7 Ужасное дело чарующего хироманта. Глава 16
Глава 16
Обман
В ответ я сделал то, что было запланировано заранее и чего собственно и опасались другие гости: я сказал «да».
- Вы оказываете мне большую честь, леди Агнес, - добавил я. - Я сделаю все, чтобы оправдать ваши ожидания.
Редко, когда мне удавалось одной фразой вызвать такую враждебность. Этикет и правила поведения за столом обычно являются преградой для выражения слишком сильной агрессии, но у меня не было никаких сомнений, что если бы нас не разделяли несколько ярдов фарфора Дерби и начищенного столового серебра, то мое положение было бы гораздо более шатким.
- Какой же вы подлец! - вскочив на ноги, воскликнул лорд Уолтон.
- Если б я был десятью годами моложе, сэр, я бы выволок вас наружу и отстегал бы кнутом, - заявил пожилой генерал Грэнджер, сидевший возле меня; он отшвырнул в сторону свою салфетку с видом человека, собирающегося осуществить свое намерение, но не имеющего для этого сил.
- Дорогой Джеральд, - сказала его жена. - Не забывай о своем артрите.
- К черту артрит! - воскликнул он. - Послушайте, сэр, если б вы были моим подчиненным, я бы поучил вас уму-разуму, дерзкий щенок!
- Здесь не армия, генерал, - спокойно сказала леди Агнес, - и мистер Холмс - мой гость. Прошу вас не забывать об этом.
- Но это же возмутительно! - рявкнул он. - Дорогая моя, вы сознаете, что вы делаете?
- Я полностью отдаю себе отчет в своих действиях, - сказала она. - И я также прекрасно понимаю, что кое у кого из сидящих за этим столом есть веская причина подвергать сомнению мое решение. - Говоря это, она пристально смотрела на мужа своей племянницы. - Тем не менее, я уже все решила.
- Не думаю, чтоб вы понимали, что делаете, - сказал Уолтон, все его полное лицо дрожало от негодования. - Вы отвергаете свою собственную плоть и кровь ради этого… этого человека?
- Сядьте, Чарльз. Избыточные эмоции чрезвычайно вредно после такой обильной трапезы. - Когда ее побагровевший родственник подчинился и снова сел, леди Агнес вздохнула и окинула его добродушным взглядом. - Никто не будет отвергнут и лишен наследства. Моя племянница получит то, что ей причитается, но не более того. Есть более важные и благородные цели , нежели ваша финансовая стабильность. Я говорю о пресечении рода; сравнимо ли это с вашей любовью к пирогам с фазаном и скачкам?
- Если вы возлагаете надежды на этого малого, то боюсь, будете разочарованы. - Уолтон обратил свой пылающий взор на Майлса. - Это ваших рук дело, сэр. Это вы устроили этот заговор с целью обмануть мою тетю. Вы известны своей ловкостью. Но клянусь, вы об этом пожалеете!
Майлс , со своим неизменно невозмутимым выражением лица, на котором промелькнула лишь легкая тень удивления, когда леди Агнес оповестила всех о своем решении, теперь едва не захлебнулся своим бренди и , казалось, был чрезвычайно оскорблен таким обвинением.
- Мой дорогой Уолтон, я во всем этом совершенно неповинен. Я так же ошарашен таким поворотом событий, как и вы. Господи, да я и представить не мог, что у моего кузена были столь далеко идущие намерения.
- Так, значит, это вы! - проревел тот, тыча в мою сторону своим пухлым пальцем. - Этот дерзкий план принадлежит вам, в чем вас только что обвинил ваш кузен! Агнес, ну, теперь-то вы должны образумиться. Посмотрите, он даже не пытается ничего отрицать!
Во время этой речи леди Агнес оставалась невозмутимой и спокойной, что было восхитительно, учитывая сложившуюся обстановку и количество ее оппонентов. Никому бы и в голову не пришло, что с нашей стороны это лишь игра, ибо в ее голосе невозможно было уловить какую-либо неискренность, а ее взгляд, устремленный на лорда Уолтона, был холодным и строгим.
- Можете ли вы вообразить, - властно сказала она, - что я прожила так долго и, тем не менее, не имею ни малейшего понятия о мотивах, что движут людьми? Я не так глупа. И я не теряю голову, увидев смазливое личико. Это всего лишь деловая сделка между мистером Холмсом и мной, не более того. И нам не требуется ваше одобрение или согласие.
- Деловая сделка? - недоверчиво повторил лорд Уолтон.
