Красота и Любовь. Рай. Счастье
В миллионный раз - о любви, в тысячный - о красоте, в сотый - о счастье, и в десятый - о рае и аде.
Рай - опасная утопия в качестве изначального уюта и защищённости, ибо он, ставший реальностью, мертвит (утопия вообще склонна к этому). Однако рай как синоним счастья, приводящего душу в движение, оправдан. Оправдан как процесс и итог ежедневного труда - творческого, любовного - по его воссозданию. А любой труд непременно труден и связан со страданием: с разгребанием своих страхов, одержимостей, безволия - в общем, с личным адом. Опыт красоты и любви есть опыт рая, который и воссоздается трудом человека.
Рай любви начинается с опыта "быть любимым" в переживании того, что ты важен, тебя берегут. Такой опыт рая всю жизнь пестует эту потребность быть любимыми, а также инициирует активность по воссозданию рая в своей жизни. Именно собственная активность и создает разные формы райские садов и придумывает множество способов враивания - этого "великого делания". Отсутствие этой активности преращает жизнь человека в страдания, в Ад.
Рай красоты переживается как вторжение, от которого не хочется увильнуть. Этот опыт встречи с красотой инициирует в человеке потребность любить, т.е. служить красоте-вообще и красоте, к которой причастен конкретный человек. Служить, т.е. бережно заботиться о её сохранении раскрытии, а не обладать ею.
Рай - это спасение жизни вещей и людей, это практика вечного воскрешения, возрождения, возвращения, если хотите (хотя, Ницше не согласился бы, наверное, с такой интерпретацией). Рай - буквально, практики ре-анимации (оживления) с помощью любви и красоты в условиях земного Ада. Превращать воду в вино, обыденность в праздник, пошлость в возвышенное - это самое человечное, что может делать человек с повседневностью.
Кстати, любой человек несовершенен. И это его несовершенство может переживаться другими как Ад. Так вот, Ад реального человека выносим только его причастностью к раю - его участием в обретении и переживании окружающими опыта красоты, без которого и любовь земная невозможна. Любовь взыскует красоту, и иссыхает, будучи оторванной от её источника, превращаясь в привычку ли, в жаление ли...
Недаром в зрелом мифе Древней Греции, осмысленном и развитом Платоном в его диалогах, Афродита Урания (небесная) выражает идею, ценность Красоты, а Афродита Пандемос (общенародная, обмирщённая) - идею чувственной любви.
Красота есть вдохновляющий центр, очищающий источник живости души, она как дух вторгается в душу и пробуждает любовь. Любовь же в ответ на её призыв дарует мощь центростремительности: неуспокоенность в практиках творения, созерцания и заботы, - поэтому, по Данте, именна она "движет солнце и светила".
Пребывать в счастии - это быть частью (быть причастными) вселенской красоты, любовно участвуя...
Я согласна быть раненной
лишь одной красотой -
уязвлённою пламенем,
с обожжённой душой,
а вернее, - обоженной,
потому не боюсь
быть обрушенной в крошево:
соберусь, обновлюсь
в немоте ли, рыданиях,
но - предельно живой...
Я согласна быть раненной.
Красотой. Ей одной.
Рай - опасная утопия в качестве изначального уюта и защищённости, ибо он, ставший реальностью, мертвит (утопия вообще склонна к этому). Однако рай как синоним счастья, приводящего душу в движение, оправдан. Оправдан как процесс и итог ежедневного труда - творческого, любовного - по его воссозданию. А любой труд непременно труден и связан со страданием: с разгребанием своих страхов, одержимостей, безволия - в общем, с личным адом. Опыт красоты и любви есть опыт рая, который и воссоздается трудом человека.
Рай любви начинается с опыта "быть любимым" в переживании того, что ты важен, тебя берегут. Такой опыт рая всю жизнь пестует эту потребность быть любимыми, а также инициирует активность по воссозданию рая в своей жизни. Именно собственная активность и создает разные формы райские садов и придумывает множество способов враивания - этого "великого делания". Отсутствие этой активности преращает жизнь человека в страдания, в Ад.
Рай красоты переживается как вторжение, от которого не хочется увильнуть. Этот опыт встречи с красотой инициирует в человеке потребность любить, т.е. служить красоте-вообще и красоте, к которой причастен конкретный человек. Служить, т.е. бережно заботиться о её сохранении раскрытии, а не обладать ею.
Рай - это спасение жизни вещей и людей, это практика вечного воскрешения, возрождения, возвращения, если хотите (хотя, Ницше не согласился бы, наверное, с такой интерпретацией). Рай - буквально, практики ре-анимации (оживления) с помощью любви и красоты в условиях земного Ада. Превращать воду в вино, обыденность в праздник, пошлость в возвышенное - это самое человечное, что может делать человек с повседневностью.
Кстати, любой человек несовершенен. И это его несовершенство может переживаться другими как Ад. Так вот, Ад реального человека выносим только его причастностью к раю - его участием в обретении и переживании окружающими опыта красоты, без которого и любовь земная невозможна. Любовь взыскует красоту, и иссыхает, будучи оторванной от её источника, превращаясь в привычку ли, в жаление ли...
Недаром в зрелом мифе Древней Греции, осмысленном и развитом Платоном в его диалогах, Афродита Урания (небесная) выражает идею, ценность Красоты, а Афродита Пандемос (общенародная, обмирщённая) - идею чувственной любви.
Красота есть вдохновляющий центр, очищающий источник живости души, она как дух вторгается в душу и пробуждает любовь. Любовь же в ответ на её призыв дарует мощь центростремительности: неуспокоенность в практиках творения, созерцания и заботы, - поэтому, по Данте, именна она "движет солнце и светила".
Пребывать в счастии - это быть частью (быть причастными) вселенской красоты, любовно участвуя...
Я согласна быть раненной
лишь одной красотой -
уязвлённою пламенем,
с обожжённой душой,
а вернее, - обоженной,
потому не боюсь
быть обрушенной в крошево:
соберусь, обновлюсь
в немоте ли, рыданиях,
но - предельно живой...
Я согласна быть раненной.
Красотой. Ей одной.