"Я знаю, саду цвесть..."
По ссылке от bbb
Г. Ревзин о ситуации вокруг реконструкции Политехнического музея
http://www.kommersant.ru/doc/1792063
"По просьбе Фонда Политехнического музея я экспертировал результаты архитектурного конкурса на его реконструкцию. Неделю назад будущее представлялось мне в этом отношении сравнительно беспечным. С тех пор места себе не нахожу.."
"(...) Я решил нажимать на Чубайса. Во-первых, я вообще в него верю, во-вторых, он самый умный, в-третьих, все же практик. «Ну подумайте, - говорил я, настойчиво бросая ему взгляды через предлинный стол заседаний. - «Вот у нас Новая площадь с одной стороны и Лубянский проезд с другой. В общей сложности 16 полос движения обтекают наш музей, и посередине мы роем яму глубиной 4 метра. Летом она в день будет собирать примерно тонну пыли, а что будет зимой, и говорить не приходиться. Нам надо будет поселять при музее этнодеревню таджиков, чтобы они всегда, день и ночь выкидывали из этой ямы мусор. Не будет у нас здесь никакого сада, не верьте нарисованному. Жалкие кустики, больные всеми известными хворями, будут некрасиво издыхать посереди таблицы Менделеева. У нас раньше липы росли вдоль фасада музея, так они сдохли. Что ж с теми будет, которые в яму посадят - они ж там еще и без солнца! Не парк, а горе!» А Анатолий Борисович не отвечал на мой взгляд, вбок глядел, с неопределенной усмешкой. У него было такое выражение лица, что будто он понял - разводят, но пока не решил еще, кто именно. (..)"
Г. Ревзин о ситуации вокруг реконструкции Политехнического музея
http://www.kommersant.ru/doc/1792063
"По просьбе Фонда Политехнического музея я экспертировал результаты архитектурного конкурса на его реконструкцию. Неделю назад будущее представлялось мне в этом отношении сравнительно беспечным. С тех пор места себе не нахожу.."
"(...) Я решил нажимать на Чубайса. Во-первых, я вообще в него верю, во-вторых, он самый умный, в-третьих, все же практик. «Ну подумайте, - говорил я, настойчиво бросая ему взгляды через предлинный стол заседаний. - «Вот у нас Новая площадь с одной стороны и Лубянский проезд с другой. В общей сложности 16 полос движения обтекают наш музей, и посередине мы роем яму глубиной 4 метра. Летом она в день будет собирать примерно тонну пыли, а что будет зимой, и говорить не приходиться. Нам надо будет поселять при музее этнодеревню таджиков, чтобы они всегда, день и ночь выкидывали из этой ямы мусор. Не будет у нас здесь никакого сада, не верьте нарисованному. Жалкие кустики, больные всеми известными хворями, будут некрасиво издыхать посереди таблицы Менделеева. У нас раньше липы росли вдоль фасада музея, так они сдохли. Что ж с теми будет, которые в яму посадят - они ж там еще и без солнца! Не парк, а горе!» А Анатолий Борисович не отвечал на мой взгляд, вбок глядел, с неопределенной усмешкой. У него было такое выражение лица, что будто он понял - разводят, но пока не решил еще, кто именно. (..)"