Ужасное дело чарующего хироманта Глава №18
Очень недовольна переводом, но такая уж, видно, глава. Целая гроздь разных тупиков, давно такого не было. Но зато все медленно идет к развязке
Динь-дон
Если б вода не была такой холодной, а Риколетти был бы более опытен в области применения хлороформа, то я бы, несомненно, утонул.
Чета Риколетти не стала рисковать: цепь , обвившая мою лодыжку, была прикована к чему-то тяжелому и этот груз тянул меня на дно. В книгах об утопающих описывается, как перед их мысленным взором проходит вся их жизнь, но в моем случае она была такой короткой и неинтересной, что необходимо было предпринять попытку сделать ее хоть немного длиннее.
Говорят, что Провидение неукоснительно наблюдает за некоторыми из нас, и я мог только надеяться, что этому маленькому колодцу с грязной водой не суждено было стать местом моего последнего успокоения. С моими обожженными легкими и тем ценным оставшимся воздухом, который срывается с моих губ в виде поднимающихся на поверхность крошечных пузырьков, которых становится все меньше и меньше , то, что я смог скинуть обувь и стянуть с ноги цепь, я могу приписать либо везению, либо полному отчаянию.
Я выбрался на поверхность, - а это совсем не легко, если руки у вас связаны - как раз вовремя, чтобы увидеть, что крышка колодца вновь встала на место и больше уже не пропускает тонкие лучи лунного света. Тяжелая крышка опустилась на место, издав гулкий звук, который эхом прокатился по круглым стенам колодца, что было весьма болезненно для слуха, и вот я оказался замурованным в своей водяной гробнице.
Если до этого выбраться отсюда было весьма желательно, теперь это превратилось в настоятельную необходимость. Барахтаясь в воде, пока думал, что мне делать, я смог в какой-то степени согреться, и избавившись от кляпа во рту, я, наконец, смог дышать свободно. Но я знал, что подобная ситуация не может длиться вечно. Вода была почти ледяная, и она постоянно, будто издевалась надо мной, то опускаясь, то поднимаясь и накрывая меня с головой. Мои зубы выбивали дробь, и я уже достаточно наглотался этой вонючей воды, чтобы не сомневаться в том, что если я выживу, то впереди меня ждет несколько весьма неприятных дней, даже если я ухитрюсь не схватить холеру.
Вся штука была в том, что никто не знал, где я нахожусь. Надеяться на Майлса не приходилось, даже в том случае, если он сможет оторваться от миссис Каннинг на достаточно продолжительное время, чтобы забеспокоиться о моем отсутствии. У него не будет никаких оснований осматривать заброшенный колодец в отдаленном, заросшем уголке сада, не говоря уже о том, чтобы рассчитывать найти на дне его своего недоброго кузена. Полиция со свойственной ей беспорядочностью - а я не сомневался, что кто-нибудь уже догадался послать за ней - станет энергично искать меня, как утверждают , грабителя и убийцу, за пределами этого дома, считая, что мне удалось скрыться. Они будут искать меня в порту и на железнодорожных станциях, даже не думая о том, что мое утонувшее тело было все это время у них под носом.
Вновь я понял, что мне придется разработать свой собственный план, и надеялся, что мне повезет в этой попытке обрести свободу больше, чем прежде. Передо мной вновь встали те же проблемы, что и прежде, ибо руки мои по-прежнему были связаны, а теперь все трудности усугубила вода, грозящая переохлаждением. Мои руки так сильно дрожали, что я никак не мог развязать узлы на веревке, опутавшей мои запястья, зубами, и поскольку руки были связаны ладонями внутрь, я не мог ухитриться достать до узлов пальцами.
Следующим важным шагом было выбраться из воды до того, как я настолько замерзну, что мне уже будет все равно. Расстояние между двумя стенками колодца было слишком велико, чтобы я мог опереться о них и , таким образом выбраться наружу. В темноте я исследовал эти старые стены, ища на ощупь что-нибудь, за что бы я мог уцепиться и дать отдых моим уставшим ногам. Время от времени я натыкался на выступающий из кладки кирпич, но ил, скопившийся тут за многие годы, сделал камни склизкими. Когда мне удалось, наконец, вцепиться в камень ногтями и подтянуться, кирпич начал крошиться под моим весом и вслед за ним я полетел в темную глубину.