- Вот именно. Что может быть естественнее для фермера, обнаружившего, что его собственные припасы на исходе, как не приобрести их у соседа?
- Но мы говорим не о ферме.
- Мы говорим о ценностях, и это почти одно и то же. Сейчас можно приобрести все, что угодно - вы же работаете в государственном департаменте, вы должны это знать. Я просто хочу пополнить родовую линию «свежей кровью», чтобы род не пресекся, и имя моего супруга было известно и в следующем столетии. - Она улыбнулась мне. - Я исследовала доступные мне резервы и сделала свой выбор. Однако, поскольку каждому свойственно расхваливать свой товар, чтобы сделать окончательный выбор я обращусь за помощью к специалисту. - Она повернулась к джентльмену, которого заранее усадила рядом с собой. - Боюсь, я была не совсем прямодушна, когда приглашала вас на этот прием, синьор Риколетти. Я бы хотела, чтобы посредством вашего искусства, вы рассказали мне все об этом молодом человеке. Если вы сделаете мне такое одолжение, вам не придется жаловаться на мою скаредность.
- Это же безумие, - сказал Уолтон. - Агнес, вы что, потеряли рассудок? Доктор Венделл, моя тетя больна…
- Благодарю вас, доктор, я в полном порядке, - сказала она, жестом приглашая присесть вставшего, было, врача. - Вы зашли слишком далеко, Чарльз. Когда меня не станет, вы вольны будет говорить обо мне все, что пожелаете, но пока вы гость в этом доме, вы будете вести себя соответственно, или я попрошу вас удалиться. Что касается моих пожеланий, когда вы покупаете жеребят, вы же проверяете, здоровы ли они; я же хочу убедиться в здравомыслии мистера Холмса. Что скажете, синьор?
Риколетти приложил руку к груди и склонил голову.
- Леди Агнес, для меня было бы честью помочь вам, чем могу. Должен сказать, что я уже познакомился с мистером Холмсом. Он… - Риколетти неуверенно взглянул в мою сторону. - Мне нелегко говорить об этом, но я обнаружил знаки, указывающие на то, что его будущее под угрозой.
- Вы имеете в виду свое предсказание о том, что он примет смерть от воды, - кивнула леди Агнес. - Я знаю об этом, и это меня не беспокоит. Все люди смертны; именно сознанием собственной смертности мы и отличаемся от животных. Нет, меня интересует его характер, характер и его поведение в будущем. Я не потерплю, чтобы на этот дом пало бесчестье. Полагаю, вы не возражаете, мистер Холмс?
- Ничуть, леди Агнес.
- Хорошо. - Она знаком подозвала свою компаньонку, которая поспешила к ней, чтобы помочь подняться. - Время подстегивает, особенно, мое время. Завтра приедет мой стряпчий, чтобы я подписала необходимые документы - конечно, если меня удовлетворит то, что я узнаю о характере этого молодого человека. Я жду, чтобы до той минуты вы представили мне свой отчет, синьор Риколетти.
Тяжело опираясь на трость и на руку своей компаньонки, леди Агнес удалилась, ее доктор племянница и целая вереница дам последовала за ней, а я остался выслушивать упреки ее родни и друзей. Прежде, чем разгорелась ссора, Риколетти, чувствуя, что он здесь нежеланный гость, так же, как я и Майлс, извинился, отвесил поклон и сказал, что будет ждать меня в библиотеке.
- Если б вы были джентльменом, сэр, - сказал генерал Грэнджер, пытаясь встать, - вы бы сию же минуту покинули этот дом и больше не возвращались. Но вы не джентльмен. Это вне всяких сомнений.
- Говорите, что угодно о моем кузене, - произнес Майлс, - но я чувствую, что должен вмешаться и сказать слово в защиту остальной нашей семьи. Конечно, наш дед был чудаковатый старый болван, но он обладал не только эксцентричностью, но и титулом.
- Вы, конечно, можете смеяться, сэр, - сказал Уолтон, - но если вы думаете, что вся семья будет стоять и смотреть, как вы обманываете бедную женщину, то жестоко ошибаетесь. Лучше вам не переходить мне дорогу, мистер Холмс. - Он обратил свой пронизывающий взор в мою сторону. - Я еще увижу, как вы поплатитесь за это; вы, этот ваш брат, что потворствует вам, и вся ваша чертова родня. Что вы скажете на это, сэр?
Я пожал плечами.
