Осенняя Агата Кристи
Часто говорят, что в конце жизни Агата Кристи начала писать хуже. Мол, годов с 1950-х у нее появились в большом количестве сумасшедшие убийцы с необыкновенными мотивами - что для классического детектива "дурной тон"; появилась какая-то мрачность и смурная недо-мистика, начали разваливаться сюжеты, теряться логика, да и вообще замелькали признаки маразма, если не клинического, то творческого.
Насчет маразма - если это и верно, то лишь для самых последних книг, написанных, когда ей было уже за 80 (да и то не всех).
Но пожилая Агата Кристи действительно совсем не похожа на себя "в расцвете сил".
Классические ее романы как бы залиты солнечным светом. Сюжет - жестко сконструированный, суховатый и остроумный, необыкновенный по развитию событий и уловкам, на которые пускается преступник, но вполне правдоподобный по характерам и мотивациям. Герои - безупречные "типажи", и даже неожиданные повороты их характеров всегда укладываются в типаж, просто раскрывая его по-новому.
Могла ли, например, талантливая, но совершенно пустоголовая актриса задумать и совершить изощренное убийство? "Не могла" - лишь на первый взгляд. На самом деле - легко: она просто рассматривает место убийства как сцену, на которой ей нужно сыграть определенную роль и создать у зрителей определенное впечатление: в сценическом-то мастерстве она разбирается! А пустоголовость и эгоизм не дают ей задуматься о том, что она творит и чем это может обернуться.
Из романа в роман переходят одни и те же типы: "современная девушка", энергичная и независимая (или мечтающая о независимости), интеллигентный молодой человек; отставной офицер, молчаливый и благородный душою... Разумеется, Дама Агата играет с ними, рано или поздно убийцей оказывается каждый из них - но не слишком сильно от этого меняется, да и намного интереснее, честно говоря, не становится.
Но, чем ближе к старости, тем сильнее меняется освещение. Яркий свет сменяется "косыми лучами заходящего солнца", сумраком и внезапными вспышками угасающего огня.
Все чаще преступление смещается в прошлое. О том, что произошло, читатель уже не может судить непосредственно, разглядывая и разбирая вместе с детективом все улики, выложенные рядком - он должен полагаться на чужие рассказы и воспоминания. С самого преступления акцент все более переносится на людей и людские судьбы - самого преступника и его близких. Банальная жажда денег или страх перед разоблачением стушевываются перед иными мотивами и чувствами, более уместными в трагедиях. И "типичные англичане" все больше уступают место фигурам необычным, можно сказать, романтическим - даже не столько фигурам, сколько неожиданным и парадоксальным человеческим отношениям и поворотам судеб, словно выхваченным из мрака в момент убийства, как на фотографии со вспышкой, и зафиксированным навечно.
Ревнивая жена убивает неверного мужа - а любовница, любившая его всем сердцем, спасает убийцу от правосудия, потому что знает, что так хотел бы ее убитый возлюбленный.
Отравленный художник, умирая, пишет портрет своей отравительницы - вкладывает в него всю силу любви и ненависти, перенося в вечность ее красоту, и сияющую молодость, и злое торжество... А через много лет эта женщина (она достигла всего, о чем мечтала в юности - но глаза ее погасли, и прекрасное лицо стало неподвижным, как у мертвеца) стоит перед своим портретом: "Тогда я не понимала, что убиваю не его, а себя".
Жадный и беспринципный молодой человек, один из легиона "плохих парней", влюбляет в себя богатую наследницу и женится на ней. Несколько раз пытается, согласно заранее намеченному плану, убить жену, наконец убивает... и в этот миг вдруг осознает, что успел ее полюбить. Что уже был с ней счастлив. Но поздно. Ему является ее призрак - но призрак его не замечает, и он понимает, что убитая жена более жива, чем он сам. Она продолжает жить в своей любви к нему, обманутой, но искренней и подарившей ей настоящее счастье. Для нее время остановилось в высшей, счастливейшей точке ее бытия - а ему осталась лишь "бесконечная ночь".