В этой игре наступает момент, когда глотнув мутной жидкости, ты исчезаешь под водой и тебе уже в сотый раз кажется, что инстинкт самосохранения, обычно такой жизнеутверждающий и несокрушимый, слабеет. Зачем бороться, говорит он, когда ты должен противостоять противнику, которого никогда не сможешь одолеть? А когда ты замерз и почти утратил надежду на спасение или побег, это довольно убедительный аргумент.
Однако, если б я стал его слушать, я бы не поднялся вновь наверх, жадно глотая воздух, и не нашел отверстие на месте выбитого мной кирпича; я вцепился в него пальцами и висел таким образом , словно мокрая летучая мышь в чертогах вечной ночи, чувствуя, что то немногое, что осталось от моего рассудка, угасает и слабеет под грузом моей намокшей одежды, а моя воля к жизни тонет в плещущей вокруг меня воде.
Я погибал, в том не было сомнений, побежденный шарлатаном, предсказания которого неизменно оказывались верными, благодаря помощи его ужасной жены, для которой ничего не стоило убить слабых, больных старых женщин, чтобы добиться желаемого. Я сознавал это, но мой мозг был сосредоточен не на этом. Вместо этого память повлекла меня за собой в полузабытые края моего детства, где была зима, и щеки раскраснелись от мороза, а Майкрофт говорил, как я ему надоел, и запирал меня в чулане, потому что я снова чем-то ему досадил.
Если подумать, то, похоже, что подобные отношения установились между нами с тех пор, как я начал ходить. Майкрофта поразительно легко можно было вывести из себя. Интересно, досаждал ли я ему так же и сейчас, будет ли он так же раздражен, когда услышит, что я исчез после убийства леди Агнес, сбежав с ее драгоценностями. Вот только в этот раз он не сможет прибегнуть к своему обычному наказанию. Если б только он знал, что я кончил свои дни в гораздо более недоступной темнице, нежели комната для просушки белья или кладовка под лестницей.
По крайней мере, мне не придется уже больше слышать, как он разглагольствует о том, что предчувствовал такой исход, и как вновь станет напоминать мне, как бездарно, на его взгляд, я растратил свои таланты. Все же странно, как то, что больше всего раздражает нас, будучи рядом, уйдя из нашей жизни, вызывает ностальгию. Сейчас, когда я балансировал на грани между жизнью и смертью, единственным утешением для меня было, что Майкрофт узнает, как все было на самом деле и добьется правосудия в отношении Риколетти. Лэнгдейл Пайк опубликует свой репортаж, Риколетти заставят рассказать о моей смерти и после этого будут найдены мои останки. Возможно даже, что Лестрейд найдет своего грабителя и похищенный brayette. Жизнь продолжится, но уже без меня - и все из-за этого проклятого хироманта.
Я облек в слова то отчаяние, что испытывал сейчас , и стены колодца зазвенели даже от такого слабого звука, каким был сейчас мой голос. Редко, когда я позволял эмоциям взять надо мной верх, но если гибель на дне колодца не дает человеку право во весь голос разоблачить своего убийцу, то я тогда не знаю, что может дать это право. Это дало приятные, хоть и скоротечные , ощущения, но никак не улучшило моего положения. Поэтому, когда мои пальцы, наконец, соскользнули, и я вновь упал в воду, самым естественным в мире мне казалось не продолжать бороться, а скользнуть вниз в эту зловонную тину и спокойно умереть в темноте в тот день, дату которого мой измученный мозг уже не помнил, и срок , отмеренный моей жизни был уже на исходе.
И моей карьере суждено уже было завершиться, если б вдруг в воде не появилось внезапно бледное отражение лунного света, и я не услышал приглушенный крик - знакомый голос звал меня по имени. Я даже не откликнулся, я уже слишком устал, чтоб меня что-то волновало, и покорился своей судьбе. Но похоже, что и правда , нет покоя грешникам, к которым я, видимо отношусь, и я был вынужден вновь всплыть наверх. Высоко над моей головой крышка колодца была сдвинута, и на фоне диска луны виднелся чей-то силуэт.