- Мне остается лишь сожалеть, что решение леди Агнес так расстроило вас, лорд Уолтон. Но это был ее выбор, не мой.
- Очень хорошо, если такова ваша позиция, то быть по сему. Мы еще увидим. Вас предупредили, сэр. Теперь вы будете нести ответственность за последствия.
- Что ж, в целом, - заметил Майлс, когда дверь захлопнулась за последним из уходящих джентльменов, и мы остались одни, - думаю, все прошло довольно неплохо.
Я вздохнул.
- На мой взгляд, это было весьма неприятно. Надеюсь, леди Агнес не пострадает за проявленную ко мне доброту.
- Невероятно, что на такую женщину могло хоть как-то повлиять то, что говорил ее родственник. - Майлс засмеялся, и из-под его полуприкрытых век блеснул задорный огонек. - Господи, у меня целую вечность не было такого веселого вечера. Полагаю, что с тобой это происходит постоянно, но для меня было весьма ново. А ты хитрец, Шерлок! Знаешь, я и в самом деле, довольно сердит.
- Да, приношу извинения за то, что не предупредил тебя заранее.
Он покачал головой.
- Нет, нет, когда я сказал, что сердит, то подумал совсем не об этом. Много лет я осторожно разнюхиваю местность, примериваясь к обстановке, и тут приходишь ты, и с ходу получаешь первый приз. Боже, хотел бы я, чтоб ты был моим братом. У моих не хватает инициативы, чтоб сделать такой смелый шаг. Если Майкрофту это придется не по вкусу, то он просто дурак, что само собой разумеется. - При этих словах он уже расхохотался вовсю. - Я отдал бы все на свете, лишь бы только увидеть его физиономию в ту минуту, когда ты ему об этом скажешь. С ним будет удар!
- Боюсь, что он вряд ли будет мне благодарен, когда Уолтон начнет гонения против нас.
- О, я бы не стал беспокоиться на сей счет. Ну, что такого особо ужасного он может сделать?
- Он, вероятно, сможет добиться того, чтоб Майкрофта с позором изгнали из Уайт-холла.
- Да, наверное, сможет. Бедный Мими! - Майлс широко улыбнулся. - Мне не следует смеяться, но на самом деле мне самому бы не придумать лучшего способа, как сбить с него спесь. Шерлок, ты начинаешь мне нравиться.
- А ты? Ты можешь от этого пострадать?
- О, я очень на это надеюсь. Никто не пожелает просто быть печально известным; это говорит о недостатке амбиций. Совсем другое дело стать знаменитым, думаю, с таким эпитетом перед своим именем я с радостью мог бы уйти на покой. В мире достопочтенных Генри и лордов Джонсов быть Знаменитым Майлсом это поистине большое достижение. - Он отставил свой бокал и встал из-за стола. - Ну, Шерлок я пожелал бы тебе удачи с этим твоим хиромантом, но боюсь, что уже не могу тебя ничему научить. Однако, нужно с достоинством принимать свое поражение. И я буду помнить не об утрате кузена, а о состоянии, которое он приобрел. - Он похлопал меня по плечу и продолжил . - И я надеюсь, что ты не забудешь тех, кто направил тебя верным путем, приведшим к такому богатству.
- Я еще ничего не получил. Риколетти еще может измыслить какой-нибудь неблагоприятный факт в моем будущем.
- Это просто формальность, мой мальчик, - пренебрежительным тоном ответил Майлс. - Если он попытается причинить тебе неприятности, просто дай этому малому денег и с этим будет покончено.
Я удивленно уставился на него. Возможно ли, что Майлсу прекрасно был известен план, по которому действовал Риколетти? Неужели я не видел того, что было у меня под носом, ослепленный собственным предубеждением - или вернее, предубеждением, что зародил во мне Майкрофт, на протяжении многих лет рассказывающий о нашем никчемном бездельнике-кузене? Поэтому я испытал подлинное облегчение, когда через минуту слова Майлса заверили меня в том, что я не пополнил свой внушительный перечень заблуждений еще одним пунктом.
- Господи, - продолжал он, и не подозревая о моем смятении, - я бы поступил именно так, если бы на карту было поставлено такое состояние. Пообещай ему все, что он пожелает, я достану тебе эти деньги. Ты можешь вернуть мне их позже.
- И где ты найдешь такую сумму? - спросил я, не в силах убрать из своего тона этот несомненный обвинительный оттенок. - Ведь не у миссис Каннинг. Она сказала мне, что ты не встречался с ней в тот вечер, когда состоялся бал. И ты не получал от нее тысячу фунтов для Фэйрфакса.
