Здесь обычно тихо-тихо
Вновь прибывшие люди, если есть среди вас такие, кто рассчитывает, что я специализируюсь на скандальных постах «про страшное», то вам у меня, сразу говорю, будет скучно.
Обычно я пишу про самое-самое обыденное, самое простое - про свою жизнь пишу, наверно, так.
Потому, что жизнь - это как вот вчера:
Серго сидит за машиной и мочит чертей: настало его законное вечернее время, компьютер-то у нас один.
А я лежу на диване, мне принесли каталог Quelle.
Я рассматриваю фото подтянутых немок в затейливых блузочках, и время от времени поглядываю в телевизор. Там на экране пытается петь эксгумированная Лада Дэнс.
Под боком у меня лежит бейби; есть у меня такой бейби, он мал, ему четыре месяца. Его зовут Владислав.
И когда обложка каталога находиться прямо у бейби под носом, он лежит молча и медитативно эту обложку рассматривает.
А если я поворачиваюсь к телевизору, то и обложка поворачивается вместе со мной.
И тогда маленький мальчик недоуменно хнычет, а потом негодующе орет.
А я говорю ему:
- Мальчик мой, и чем тебе так интересны эти немецкие женщины в затейливых блузках?
А вчера бейби Владислав разломал пластмассовую погремушку.
Анька, предыдущая хозяйка погремушки, играла с ней полгода и хоть бы что - а бейби справился за пару дней.
Как принято представлять себе отношения ребенка и погремушек?
Погремушки висят над ребенком, а ребенок нежно трогает их ручками. Мама в умилении, папа в умилении, все счастливы.
Мой бейби нашел свой подход: он запинывает ногами дугу от развивающего коврика, на которой и висит все это добро, а потом меткими сильными пинками убивает все, что там имеется.
И вот результат: вместо погремушки-гирлянды осталась резиночка, шарики и грустые отдельные разноцветные пингвинчики.
Наотращивал себе ног, понимаешь…
Обычно я пишу про самое-самое обыденное, самое простое - про свою жизнь пишу, наверно, так.
Потому, что жизнь - это как вот вчера:
Серго сидит за машиной и мочит чертей: настало его законное вечернее время, компьютер-то у нас один.
А я лежу на диване, мне принесли каталог Quelle.
Я рассматриваю фото подтянутых немок в затейливых блузочках, и время от времени поглядываю в телевизор. Там на экране пытается петь эксгумированная Лада Дэнс.
Под боком у меня лежит бейби; есть у меня такой бейби, он мал, ему четыре месяца. Его зовут Владислав.
И когда обложка каталога находиться прямо у бейби под носом, он лежит молча и медитативно эту обложку рассматривает.
А если я поворачиваюсь к телевизору, то и обложка поворачивается вместе со мной.
И тогда маленький мальчик недоуменно хнычет, а потом негодующе орет.
А я говорю ему:
- Мальчик мой, и чем тебе так интересны эти немецкие женщины в затейливых блузках?
А вчера бейби Владислав разломал пластмассовую погремушку.
Анька, предыдущая хозяйка погремушки, играла с ней полгода и хоть бы что - а бейби справился за пару дней.
Как принято представлять себе отношения ребенка и погремушек?
Погремушки висят над ребенком, а ребенок нежно трогает их ручками. Мама в умилении, папа в умилении, все счастливы.
Мой бейби нашел свой подход: он запинывает ногами дугу от развивающего коврика, на которой и висит все это добро, а потом меткими сильными пинками убивает все, что там имеется.
И вот результат: вместо погремушки-гирлянды осталась резиночка, шарики и грустые отдельные разноцветные пингвинчики.
Наотращивал себе ног, понимаешь…