Куколка Ева. Что у них за дверью?

[natalya_kiriche]

Ехать к Диме Ева в этот вечер не собиралась. Он и вправду работал, как электромолотилка. И если она оставалась у него посреди рабочей недели, то он с гарантией не высыпался, а на работу Дима вставал хорошо, если без пятнадцати семь. Но часто это было вообще без пятнадцати шесть. Ева тоже вставала, умирая от желания забиться в укромный угол его квартиры и там затихнуть, а когда он уйдет на работу, заснуть. Но она-то ехала домой и отсыпалась часов до двух, а Диме не светило.

Дима, однако, не страдал от ранних подъемов. Похоже, что у него внутри работал атомный реактор. Этот человек открывал глаза с первым гудком будильника и сразу как-то начинал... жить. Он потягивался, надевал спортивную одежду, он давал Еве время доспать, пока бегал рядом с домом, на школьном стадионе, потом возвращался, мылся и будил Еву к утреннему кофе или чаю. И вез ее до дому. И уезжал пахать. Ева раньше была уверена, что такие люди - выдумка, их пишут сценаристы и снимают режиссеры рекламных роликов.

Но в пятницу вечером он засыпал головой у нее на коленях, и все. Поднять его было невозможно. Ева переводила теплое туловище в горизонталь, а сама досматривала кино. И в субботу Димка не просыпался раньше обеда. Она просыпалась, кормила Димкину золотую рыбу по имени Тарелка, готовила что-нибудь простенькое. Читала. Ей было спокойно в его квартире. Тайных дверей, пыли и неловкости там не водилось.

Шастать по городу они перестали. Им стало легко. Они встречались у ее подъезда, они ехали к нему, и за дверью его квартиры их замыкало в некий общий контур. Они, собственно, и не разговаривали почти. Если бы Диму и Еву подслушивали компетентные органы, то они бы точно заподозрили парочку в чем-то секретном. Шифруются, не иначе!

Что бы услышали чужие уши?

- Ага - это Ева отвечает на жест Димы в сторону чайника.
- Хорошая... - это Ева проходит мимо Димы и на мгновение прикасается щекой к его плечу.
- Сколько? - это Ева интересуется, класть ли сегодня Диме сахар в кофе, он пьет кофе, пьет его то с сахаром, то без, по настроению.
- Дай - это Дима забирает у Евы свою байкерскую куртку, Ева нашла ее на вешалке и примеривает - Дай сюда, нет.
- На - это опять он же вытащил роскошную вещь, косуху цвета топленого молока. Вещь явно женская, и видно, что ношеная, но Еву это не волнует.
- А?.. - это Ева спрашивает, идет ли ей.
- Ого! - это он сказал, что очень идет.

Он улыбается, он выглядит бодренько, но к вечеру его глаза вовсе не синие, не голубые - никакие у него глаза. Покрасневшие. Темно-серые, плоские глаза.

- Кино? - это может спросить как он, так и она. Иногда они говорят это слово вместе.

Им все очень нравится, даже доисторическая комедия "ДМБ", или новый разрекламированный киношедевр, или вообще кино про Чапаева. Они не очень-то смотрят на экран.

И в конце концов людям, что дежурят на прослушке, следует оставить Еву и Диму в покое, потому что слушать, как двое любят друг друга, это неприлично. Даже нехорошо.

Ну а если компетентные органы снова вернутся на свой ответственный пост, они услышат храп дуэтом.
Храпят эти милые ребята на десять баллов. Душевно и дружно. Все время складывая друг на друга то ноги, то одеяло.

Так вот, Ева не собиралась ехать к Диме вечером, пусть выспится, но дома опять толкалась Василиса, и Ева даже подумала, что Ваське стоило бы заняться каким-нибудь делом. Например, поработать. Она только теперь осознала, что Василиса живет на деньги родителей и Гриши - "на сыну". Иногда у нее продавались живописные работы, но это было крайне редко. Их же еще написать надо. А тут беда!
Денис работать бросил!

Василиса ходит у Дениса над душой, то склоняя голову набок и впиваясь в него тяжелым взглядом - то обнимает его сзади за шею, как теплая удавка, и воркует: "Ну Ден, ну давай обсудим, я же не говорю, что ты деградируешь, все исправимо".

Он, как видит Ева, совсем не бесится от такого нарушения своей личной территории, а лишь подхохатывает и зверски троллит бедную подружку.

- Зачем мне работать, Вася?
- Василиса!
- Вася-лиса. Ты Вася-лиса. Ты хитрая. Хочешь заставить меня работать на себя? Нет, лисичка, не получится.
- Да почему на меня-то? Ты уже месяц никуда не выходишь из дому! Ты же тунеядцем становишься! Вон, как Евка наша.

