес открывается, на сцене появляется какая-то старая лярва в попугаячьем наряде с пятиконечной золотой звездой на чалме. Поёт какой-то жуткий русский шансон. Зал вежливо хлопает, но тут выходит местный мужичок с пачкой листов, что-то бормочет про предстоящие сюрпризы, зал беспокоится, и тут.... мужичок начинат петь. Свист, топот, хлопки.
Песню он с грехом пополам промурчал под фонограмму, но когда опять вышла крашеная баба, зал засвистел, как на футболе. Наконец до них дошло, что "разогреть" зал у них не получится, тётка частично пробормотала список спонсоров и сбежала вместе с дяденькой.
Песен пять Севаре дали спеть, зал расслабился, погрузился в блаженство, а тут опять двое из ларца. Мужик возьми и ляпни: " Если вы не против..." Сдружившийся в боях коллектив зала дружно гаркнул: "Против!" Но они помялись и не ушли, потому что надо было пригласить на сцену посла Узбекистана, поприветствовать послов других республик СНГ. Это публика стерпела...
В конце концерта, когда зал встал для прощальных оваций, эти двое всё-таки выскочили, сказав, что они обязаны перечислить спонсоров. Была уже полночь, потому все встали и двинулись к выходам. Севара под шумок выглянула из-за боковых кулис, заговорщически улыбнулась и задорно, по-свойски, помахала всем рукой, мол, идите, я вам благодарна и всё понимаю.
Всё утро в ушах её голос, перед глазами её движения. Танец - не танец, полёт - не полёт, и эти руки, живущие сами по себе, не в такт музыке, не в гармонии с движениями тела. Это такой необыкновенный, волшебный приём, а может, просто идущее от души проявление сложной и противоречивой натуры.
Когда от бухарско-еврейской общины ей подарили платье из хан-атласа, тут же ею надетое поверх своего чёрно-белого балахона, я поняла, что моментами напоминают её движения. Именно в таких нарядах - невероятно широких (настолько широких, что когда она расставляла руки, получался прямоугольник со стороной от локтя до полу) я представляла себе танцующих бачей. И именно такими могли быть их движения...
Хотела какой-нибудь песней из инета проиллюстрировать, но полистав, отказалась от этой мысли: ни на сотую долю записи не передают реальности.
Что сказать? Можно только междометиями: ах, ох, оооо...
Волшебный голос, изумительный вкус, тончайшее проникновение в канву музыки и текста. А ещё завораживающая пластика и поразительная точность необычного, непредсказуемого жеста. И в этом жесте всё: и юношеская угловатость, и зрелая гибкость, и ярчайшая индивидуальность.
Никогда не вслушивалась по-настоящему в старые узбекские песни, потому представить себе не могла, что целое отделение концерта, отданное им, буду слушать, боясь пропустить хоть один звук, хоть один поворот головы.
Кто не слышал и не услышит вживую, что-то недополучит от этой жизни.
Но организация... Смесь израильского балагана и узбекского бардака породили такое чудовищное безобразие, которое стоит отдельного описания.
Концерт был в великолепном Доме культуры Ришон-Лециона. Пришли мы вовремя, и тут оказалось, что время концерта было объявлено неправильно: начало позднее на 45 минут.
Ничего, ждём. Помещение построено замечательно: можно выйти на свежий воздух, посидеть в удобных креслах, выпить там чашечку кофе и покурить.
Возвращаемся в фойе. Не пускают в зал ещё минут двадцать. Наконец занимаем свои места и около получаса слушаем, как операторам не удаётся настроить басы. Ребята стараются так, что по-настоящему вибрируют от низких тонов кресла.
Когда занавес открывается, на сцене появляется какая-то старая лярва в попугаячьем наряде с пятиконечной золотой звездой на чалме. Поёт какой-то жуткий русский шансон. Зал вежливо хлопает, но тут выходит местный мужичок с пачкой листов, что-то бормочет про предстоящие сюрпризы, зал беспокоится, и тут.... мужичок начинат петь. Свист, топот, хлопки.
Песню он с грехом пополам промурчал под фонограмму, но когда опять вышла крашеная баба, зал засвистел, как на футболе. Наконец до них дошло, что "разогреть" зал у них не получится, тётка частично пробормотала список спонсоров и сбежала вместе с дяденькой.
Песен пять Севаре дали спеть, зал расслабился, погрузился в блаженство, а тут опять двое из ларца. Мужик возьми и ляпни: " Если вы не против..." Сдружившийся в боях коллектив зала дружно гаркнул: "Против!" Но они помялись и не ушли, потому что надо было пригласить на сцену посла Узбекистана, поприветствовать послов других республик СНГ. Это публика стерпела...
В конце концерта, когда зал встал для прощальных оваций, эти двое всё-таки выскочили, сказав, что они обязаны перечислить спонсоров. Была уже полночь, потому все встали и двинулись к выходам. Севара под шумок выглянула из-за боковых кулис, заговорщически улыбнулась и задорно, по-свойски, помахала всем рукой, мол, идите, я вам благодарна и всё понимаю.
Всё утро в ушах её голос, перед глазами её движения. Танец - не танец, полёт - не полёт, и эти руки, живущие сами по себе, не в такт музыке, не в гармонии с движениями тела. Это такой необыкновенный, волшебный приём, а может, просто идущее от души проявление сложной и противоречивой натуры.
Когда от бухарско-еврейской общины ей подарили платье из хан-атласа, тут же ею надетое поверх своего чёрно-белого балахона, я поняла, что моментами напоминают её движения. Именно в таких нарядах - невероятно широких (настолько широких, что когда она расставляла руки, получался прямоугольник со стороной от локтя до полу) я представляла себе танцующих бачей. И именно такими могли быть их движения...
Хотела какой-нибудь песней из инета проиллюстрировать, но полистав, отказалась от этой мысли: ни на сотую долю записи не передают реальности.