о масочках)
не косметических)
... а иногда хочется рассказывать истории с интонациями бабушки.С длинными "иииэхх, толку то ..." , "да ай, уж будто и правду так..." и поджимать губы, смущаясь собственных оценок и осуждения. И все же - не менять мнения, потому что - эххх, толку то...)
Или с интонациями лучшей школьной подруги, которая приходила, доставала тетрадь и ручку, садилась с другой стороны стола и говорила :" Надиктуй мне конец сочинения.Не длинно, на пол-листа". А потом собирала мои черновики по алгебре и геометрии и складывала в учебник, потому что математичка вызывала к доске только с книгой , выявляя реальные и "списанные" на перемене знания и усилия по выполнению домашнего. Так вот она, эта самая подруга, которая была раз в сто ... нет - красавица, так что я на ее фоне смотрелась незатейливой бледной тенью, говорила :"Подожди. Давай с начала - вот ты входишь?.. " И надо было описывать всю диспозицию, жесты, мимику. Подробности имеют значение). А уж если речь шла о моем телефонном романе (девятый класс, третья четверть, весна, душные телефонные будки, недовольные граждане и - полет, воображение, азарт, кураж, томление. о боже, боже), который закончился несуразной встречей, потому что телефонная я совсем не то, что реальная. Внешность имеет значение)
Или с интонациями Ии Савиной, той самой киношной дамы с собачкой, потому что книжные имена не помнятся, а перед глазами ее жесты, выражение лица. И звучит, звучит торопливая речь, чтобы не сбиться, преодолеть страх признаний, вину, прогнать ощущение ненужности... И сквозь слова проступает пустота, как длинный серый забор. Так что видны ржавые гвозди, щербины, сломы досок. Будто кто-то уже рвался на свободу, да так и не одолел в себе маету, муторность. И тогда хочется влюбиться. Коротко и стремительно. Или подохнешь, или прекрасное вытолкнет на поверхность. Ведь можно не ломиться сквозь препятствие, а преодолеть его иначе.
... а иногда хочется рассказывать истории с интонациями бабушки.С длинными "иииэхх, толку то ..." , "да ай, уж будто и правду так..." и поджимать губы, смущаясь собственных оценок и осуждения. И все же - не менять мнения, потому что - эххх, толку то...)
Или с интонациями лучшей школьной подруги, которая приходила, доставала тетрадь и ручку, садилась с другой стороны стола и говорила :" Надиктуй мне конец сочинения.Не длинно, на пол-листа". А потом собирала мои черновики по алгебре и геометрии и складывала в учебник, потому что математичка вызывала к доске только с книгой , выявляя реальные и "списанные" на перемене знания и усилия по выполнению домашнего. Так вот она, эта самая подруга, которая была раз в сто ... нет - красавица, так что я на ее фоне смотрелась незатейливой бледной тенью, говорила :"Подожди. Давай с начала - вот ты входишь?.. " И надо было описывать всю диспозицию, жесты, мимику. Подробности имеют значение). А уж если речь шла о моем телефонном романе (девятый класс, третья четверть, весна, душные телефонные будки, недовольные граждане и - полет, воображение, азарт, кураж, томление. о боже, боже), который закончился несуразной встречей, потому что телефонная я совсем не то, что реальная. Внешность имеет значение)
Или с интонациями Ии Савиной, той самой киношной дамы с собачкой, потому что книжные имена не помнятся, а перед глазами ее жесты, выражение лица. И звучит, звучит торопливая речь, чтобы не сбиться, преодолеть страх признаний, вину, прогнать ощущение ненужности... И сквозь слова проступает пустота, как длинный серый забор. Так что видны ржавые гвозди, щербины, сломы досок. Будто кто-то уже рвался на свободу, да так и не одолел в себе маету, муторность. И тогда хочется влюбиться. Коротко и стремительно. Или подохнешь, или прекрасное вытолкнет на поверхность. Ведь можно не ломиться сквозь препятствие, а преодолеть его иначе.