"Ихняя Евка" как долбила тексты на продажу, так и долбит, это не изменилось. На несправедливое сравнение Василисы она не обращает внимания, точнее обращает, но другое - ее давит хохот. Василиса и правда - Вася-лиса. Аргументы у нее!

- Я вообще больше не буду работать.
- А как ты будешь жить?
- Хорошо. Вот надоем Евке и пойду бомжевать.
- Больной вообще?
- А что. Выкопаю за городом землянку, буду охотиться на сусликов. Ты будешь привозить мне водку.
- Идиот.
- И колбасу. Я твердую люблю, не забудь.
- Ну Диня!
- И шампунь. Я иногда буду мыться. По праздникам.
- Да прекрати!
- Нет-нет, и не уговаривай, мыться много очень вредно, я в интернете читал.
- Ты постоянно сидишь в интернете, ты правда чокнулся!

Ева как-то спросила, сколько Денис собирается терзать свою несчастную бабу, и когда же он ей скажет про отъезд, про деньги, про все. Ответ был ехидный:
- Я скажу, а она треснет от радости. И что я повезу на Карибы вместо женщины - оболочку с косичкой? Ну нет.

... А вот тут Денис и сам зависает. Термин из жизни убитых компьютеров передает его состояние точно. Он - зависает. С одной стороны, тащить Василису и Мыша на Карибы, знакомить ее с Лиличкой и ждать, что Василиса не разнесет все вокруг "для пользы и потому, что она лучше знает"... Да ладно! Проще забрать ее, когда он уже создаст базу, будет кем-то больше Лиличкиного мальчика-пажа на побегушках.

С другой стороны, отлипнуть от Васьки-лисы не получается. Он ее все время хочет - не только в постели, но даже смотреть, слушать. Он тоскует, если не видел ее больше пары суток. Это его женщина. Часть его организма. Когда она успела? - изумляется Денис. Еще в начале лета Василиса его изрядно раздражала. Дело почему-то все равно в Еве, но как эти две женщины связаны в его сердце, он понять не может. И не поймет.

Но Еве от их брачных игр уже тошненько. Марка вот-вот уснет. Эти вот-вот начнут обжиматься на кухне, сопеть и ржать.

И последним гвоздем вечерней программы выступает - ну кто же еще, разумеется, Васька-лиса.

- А чего ты улыбаешься? Твой-то тебе вон не звонит, не пишет. Хоть бы доброго вечера пожелал.
- Ой, сама извелась. И не пишет. И не пожелал.
- Ты у него вроде одалиски? Я смотрела его фотки, там баба на бабе. Это кто такие?
- Это фото старые. Ты бы даты посмотрела.
- Ты бы лучше сама даты посмотрела! Ему уже пора стереть их рожи к чертовой матери!

Ева не понимает, что не так с рожами. Девицы очень даже славные. Она лично на тех же фото прежде всего видела, удачно Димка получился, или нет - и фон. Где он был. А он много, где был. Ну бывшие подружки, и что теперь - застрелиться? Зачем ей, интересно, тридцатипятилетний девственник.

- Раньше ты решала такие вещи резче. Раньше ты была настоящая стерва. Мне тебя даже... нет, не то, что жалко. Он тебе мозг свернул в простоквашу. Ыыы, ну чооо, ну бывшие, и чооо... - передразнивает Василиса Еву - и ты будешь бывшая! Вот раньше ты бы взяла его, и уже спросила!
- О чем?
- Бухнула. Взяла с собой бутылку для антуража. И поехала бы к нему домой разбираться. Кто он такой, этот субчик и чего ему по факту надо. И он бы раскололся, как миленький!
- А в чем раскололся бы?
- Ну или шашечки! Или ехать.

Шашечку Ева бы прихватила непременно. Она действительно не так давно решала проблемы бухлом и вострой шашечкой. Ева не понимает, почему никто из ее кавалеров не выставил ее на улицу вместе с той шашечкой. Она и Олега на себе так женила когда-то: на пьяной истерике "Ты меня ни люююбишь! Ты меня использовал!"

Представив себе, как она врывается в квартиру Димы, которому вставать без пятнадцати шесть, Ева мысленно крестится.

- А я тебя тогда уважала. Ты мне тогда казалась настоящей. А теперь ты... капуста. Морская. И он тебя, дорогая, изуродовал.
- О! А я с самого начала говорила, что он подозрительный, и что с ним я влипну похлеще, чем с Валеркой! Кто мне говорил: "Да ты гонишь, не пори горячку, он тебе еще ничего и не предлагал..." Кто это был?
- Прости. Я тогда не видела, что он так опасен. Каюсь.
- Поехать и разобраться, говоришь... Что-то я не помню, чтобы ты сама так делала.
- Я? Я делала! А как еще с ними? Не пнешь, не полетит!