- Шерлок, ты там внизу?
Мне удалось что-то прохрипеть в ответ и в придачу слабо помахать рукой.
- Да, я так и подумал, что, возможно, это ты, - прокричал Майлс, в его голосе слышались нотки недовольства, которые обычно появлялись у него, когда он нарушал свой привычный распорядок, чтобы помочь какому-нибудь несчастному. - Оставайся на месте. Я схожу за веревкой.
Куда интересно я мог отсюда уйти по его мнению? Впрочем, сейчас я не желал обсуждать это. Раз уж он потрудился найти меня, то самое меньшее, что я мог сделать, это угодить ему, стараясь продержаться на воде немного дольше. Вскоре его фигура вновь появилась наверху, в его руках была толстая веревка, к концу которой все еще были привязаны остатки какого-то ведра. Я увидел, как он сделал на веревке петлю и закрепил ее. Потом крикнул, что мне нужно надеть ее на себя, чтоб он мог меня вытащить. А затем ничего не произошло. Он стоял там с веревкой в руке, казалось, уже целую вечность, ожидая чего-то, неведомого мне.
- Майлс? - позвал я. - Майлс!
Мои слова привели его в чувство. Веревка змейкой устремилась вниз, и я удостоверился в том, что она крепко держится на мне перед тем, как она сильно натянулась, и я был вытащен из воды. С каждым дюймом я все ближе поднимался к этому прекрасному ночному куполу с его мерцающими звездами и бледным светом зимней луны, пока, наконец, не достиг самого верха. Слишком ослабший, чтобы стоять, я упал на колени и и несколько болезненных мгновений извергал из себя колодезную воду. Майлс не делал попытки как-то помочь, молча, стоял и смотрел на меня, тяжело дыша от напряжения, его руки были сложены на груди, а выражение лица было крайне задумчивым.
- Тебе лучше? - спросил он, когда мои спазмы стали затихать.
Я кивнул.
- Спасибо тебе.
- Не за что . Рад был помочь.
- Как ты узнал, где меня найти?
- Я пошел по следам и, динь-дон! - Шерлок в колодце.
- По следам?
- Следы оставила тяжело нагруженная тачка, которую вез прихрамывающий человек. Все приметы весьма характерны, мой мальчик. После того шума и крика, что поднялись после того, как леди Агнес нашли мертвой, а ты исчез, я подумал, что, возможно ты попал в … беду.
Добродушное настроение вернулось к нему в той сдержанной улыбке, которой он улыбнулся мне, протянув руку и помогая подняться на ноги.
- Знаешь, если ты действительно намерен, чтоб главным делом твоей жизни стала борьба с несправедливостью и злом, причиненным людям, то тебе следует быть осторожным. Жизнь сыщика обречена на опасности.
Я пристально посмотрел на него.
- Так ты знаешь?
- То, что ты - некто вроде частного сыщика? Да, мне это известно. Ленгдейл Пайк был настолько добр, что рассказал мне об этом. О, ты удивлен? Значит, ты весьма своевременно получил урок, что никогда не стоит доверять журналистам ничего из того, что ты хотел бы скрыть от других. Но ведь ты же не думаешь, что вечно мог бы скрывать это от меня?
- Очевидно, нет.
- Если ты так считал, то это говорит о твоей крайней самонадеянности. Ты недооцениваешь людей, Шерлок. Это погубит тебя, если ты не будешь осторожен. - Он окинул меня внимательным взглядом и покачал головой. - Ты только посмотри на себя. Твой жилет никогда уже не станет белым. Какое расточительное отношение к подлинному шедевру портновского искусства! - Он снял свое пальто и накинул мне на плечи. - Пойдем, надо увести тебя с этого продуваемого ветрами двора, пока ты не простудился насмерть. Кроме того, ты должен мне кое-что объяснить.
