Вновь о духовной природе человека
К вопросу о врожденности духовной природы человека. Первые мои подходы к этому можно найти здесь и здесь.
Основной вопрос относительно духовной природы человека гласит: она формируется обществом в процессе социализации, или последний является только условием для того, чтобы задаток духовной природы актуализировать? Она - только социо-, культурогенна или и атропогенна тоже и непременно? А в, в конечном счете, духовная природа - итог культурного приспособления человека к миру или его источник?
Я настаиваю на врожденности духовной природы (акты самосознания, воли, реализации архетипов как матриц поведения в типичных или пограничных ситуациях), и это означает, что она, как и биологическая, дана человеку по рождению, только последняя активизирована изначально, тогда как духовная - актуализируется в процессе социокультурного существования человека.
Спонтанной активностью обладают практически все живые существа; она коренится в биологической природе (от инстинктов у тех, кто имеет нервную систему, до просто отражения - ответа на вызов внешней среды - у простейших). У человека, помимо этого, спонтанность - основное свойство духовной природы, которая начинает себя проявлять как произвол (своеволие), что требует вмешательства культуры для её ограничивания (огранки) и её перевода в самоволие (термин Р.Г. Апресяна).
Спонтанная активность животных аналогична спонтанной активности ребёнка до того момента, как у последнего не начинает проявляться "я - сам", ибо в первом случае движущей силой является любопытство (интерес) к миру с позиций знания о нём, во втором - орудывания с ним по собственному усмотрению для выражения себя. В первом случае, это вполне работает на обретение способности выживать (и через негативный - опасный для жизни и здоровья - опыт тоже), во втором - быть собой.
Так вот, в который раз повторюсь, этому "я сам", самому желанию "я сам" нельзя научить, оно проявляется спонтанно в условиях переживания внешнего комфорта (защищенности) *, когда ребёнок реально не находится в ситуации борьбы за выживание. Ибо на " я сам" нужна смелость до дерзости: внешний комфорт позволяет решиться на этот вызов: в желаниях - вплоть до истерик, в действиях - вплоть до творчества, которое для детей - способ их бытования.
_____________________________________
* Интересно, что именно это самое переживание внешнего комфорта, но уже во взрослом состоянии, начинает угрожать продуктивной реализации "я сам". Последняя напрямую зависит от того, насколько, во-первых, для человека творчество (в любви ли, в деятельности) стало жизненно-необходимым, а во-вторых, он научился самоорганизовываться. Или, по-другому, умеет ли он быть свободным?
Так, сформировавшаяся в обстоятельствах супер-занятости привычка творить, развиваться, самовыражаться "не смотря на..." или "вопреки" даёт о себе знать, когда условия жизни становятся настолько благоприятными, что единственным источником направления себя являешься ты сам. Таким образом, максимальная явленность способности к свободе - не в сохранении себя при противодействии обстоятельствам, а в таком распоряжении свободным - от внешнего упорядочивания - временем, когда ты реализуешься и раскрываешься только силами собственной воли и чувств. Ведь любое противодействие или ответ на вызов (а последний не всегда рождает борьбу, так как вызов может вызвать ответное желание соответствовать требованию и/или выполнить его) - реактивны; подлинная же свобода - автономия ли, творческая/любовная спонтанность ли, - инициативна.