О человеческом и человечном: предательство и любовь
Пролог
Человечность есть своеобразная точка пересечения макрокосмоса и микрокосмоса - Бога и человека, ибо Бог, не ведающий, что означает жизнь человеческая, чужд человеку, а человек, в свою очередь, ведя своё человеческое существование вне диалога с божественным, не всегда человечен в своих поступках и образе жизни. Человечное не тождественно человеческому.
Синергетический эффект слияния Бога и человека - это проявление божественного в человеке и человеческого в Боге: страдающий по-человечьи Бог и свободный в любви да творчестве человек. Бог, в пределе, есть человек/образ (в небесном раю Данте в сердце Розы проступает человеческое лицо), а человек, в пределе - в своем раскрытии - есть подобие Бога.
Во-человечивание и о-человечивание
Позднее Средневековье и Возрождение знали о том, что не столько у человека есть духовная природа, а наоборот: духовное пришло в образе человека. Вглядитесь в глубины человеческого и человечного в этих двух картинах Антонелло да Мессини (15 век) и Эль Греко (16 век): слёзы и глубина взгляда Человека, знающего мощь духа и сожалеющего о слабости человеческого.
Нести свой крест, держа его как древко,
или обняв, что гибкий стан девичий,
иль, как дитя, прижав надёжно-крепко,
идти с насквозь сомнительной добычей,
взирая в небо, что уже готово
разорванным напополам пролиться -
со всею мощью скорби по Христову
распятию, назревшему случиться,
потоками воды мир отмывая,
иль омывая палачей да раны, -
вослед слезам, заполнившим до края
глаза и сердце в шёпоте Осанны...
2014
Земной путь Бога символически (а, может, и не только) изображен в образе Иисуса Христа. Особенно, в том, что произошло в неделю после его вхождения в Иерусалим на еврейскую Пасху. Ныне я хочу поговорить о наиболее актуальном - об опыте предательства, и его преодолении. Многие из нас чувствуют себя преданными, а иных называют предателями.
Вообще-то, предательство - это естественный кризис развивающихся отношений при непонимании и неприятии того, что Другой никогда не будет соответствовать моим ожиданиям, что воспринимается как угроза мне. И это несоответствие, изначально, переживается как предательство меня Другим. Педательство - один из самых страшных человеческих опытов, сопровождаемый крушением доверия и погружением в ситуацию покинутости.
Мотивы предательства того, кто предает - просты: страх за себя, питающий обиду, ревность, зависть, самосохранение, или сносящая все границы дозволенного, обнуляющая любую дистанцированность (а, значит и бережность) одержимость какой-либо идеей, ценностью, человеком.
С другой стороны, опыт состоявшегося предательства, несущего вред тому, кого предали, может быть утяжелен такими состояниями преданного, как месть, цинизм, демонизация, паранойя, предательство себя. Их преодоление посильно только любви, вызывающей искреннее раскание одних, и прощение других. Так вот.
Христос за неделю трижды пережил событие предательства.
Первое предательство, совершённое в отношении Христа - это предательство того народа, который встречал Иисуса при входе в Иерусалим пальмовыми ветвями, ибо они же затем и кричали в страстную пятницу:"Распни его!" И что тут сказать? Толпа, возбужденная и правильно обработанная властью - священников ли, государственной (вкупе со СМИ) - только так и может. Ей (толпе) так и кажется, что не она предает великое и ценное, но - тот, Другой, виноват.
Такое поведение толпы показывает: для того, чтобы тебя объявили предателем, не обязательно совешить акт предательства; тебя назначают на роль предателя по той же схеме, как на козла отпущения грехов проецируются грехи других. По Данте, таких даже в Ад не пускают, ибо - отсутствие собственной жизни... Что спасло Иисуса от внутреннего омрачения? Уверенность в своей любви и в понимании этого "слишком человеческого" состояния: люди сами, порой, не ведают, что творят.
Второе - предательство апостолов в ночь ареста. Один, например, буквально выдал его (Иуда Искариот), другой - трижды отрёкся (Пётр). И если первый не справился с этим и повесился, усугубив предательство виной (вместо раскаяния из любви), то второй был прощён одним лишь признанием в своей любви к Христу (и что с того, что он лишь в третье иисусово вопрошание это признал??).
Третье, самое невыносимое для Христа на кресте, это - предательство Бога-Отца: "Боже Мой, Боже мой! для чего ты оставил меня?". О, как это по-людски - пережить оставленность. Не только бого-оставленность, но просто оставленность, покинутость тем, кого мы любим, кому доверяли или были уверены хотя бы в дружеском расположении!