Одинокая старуха воспитывает приемную дочь; в ней сосредоточилась вся ее жизнь. Но девушка становится взрослой. У нее появился жених, которого мать решительно не одобряет; она собирается сбежать с ним, несмотря на угрозы и запреты. И тогда мать убивает ее и хоронит в своем саду, чтобы ее девочка осталась с ней навсегда - а сама все живет, живет рядом с тайной могилой дочери, как будто сама смерть прокляла ее и не желает приходить на ее зов...
И, пожалуй, самая странная из этих странных историй - "Вечеринка в Хэллоуин". Начинается как бытовой роман: комический дуэт Пуаро и Ариадны Оливер, веселая предпраздничная суета, деревенские кумушки, компания детворы, добродушные колкости старушки-писательницы насчет "современных нравов". А дальше сюжет неторопливо разворачивается, разворачивается... и вдруг выруливает в совершенно неожиданную сторону. В - сказку? Легенду? Нет, даже миф: о некоем языческом боге, вечно юном, прекрасном и, как многие боги, безжалостном, который много лет назад сошел на землю, чтобы зачать ребенка от смертной - и теперь возвращается, чтобы принести свою смертную дочь в жертву самому себе.
Чуть-чуть, чисто из приличия, миф прикрыт флером реальности: бог носит человеческое имя, обитает в человеческом теле, у него находятся какие-то, явно на живую нитку пришитые, "реалистические" мотивы для убийства. Но кого это может обмануть? На случай, если читатель окажется туповат, в романе достаточно прямых отсылок к античным мифам. Да и без них: необыкновенная красота и вечная молодость 40-летнего Майкла, и его внезапное родство с Мирандой (прямо как в индийском фильме!), и странная тяга друг к другу убийцы и его жертвы - в "обычном детективе" все это выглядело бы нелепым и смешным... Но это не обычный детектив, а точнее, не детектив вовсе. Скорее - осторожная, даже немного неуклюжая попытка описать какую-то новую реальность, которая вдруг начала открываться писательнице на склоне лет.
Яркие и тревожные краски увядания; неправдоподобная красота, завораживающая и внушающая смутный страх; любовь, не рождающая новую жизнь, а тесно сплетенная со смертью. Мир, в котором одни умирают еще при жизни, а другие возвращаются из мертвых, и это никого не удивляет - лишь мудрый Пуаро (самому-то ему, кстати, уже сколько лет? А точно ли он человек - и точно ли живой?) печально качает головой и произносит какую-нибудь подходящую на этот случай банальную сентенцию.
Насчет маразма - если это и верно, то лишь для самых последних книг, написанных, когда ей было уже за 80 (да и то не всех).
Но пожилая Агата Кристи действительно совсем не похожа на себя "в расцвете сил".
Классические ее романы как бы залиты солнечным светом. Сюжет - жестко сконструированный, суховатый и остроумный, необыкновенный по развитию событий и уловкам, на которые пускается преступник, но вполне правдоподобный по характерам и мотивациям. Герои - безупречные "типажи", и даже неожиданные повороты их характеров всегда укладываются в типаж, просто раскрывая его по-новому.
Могла ли, например, талантливая, но совершенно пустоголовая актриса задумать и совершить изощренное убийство? "Не могла" - лишь на первый взгляд. На самом деле - легко: она просто рассматривает место убийства как сцену, на которой ей нужно сыграть определенную роль и создать у зрителей определенное впечатление: в сценическом-то мастерстве она разбирается! А пустоголовость и эгоизм не дают ей задуматься о том, что она творит и чем это может обернуться.
Из романа в роман переходят одни и те же типы: "современная девушка", энергичная и независимая (или мечтающая о независимости), интеллигентный молодой человек; отставной офицер, молчаливый и благородный душою... Разумеется, Дама Агата играет с ними, рано или поздно убийцей оказывается каждый из них - но не слишком сильно от этого меняется, да и намного интереснее, честно говоря, не становится.
Но, чем ближе к старости, тем сильнее меняется освещение. Яркий свет сменяется "косыми лучами заходящего солнца", сумраком и внезапными вспышками угасающего огня.