Воздух вокруг Василисы как бы закипает. Ева жалеет, что ехать ей все же нужно, потому что иначе она сама начнет высказывать Василисе то, что у нее давно лежит подальше, и будет скандал, и на фиг он нужен. А если смыться с глаз... Ну докопается она до Дениса, а тот потащит ее в ванную и проблема на время решится. Да надоели! Господи, ну не выгонять же Дина. У него вот-вот будет виза. Как же надоели... Ну куда ехать? Писателя Звездина собой обрадовать? Бред. В собственном доме нет покоя.

- А я сейчас еще и напьюсь! - выдает Денис не в такт и не в лад.

Обе оборачиваются в его сторону. "Зачем?.."

- Начну привыкать к жизни алкаша-бомжа.
- Деник, а тебе и не надо привыкать, ты он и есть всю жизнь - напоминает Ева.
- Так я отвык! Разжился тут у тебя. Надо исправляться. Решено! Знаете песенку: "Каждую пятницу я в говно..." Сегодня как раз пятница!

"Оооой..." - Ева выдыхает и смотрит на часы. Пятница! Господи, счастье-то какое. Ну все. Скоро ее заберут из дурдома. Дима ходячая гарантия.

Он приезжает минут через двадцать. Она слышит в трубке: "Я тебе полотенце купил, здоровенное, сегодня буду заматывать, ты не против?" Да хоть в рубероид закатай, только забирай меня отседова! - думает она.

В машине играет музыка, а у Евы в голове тихонько бренчит мистическая шарманка размышлений.

Вот Василиса. Она живет в своем мирке. Там немножко людей и почти нет событий. Тогда Василиса идет и выжимает события из тех немногих людей, которые дают ей доступ.

Вот Денис. Он замкнут на себе, рядом с ним всегда место только для одного человека. Он как бы покровитель и спаситель этого человека, но много ли в этом смысла для Дениса? И всех, кто "другие", Денис запросто может и кинуть, и обмануть. И забыть. У него, кроме Евы, вообще нет друзей.

Они все, и даже умница Женя, и добрый нервный парень Олег, и козел Валерка, проживают жизнь в замкнутом цикле, питаясь друг другом, расходясь и возвращаясь друг к другу - ведь, похоже, неприятная правда в том, что за пределами цикла их никто видеть-то не жаждет.

Они по сути никому не нужны.

И даже папка окуклился на своей даче, со своими пленерами на двоих с дядей Сашей. Они, конечно, хорошие люди и мастера. Но пленер, если правду говорить, это лишь пьянка на двоих в резиновых лодках. Если бы картины не покупались за нормальные деньги, эти двое оставили бы себе водку на рыбалке, ничего бы они не писали.

Матушка все время куда-то спешит, общается, пишет, ведет группу самопомощи... но ее соратники и друзья по сути сломанные игрушки. Они лишь подконтрольные психи. Как и мама. Да, она не пьет, но что поменялось на самом деле?

Вот она сама, Ева, Ольга Чижова, бывшая Лапина, и бывшая Растегаева. И у нее дела не лучше.

Были не лучше. Кое-что сильно поменялось. Рядом ведет машину ее черно-белый и безопасный, ее идеальный мужчина, которого она загадала в майский новый год.

По утрам Дима оставляет Еву у ее подъезда и едет туда, где люди двигаются в невероятной программе, создавая события.
Люди поддерживают жизненно-важную программу вселенной. Для этого нужно совсем мало. Они встают утром и идут водить автобусы, например. Заботиться, чтобы везде работало электричество и тепло. Лечить больных, обслуживать покупателей или, допустим, следить, чтобы документы были заполнены правильно - вырубаясь намертво в пятницу, развлекаясь в выходные дни и начиная все заново в понедельник.

Как интересно: Ева раньше думала, что это страшная унылая жизнь. Что у нее совсем классная жизнь, а они - как ноли и единицы. Но все оказалось не так. Был бы снова майский новый год у Звездина, она бы загадала только одно желание.

...Качается маятник, запустивший то самое время. Отсчитывает. Как будто у Евы потом не будет шанса выйти.

Она в тесном темном пространстве подглядывает в приоткрытую дверь. Она хочет попасть туда, за дверь.

Туда, куда каждый день, кроме выходных, уезжает ее принц Дима на потрепанной Нексюхе - а вторую свою, красивую большую и очень черную машину он бережет для представительских целей.

На байке она с ним уже каталась. Это ей понравилось. Но чужой байк и чужая компания байк-клуба раз в пару недель - тоже лишь развлечение в замкнутом пространстве.

Ей хочется туда, куда он попадает каждый день. Не с ним.

Не с ним, поверьте. А - за ним.
По направлению.

Долбить тексты на продажу - это тоже перевариваться в слизистом мире замкнутого цикла.

Ева хочет за дверь. Надо было загадать одно желание: "Чтобы я была, как все нормальные люди".