Я наполовину шатался, наполовину шел, цепляясь за руку Майлса, который направился к сараю, находившемуся у северной стороны стены этого сада. Он попытался открыть дверь и что-то со злостью пробормотал себе под нос, когда обнаружил, что она закрыта. Он стал изучать запор, и через минуту дверь была открыта, Майлс объяснил это тем, что вначале что-то заело в замке. Он втащил меня внутрь, усадил на стул и начал исследовать содержимое находившихся там шкафа и буфета. Наконец, с возгласом удовлетворения, он нашел то, что искал, и вытащил бутылку , в которой что-то плескалось. Наполнив доверху металлический стаканчик, он всунул его в мои дрожащие руки.
- Виски, - сказал он. - Поистине , редко какой садовник не держит у себя что-то подобное, чтобы спастись от холода. Выпей. Это восстановит твои силы и вернет бодрость духа.
Напиток обжигающим потоком прокатился по моему горлу, и я закашлялся. Майлс зажег сигарету и бросил спичку в железную жаровню, которую хозяин этого дома наполнил старыми газетами, чтоб она была готовой к его следующему посещению. В жаровне запылал огонь, и его скудное тепло стало проникать в мое замерзшее тело.
- Мы здесь потому, - объяснил Майлс, садовым ножом разрезая путы на моих запястьях, - что , если я отведу тебя в дом, тебя почти наверняка арестуют и препроводят в какую-нибудь забытую богом камеру, прежде чем мы успеем заговорить. - Он вдруг посерьезнел. - Мы определенно пришли туда, куда нужно, кузен.
- Значит, полиция здесь?
- Да, и они, как обычно, снуют повсюду, как безголовые цыплята. Они не знают, в небесах тебя искать или в преисподней; это, действительно, весьма забавно. У нас осталось совсем немного времени до того, как они доберутся до сада. И мы должны использовать его с толком.
- А тебя не будут искать?
- Я в положении персона нон грата. Они допрашивали меня - известно ли мне твое местопребывание. Разумеется, нет. Где я был, когда случился известный инцидент - и тому подобное. Все весьма прозаично.
- У тебя, естественно, было алиби.
- Было. Миссис Каннинг была настолько добра, что подтвердила, что я был с ней весь вечер. Мы были…
- Не говори мне. Я могу себе представить.
- Ты несправедлив, кузен. Моя репутация частенько шествует впереди меня, но на этот раз она натолкнула тебя на неверный вывод. На самом деле, мы играли в карты. - По губам Майлса скользнула сластолюбивая улыбка. - Проиграть миссис Каннинг - это настоящее наслаждение. Тебе следовало бы попробовать.
- Спасибо, Майлс. Сейчас меня волнуют несколько другие вещи.
- Да, обвинение в убийстве - вещь прискорбная. Я тебе сочувствую.
- Я не убивал ее, Майлс. Это сделал Риколетти. Он и его жена, компаньонка леди Агнес, Джейн.
- Я предполагал такую возможность. - Он смущенно перехватил мой взгляд. - Ты не заметил, как вечером он упорно не смотрел в ее сторону? Сначала я подумал, что все дело в смущении - люди низших сословий не привыкли к тому, чтобы им прислуживали - но, когда я заметил, что и она совсем не смотрит на него, у меня закрались сомнения. Теперь ты говоришь, что они женаты, что ж, это все объясняет. Только люди, достаточно давно связанные тесными узами могут выказать такое пренебрежение друг к другу, такая практика, надо полагать, объяснялась острой необходимостью. Но продолжай, прошу тебя.
Я рассказал ему все, что узнал в тот вечер, и вдобавок о плане, который разразработали мы с леди Агнес, чтоб устроить ловушку для Риколетти, об обещании Уолтона заплатить ему, если он даст обо мне нелицеприятный отчет, о признании Джейн в том, что она отравила свою хозяйку, о том, как горда она была тем, что способствовала упрочению репутации мужа, убив леди Энстед, и , наконец, о том, как я оказался на дне заброшенного колодца. Майлс слушал меня с самым серьезным выражением лица, а когда я закончил, взял металлический стаканчик, наполнил его и выпил одним махом.
- Разве сейчас подходящее время для того, чтобы напиваться? - спросил я, неодобрительно взглянув на него.