Все чаще преступление смещается в прошлое. О том, что произошло, читатель уже не может судить непосредственно, разглядывая и разбирая вместе с детективом все улики, выложенные рядком - он должен полагаться на чужие рассказы и воспоминания. С самого преступления акцент все более переносится на людей и людские судьбы - самого преступника и его близких. Банальная жажда денег или страх перед разоблачением стушевываются перед иными мотивами и чувствами, более уместными в трагедиях. И "типичные англичане" все больше уступают место фигурам необычным, можно сказать, романтическим - даже не столько фигурам, сколько неожиданным и парадоксальным человеческим отношениям и поворотам судеб, словно выхваченным из мрака в момент убийства, как на фотографии со вспышкой, и зафиксированным навечно.
Ревнивая жена убивает неверного мужа - а любовница, любившая его всем сердцем, спасает убийцу от правосудия, потому что знает, что так хотел бы ее убитый возлюбленный.
Отравленный художник, умирая, пишет портрет своей отравительницы - вкладывает в него всю силу любви и ненависти, перенося в вечность ее красоту, и сияющую молодость, и злое торжество... А через много лет эта женщина (она достигла всего, о чем мечтала в юности - но глаза ее погасли, и прекрасное лицо стало неподвижным, как у мертвеца) стоит перед своим портретом: "Тогда я не понимала, что убиваю не его, а себя".
Жадный и беспринципный молодой человек, один из легиона "плохих парней", влюбляет в себя богатую наследницу и женится на ней. Несколько раз пытается, согласно заранее намеченному плану, убить жену, наконец убивает... и в этот миг вдруг осознает, что успел ее полюбить. Что уже был с ней счастлив. Но поздно. Ему является ее призрак - но призрак его не замечает, и он понимает, что убитая жена более жива, чем он сам. Она продолжает жить в своей любви к нему, обманутой, но искренней и подарившей ей настоящее счастье. Для нее время остановилось в высшей, счастливейшей точке ее бытия - а ему осталась лишь "бесконечная ночь".
Одинокая старуха воспитывает приемную дочь; в ней сосредоточилась вся ее жизнь. Но девушка становится взрослой. У нее появился жених, которого мать решительно не одобряет; она собирается сбежать с ним, несмотря на угрозы и запреты. И тогда мать убивает ее и хоронит в своем саду, чтобы ее девочка осталась с ней навсегда - а сама все живет, живет рядом с тайной могилой дочери, как будто сама смерть прокляла ее и не желает приходить на ее зов...
И, пожалуй, самая странная из этих странных историй - "Вечеринка в Хэллоуин". Начинается как бытовой роман: комический дуэт Пуаро и Ариадны Оливер, веселая предпраздничная суета, деревенские кумушки, компания детворы, добродушные колкости старушки-писательницы насчет "современных нравов". А дальше сюжет неторопливо разворачивается, разворачивается... и вдруг выруливает в совершенно неожиданную сторону. В - сказку? Легенду? Нет, даже миф: о некоем языческом боге, вечно юном, прекрасном и, как многие боги, безжалостном, который много лет назад сошел на землю, чтобы зачать ребенка от смертной - и теперь возвращается, чтобы принести свою смертную дочь в жертву самому себе.
Чуть-чуть, чисто из приличия, миф прикрыт флером реальности: бог носит человеческое имя, обитает в человеческом теле, у него находятся какие-то, явно на живую нитку пришитые, "реалистические" мотивы для убийства. Но кого это может обмануть? На случай, если читатель окажется туповат, в романе достаточно прямых отсылок к античным мифам. Да и без них: необыкновенная красота и вечная молодость 40-летнего Майкла, и его внезапное родство с Мирандой (прямо как в индийском фильме!), и странная тяга друг к другу убийцы и его жертвы - в "обычном детективе" все это выглядело бы нелепым и смешным... Но это не обычный детектив, а точнее, не детектив вовсе. Скорее - осторожная, даже немного неуклюжая попытка описать какую-то новую реальность, которая вдруг начала открываться писательнице на склоне лет.
Яркие и тревожные краски увядания; неправдоподобная красота, завораживающая и внушающая смутный страх; любовь, не рождающая новую жизнь, а тесно сплетенная со смертью. Мир, в котором одни умирают еще при жизни, а другие возвращаются из мертвых, и это никого не удивляет - лишь мудрый Пуаро (самому-то ему, кстати, уже сколько лет? А точно ли он человек - и точно ли живой?) печально качает головой и произносит какую-нибудь подходящую на этот случай банальную сентенцию.