Майлс немного помолчал.
- Я никогда этого и не утверждал.
- Тогда откуда ты их взял?
- Скажи мне сперва, какое тебе до этого дело?
Я не мог ответить на его вопрос во многом потому, что не знал этого и сам, кроме того, что внезапно для меня стало очень важно услышать сейчас правду. Я не мог отрицать, что солгал Майлсу о том, для чего уговорил его принять предложение леди Агнес, но мысль о том, что у него были секреты от меня - даже те, что касались его амурных дел - уязвляла меня до глубины души.
- Кто она, Майлс?
Улыбка медленно раздвинула кончики его губ.
- Шерлок, несмотря на то, во что ты был вынужден поверить, моя жизнь, в действительности, довольно прозаична. Я старею, кузен. Дни, когда прекрасные женщины забрасывали меня подарками и золотом, уже на исходе. Я вынужден дополнять свое скудное существование изрядной долей фантазии. Кто из нас согласился бы вечно жить на свету без покрова ночи? Каким скучным был бы этот мир, если бы вся наша правда была на виду.
- И что это за правда?
- Ну, если хочешь знать, я их выиграл. Я оставил в ту ночь тебя на балу, а сам поехал в свой клуб. Мне удалось выиграть сумму, достаточную для того, чтобы покрыть долги Тео и мои собственные, после чего там остались бы еще средства, чтобы дать возможность моим братьям вести тот образ жизни, к которому они привыкли. Фортуна не баловала меня последнее время; вот почему мне не удалось добыть деньги для Тео чуть раньше. Если б я был более удачлив в игре, возможно, ему не пришлось бы пойти на такие отчаянные меры. - Он замолчал и начал поправлять столовые приборы, оставшиеся на столе. - Ну, вот, теперь ты все знаешь.
- Да, благодарю тебя за откровенность. Мне было интересно.
- И какое же тебе до этого дело? - В его взгляде, обращенном ко мне, неожиданно промелькнул холод. - Тебя это раздражает, не так ли? Я не работаю, но нельзя сказать, чтоб я был на мели. А если принять во внимание твое поведение, Шерлок, я бы сказал, что на твоем месте, я не стал бы судить других людей.
-Майлс, ты не понимаешь.
- Я все понимаю слишком хорошо, - сказал он. - Но давай больше не будем об этом. Ступай к своему хироманту. И ты можешь рассчитывать на мою помощь, сколько бы он ни запросил за свое молчание. - Майлс повернулся, чтобы уйти, потом вдруг помедлил и обернулся. - О, и если Уолтон предложит тебе присоединиться к нему на завтрашней охоте, откажись. Близость разъяренных мужчин, вооруженных охотничьими ружьями , нередко приводит к несчастным случаям. Спокойной ночи, кузен.
Возможно, это были мои фантазии, но у меня появилось ощущение, что в том, как он закрыл за собой дверь , было нечто, подводящее черту, будто бы Майлс поставил этим точку. Я не хотел его задеть, но явно именно это и сделал. С моей стороны было весьма невеликодушно сомневаться в нем, но я должен был убедиться. Сама природа различных тайн и загадок такова, что они должны быть раскрыты. Я получил ответ на свой вопрос; но какой ценой? У меня было не так уж много союзников, чтоб так быстро оттолкнуть от себя Майлса. Когда все будет кончено, он будет вправе никогда больше со мной не разговаривать. И как ни хотелось бы мне признаваться в этом , это было весьма неприятно.
Однако, поворачивать было поздно. Я должен был довести дело до конца. Тогда уже придет время для объяснений. Но в первую очередь мне нужно было разоблачить нашего шарлатана - как он и обещал, я нашел его в библиотеке; он листал огромный фолиант со старинными гравюрами, лежавший на столе.
Риколетти поднял на меня взгляд и улыбнулся своей обычной неискренней улыбкой, глаза его при этом оставались серьезными.
- Мистер Холмс, - сказал он, поправляя очки. Его маленькие глазки, скрытые за слегка запылившимися линзами, пытливо оглядели меня.- Я ожидал, что наши дороги пересекутся вновь, хоть и не думал, что при таких обстоятельствах.
- Право же, вы удивляете меня, синьор Риколетти. Я думал, что тому, кто может читать по ладони, известно все.
Его улыбка стала еще шире, хотя ей по-прежнему не хватало искренности.