- Лучшего времени и не придумаешь, - ответил он. - Лучше и не пытаться слушать подобные рассказы, будучи трезв, как стеклышко. Ну, Шерлок, что же мне с тобой делать?
- Помоги мне разоблачить их.
- Ты не сочтешь это слишком большой дерзостью с моей стороны, если я сделаю одно предположение? Во всем этом есть одна маленькая деталь, которая, кажется, ускользнула от твоего внимания, а именно, такой пустяк, как доказательство. Полагаю, что в суде будут на этом настаивать.
- Майлс, они признались!
- Я могу сказать, что переплыл Ла-Манш, но мои слова не сделают это реальностью. Чем ты можешь это доказать, мой мальчик?
- Тем, что слышал это собственными ушами.
- И мы должны поверить тебе на слово? И что ты скажешь? Что лорд Уолтон, уважаемый член правительства Ее Величества обещал заплатить какому-то малому, чтобы свести на нет твои шансы получить состояние его тетки? Думаешь, он когда-нибудь признается в этом перед судом? Если ты, правда, так считаешь, то ты еще больший глупец, чем я думал.
- Ну, тогда я обвиню их в убийстве леди Агнес и леди Энстэд.
- Докажи это.
- Джейн призналась, что дала хозяйке слишком большую дозу ее лекарства.
- Ошибка, которую может сделать любая умирающая женщина, страдающая от мучительной боли. Что касается леди Энстед, то ее смерть не была неожиданной; спроси кого хочешь. Спрашивается, кому это выгодно? Если этим предсказанием Риколетти заработал свою репутацию, то в таком случае, это все, что он получил. Ее состояние пошло на сиротские приюты и благотворительные фонды для моряков. Нет, Шерлок,у тебя ничего нет, кроме необоснованных обвинений, что и следовало ожидать. Посмотри на это с их точки зрения. Ты разоблачен и пытаешься возложить вину на других, казалось бы, совершенно невинных людей. Вот ты говоришь, что леди Агнес была согласна с твоим планом - но она мертва и не может подтвердить твои слова. И против этого выступают два свидетеля, один будет клясться, что леди Агнес передумала делать тебя своим наследником, а другая та, что уже сказала, как слышала вашу ссору. При всем уважении , кузен, но мне кажется , что у тебя был прекрасный мотив желать смерти той, что хотела завещать тебе свое состояние.
- Как же я это сделал?
- Ты только что сказал мне. Дав большую дозу ее препарата. - Майлс покачал головой. - Шерлок, ты, кажется, не понимаешь, какую рискованную ситуацию ты сам для себя создал. Я не думаю, что ты хочешь бежать из страны? Нет, думаю, нет. Однако, тебя могли бы пощадить, хотя то, что тебе останется после всего, что будет сказано и сделано, спасать уже не стоит.
- Майлс, я должен все рассказать полиции.
- Если ты это сделаешь, то тут просто будет твое слово против их слова. Ты, кажется, забываешь, кузен, что ты ничего из себя не представляешь. Прости за прямоту, но ты ведешь род от младшего отпрыска ничем не примечательной семьи безземельных деревенских сквайров, без какого-либо положения и состояния. Ради бога, уезжай, пока тебя не упекли за решетку до конца твоих дней.
- До этого не дойдет. У меня есть друзья.
- И у Риколетти тоже; разница в том, что его друзья куплены. Я всегда считал, что деньги - это гораздо более надежный гарант верности, чем все прекрасные слова о дружбе.
Когда я назвал ему имя того, кто посредством Майкрофта направил меня по следу Риколетти, он, казалось, слегка опешил.
- Боже, да он тебя нанял, - одобрительно произнес Майлс. - Но не жди, что он публично поднимет голос в твою защиту. Чтоб спасти твою шею он не станет рисковать ни своим положением, ни репутацией. Фактически, кузен, при прочих равных условиях я могу предсказать, что это дело никогда не будет слушаться в суде.
Я вскочил с места.
- Нет, я не могу этого допустить!