- Это общее заблуждение. Мистер Холмс, я вижу общую картину будущего. Но детали не ведомы мне, так же, как и всем остальным.
- Но ведь важнее всего именно подробности.
- Да, говорят, что дьявол в деталях. - Его глаза сверкнули. - Например, вот эта история с вашим столь внезапным везением. Я совершенно упустил такую деталь.
- Вы же сказали, что меня ждет известность или дурная слава.
- Помнится, я также предупреждал вас о склонности к манипулированию своими ближними. Вижу, что вы не послушали моего совета или пренебрегли им.
- Возможно, я шел туда, куда вел меня мой жребий. - Я протянул ему руку ладонью вверх. - Кажется, вы сказали, что по левой руке можно узнать желания и надежды человека. Не прочесть ли вам, что начертано на моей, как просила вас леди Агнес?
Он не двинулся с места, проигнорировав мое предложение.
- У меня уже есть все, что мне нужно знать о вас, мистер Холмс.
Если он сделает свой ход, то час для этого настал. Я почувствовал, как учащенно забилось сердце.
- Что вы ей скажете? - спросил я.
На минуту он задумался.
- То, что вы - умный человек, мистер Холмс, но однажды встретите человека, ум которого будет превосходить ваш. Это естественный порядок вещей. Каждому из нас дарован свой час. Истинно умный человек знает, когда приходит время и ему пора уйти со сцены. Не правда ли?
- Мудрые слова. А сами вы следуете тем советам, что даете другим?
- Стараюсь по мере сил. Но другим советовать легче.
- И что бы вы посоветовали мне?
- Отступитесь, мистер Холмс.
- Я не признаю себя побежденным.
- Тогда вас заставят это сделать.
Я твердо встретил его взгляд.
- Вы?
Он засмеялся.
- Я всего лишь скромный слуга провидения. Те, кто приходят ко мне, ищут утешения. Я вовсе не считаю, что что-то из сказанного мной изменило ситуацию. Я говорю людям то, что они хотят услышать, что их будущие избранники буду любить их вечно, что их дети далеко пойдут… Он понимающе улыбнулся. - И что у молодых людей, которых они желают усыновить, прекрасный характер и добрый нрав. Не бойтесь. Я не встану между вами и леди Агнес. Вы приписываете мне гораздо большее влияние, чем то, которым я обладаю, если считаете, что она обратит на мои слова хоть какое-то внимание. Уж поверьте, ее светлость будет руководствоваться своим собственным мнением. Я могу сказать ей, что вы сам дьявол, и все равно она может сделать вас своим наследником, оставив без средств к существованию всю свою родню. - Но я вижу, что вы разочарованы. Чего же вы ожидали?
Я ожидал, чтоб он потребовал денег за свой положительный отзыв обо мне. На моей убежденности в этом и была построен обман, который мы задумали вместе с леди Агнес. И вот теперь мне говорят, что Риколетти был виновен лишь в том, что потакал прихотям влюбленных безумцев и обеспокоенных родителей.
Это была странная ситуация. Возможно, я был единственным человеком в истории, который хотел стать жертвой шантажа и теперь был расстроен. Я был так уверен, горел таким азартом, что убедил леди Агнес пойти против всей своей семьи, и сам был подвергнут всеобщему презрению, как самый бесчестный мошенник Англии. Я перенес бы это с легким сердцем, если бы Риколетти, ничего не подозревая, угодил в нашу ловушку. И теперь после его нежелания сделать свой ход у меня на руках не осталось ничего, кроме моих ничем не подтвержденных подозрений.
Хуже всего то, что Риколетти это знал. И теперь он упивался моим смятением.
-Бросьте, мистер Холмс, - сказал он, помедлив возле меня, хотя уже направлялся к двери.- Откажитесь от этой затеи. Лорд Уолтон - мстительный человек. Вам не выиграть в этой игре.
- Игра еще не окончена, - ответил я.
- О, я думаю, что окончена. Для меня-то уж точно. Это будет моя последняя консультация, мой прощальный поклон. Пора последовать собственному совету и уйти со сцены.
Он уже взялся за дверную ручку, когда я окликнул его.
- Вы бежите, синьор Риколетти?
- Некто, более мудрый, чем я сказал, что сражаясь и спасаясь бегством, он доживет до того, чтобы дожить до битвы следующего дня. - Он поклонился. - Итак, до следующего дня, мистер Холмс.
С этими словами он ушел, и мне нечем было задержать его. Я потерпел неудачу, может не полную, но по моим стандартам это была неудача. Мне удалось положить конец его гнусной деятельности, если его слова об уходе со сцены были правдивы. Это удовлетворило бы знатную персону, которая вовлекла меня в это расследование, но этого было недостаточно для меня. Из обычного дела, целью которого было разоблачение преступника, оно превратилось во что-то очень личное. Риколетти бросил мне вызов, это было противостояние наших умов; и горько было думать, что победа осталась за ним. Теперь меня удовлетворил бы только его арест, но я и представить не мог, как достичь этого.
Скудным утешением было думать, что еще оставался впереди тот день, о котором он так насмешливо говорил мне. Ему не удастся так легко ускользнуть. Даже если мне придется гоняться за ним до конца моих дней, клянусь, я найду выход. Этого требовала моя профессиональная и личная гордость. Либо мне придется смириться и привыкнуть к вкусу поражения, а такую горькую пилюлю проглотить совсем не просто.
Я размышлял об этом, сидя в библиотеке до тех пор, пока часы не пробили десять; и за это время мое уединение не нарушали ни слуги, ни кузены, ни взбешенные члены этой семьи. Самым печальным для меня было сознавать то, что мне придется сказать леди Агнес, что наш план провалился. Это столь много значило для нее, и похоже эта слабая надежда была единственным, что удерживало ее в этом мире последние несколько дней. Мне придется разрушить ее надежды так же, как прежде упования несчастного Фэйрфакса. Это уже превращалось в закономерность.
Когда я, наконец, отправился спать, то нашел записку от леди Агнес, в которой она просила меня прийти к ней в комнату. Несомненно, она хотела услышать о моем разговоре с Риколетти. Теперь он уже, вероятно, представил ей отчет о моем безупречном моральном облике, исходя из которого она должна была заключить, что он потребовал у меня немалую сумму денег за его уступчивость. Конечно, она не могла догадаться, что в этот раз он действовал против своего обыкновения и осыпал меня похвалами совершенно безвозмездно.
Утро было бы более подходящим временем для признаний, но, как сказал Майлс, при свете дня наши грехи кажутся более удручающими, чем они есть на самом деле. За доброту, что она проявила ко мне, и доверие, которое я пока не заслужил, она достойна была того, чтоб я сказал ей правду, как бы поздно уже не было. Мне было велено к ней явиться и отказать я не мог.
То, что она ждала меня, было очевидно, ибо дверь ее спальни была приоткрыта, и тонкая полоска света падала на старинный паркет. Из уважения я постучал, но никто не ответил. Сделав еще одну тщетную попытку, я приоткрыл дверь чуть шире, чувствуя , как моих щек тут же коснулся жар пламени, пляшущего за каминной решеткой. На ковре что-то лежало, и огонь отбрасывал на эту неопределенной формы фигуру то золотистые, то темные отблески. Подойдя ближе я увидел смятые складки халата, подпоясанного шелковым поясом с кистями на концах и видневшуюся из под него ногу в домашней туфле.
Я подбежал к леди Агнес, перевернул ее на спину и стал нащупывать пульс у нее на шее. Голова ее поникла, тонкие белые волосы разметались по ковру наподобие нимба, они казались почти золотыми при свете камина. Она выглядела спокойной, свободной от боли, что омрачала ее последние дни, оставив на лице глубокие страдальческие складки. Смерть избавила ее от разочарования , что могла принести весть о моей неудаче. Если ее дух и укорял меня за нее, то делал это молча.
Но вот, что скажет ее семья - это уже другое дело. Мне придется признать, что я вовлек леди Агнес в свой план , имевший целью посадить за решетку Риколетти. Меня обвинят в ее смерти, и вполне оправдано. Она не в силах была вынести обмана и противоборства со всем семейством , это оказалось слишком большим напряжением, скажут они. Никто не поверит, в то, что она пошла на наш заговор по своей воле и сама идея принадлежала ей. И возможно именно это и было самым печальным.
Было уже слишком поздно, чтобы предаваться самобичеванию. Мне нужно разбудить доктора Венделла, чтобы он засвидетельствовал смерть, сообщить обо всем семье и потом взять на себя ответственность за последствия. Возможно, завтра я буду вкушать все сомнительные удовольствия, что таит в себе местное отделение полиции. С этой мыслью я опустил тело на ковер и прикрыл ее лицо шалью. После чего тяжелый удар обрушился мне на затылок и больше я уже ничего не помнил.