- Придется, - сказал Майлс успокаивающим тоном. - Тебе определенно не позволят раздувать скандал. Слишком много людей на вполне законных основаниях заинтересовано в том, чтобы это дело держалось в секрете. Посади Риколетти на скамью подсудимых и кто знает, что он там скажет?
- Но все эти его так называемые предсказания - ни что иное, как ложь.
- Верно, но есть старая поговорка - «нет дыма без огня». Было уже и прежде загублено немало карьер и жизней.
- Очень хорошо. А как насчет покушения на мою жизнь?
Майлс пожал плечами.
- А кто докажет, что ты не сам прыгнул в этот колодец?
- Связав себя и прикрыв за собой крышку?
- В твоей истории было бы больше смысла, если б я не нашел тебя там. Но нужда заставит и калачи есть, и тебе повезло, что я не стал ждать полицию или Уолтона. Он бы определенно решил оставить тебя в том колодце. При создавшемся положении вещей они могут прийти к заключению, что я был замешан в этом твоем грандиозном заговоре и что мы сочинили всю эту историю о том, что ты был сброшен в колодец. Какая ужасная мысль!
- Ты считаешь, что сделать ничего нельзя и придется дать Риколетти уйти?
- Я этого не говорил, - задумчиво произнес мой кузен. - Он потерпит крах, не бойся. Мне жаль бедного Лэнгдейла; теперь он никогда не сможет опубликовать эту историю. Нет, он не посвящал меня в подробности, но если судить по брошенным им намекам и тому, что ты только что сказал мне, не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что он имел в виду. Обвинения в убийстве не будет. Думаю, Риколетти убедят признаться в меньшем преступлении , за которое его будет ждать более мягкий приговор.
- Убедят?
Майлс кивнул.
- И если он благоразумен, то согласится. Ведь если пойдут о нем разговоры, то найдется немало людей, желающих расквитаться с ним. Ты же сказал, что его настоящее имя Уилф Пиклс? Ну, и будет не слишком трудно найти какого-нибудь недруга из его прошлой жизни. А так несколько лет в тюрьме и все забудется - если только раньше его не настигнет небесное правосудие. Что касается его жены, то удовлетворит ли твою раненную гордость, если ее обвинят в краже?
Меня не удовлетворило бы ничего, кроме обвинения в убийстве леди Энстед и леди Агнес Маркхэм, но я был вынужден признать мудрость слов кузена. Меня предостерегали, что нежелательно, чтоб это дело превратилось в громкий процесс, и как бы мне ни хотелось разоблачить Риколетти на открытом судебном процессе как шарлатана и преступника, я понимал, что этому не суждено случиться. Пока придется удовольствоваться менее серьезным обвинением. Но когда он выйдет из тюрьмы, я буду наготове. И он совершит ошибку, за которую вновь окажется в тюремной камере и на этот раз уже до конца своих дней - это просто вопрос времени.
Но пока согласно рассуждениям Майлса, была одна проблема.
- Но ты забываешь о таком пустяке, как доказательства.
- О, я позабочусь о том, что полиция найдет драгоценности леди Агнес среди вещей дорогой Джейн, - сказал он , усмехнувшись. - Это будет не первый случай, когда служанка присвоила хозяйские бриллианты.
- Тебе известно, где они? - Способность Майлса удивлять меня стала уже неприятным обыкновением , и мой ответ, как всегда, был смесью изумления с недоверием. - Почему ты не сказал этого раньше? Ведь ты же не собирался оставить их себе?
- Право, кузен, за кого же ты меня принимаешь? Грабеж пожилых леди - это совсем не мой стиль. Я нашел эти драгоценности еще до того, как нашел тебя, под цветочным горшком в старой оранжерее. Когда следы пошли в разные стороны, мне стало любопытно, и они привели меня к спрятанным сокровищам. Пойдем, Шерлок, - он с утешающим видом похлопал меня по плечу, - не хмурься. Тебе придется провести ночь в участке, но я уверен, что довольно скоро этот твой влиятельный друг вмешается, и ты будешь освобожден. Несомненно, это не то заключение дела, что пришлось бы тебе по душе, но ничто в мире не совершенно. - Он усмехнулся и швырнул свой окурок в жаровню. - За исключением, вот разве что, меня.