В Евангелиях от Марка и от Матфея, это - последние слова Христа: слова о предательстве Бога-Отца. А вот в Евангелии от Луки есть важная добавка-окончание: "Отче! в руки твои предаю дух мой." (интересено, что глагол "предавать" передает два смысла: отдавать себя кому-то по собственной воле из любви, и быть вероломно игнорированным в своих интерсах). Это очень похоже на переживания Иисуса Христа в Гефсиманском саду: "Господи! Пронеси чашу сию [будущей казни] мимо меня", закончившееся: "Не как я хочу, Господи, но как Ты". Правда, данное доверие - в любви тому, кого по-настоящему любишь, ибо он - Бог, а значит, все его желания и повеления - разумны (не-эгоистичны и отвечают ценностям свободы и любви), с человеческим в любви - сложнее, но...
В фильме А. Тарковского "Жертвоприношение" итоговое поведение Александра (самоустранение в молчание, уничтожение своего дома/мира) в глазах его семьи тоже может быть увидено как предательство, если бы не дар свободы.
Переживание предательства Христом оборачивается для него все той же дорогой Любви, ко вторично возникшему доверию в условиях сохранения риска быть преданным вновь (вся история христианства - бесконечная чреда предательств даров Христа). С другой стороны, как говорит Джеймс Хиллман, опыт любви и доверия полноценен только в перспективе возможного предательства. Ибо - никто не обязан соответствовать вашим ожиданиям. Данное переживание по силам только любящим. Христос (в Евангелии от Иоанна, 13:34-35) прямо говорит об этом, выдавая любовь в качестве единственной своей заповеди.
Бог пришёл в мир (символически или реально), дабы напомнить людям о том, что значит быть Человеком: любить, внимать красоте, преумножая обе в разных видах творчества (от художественного до технического), что и есть человеческое достоинство, человечность. Всё иное - от лукавого, от эгоизма, от страхов, от "слишком человеческого"...
Очень понравилась мысль Александра Филоненко (в моей интерпретации) о том, что идентичности, как верность определенным ценностям, диктуют отстаивание ценностных приоритетов, игнорируя при этом со-радование и со-страдание конкретному человеку - с лицом и именем, вне которых невозможна трансформация человека и проявление его богоподобия. Поэтому вместо нахождения в любовном и дружеском расположении друг к другу, как модусов человечности, мир сваливается во вражду этих самых идентичностей.
Когда мы терзаем мир о раны свои,
то он отвечает нам тем же, и даже - больше.
Кровоточит - означает "мало любви".
Светом прошитая тьма - что вода в пригоршне
скитальца, сменившего лезвие топора
или меча на глоток любовного слова,
на радость объятий. На пение до утра.
На Человечное, прорастающее из Бога.
Эпилог
Христианская Пасха - это опыт воскрешения в себе человечности и божественности в одном лице, несмотря на всю трагичность земного существования.
Пусть в каждом из нас в эти не-лёгкие времена победит Человеческое достоинство.
Любовь - это всегда мир, а не война.
Свобода - это всегда самодостаточность, а не зависимость и одержимость, пусть даже и очень высокими идеалами. Одержимость пронизана насилием, что исключает и любовь, и свободу.
Как говорит Достоевский в "Великом инквизиторе", Христос не сошел с креста, хотя народ и требовал от него этого чуда проявления божественности. Тот этого не сделал, ибо чудо завораживает и порабощает своим авторитетом, закрывая возможность свободного выбора и любви. Богу нужен Человек, а не фанатик (раб или поклонник).
Нет предателей и преданных, есть не самодостаточные.
Будьте человечными! Мыслящими, чуткими, любящими, творящими, бережными, любующимися - возрождающими в себе эти качества из очень человеческих ситуаций - собственных провалов, неоправданных ожиданий, социальных трагедий. Вам никто не обязан. И вы - тоже. Однако Любовь и Свобода реализуются по ту сторону обязанностей и долженствований, ибо: "На том стою, и не могу иначе".
Человечность есть своеобразная точка пересечения макрокосмоса и микрокосмоса - Бога и человека, ибо Бог, не ведающий, что означает жизнь человеческая, чужд человеку, а человек, в свою очередь, ведя своё человеческое существование вне диалога с божественным, не всегда человечен в своих поступках и образе жизни. Человечное не тождественно человеческому.
Синергетический эффект слияния Бога и человека - это проявление божественного в человеке и человеческого в Боге: страдающий по-человечьи Бог и свободный в любви да творчестве человек. Бог, в пределе, есть человек/образ (в небесном раю Данте в сердце Розы проступает человеческое лицо), а человек, в пределе - в своем раскрытии - есть подобие Бога.
Во-человечивание и о-человечивание
Позднее Средневековье и Возрождение знали о том, что не столько у человека есть духовная природа, а наоборот: духовное пришло в образе человека. Вглядитесь в глубины человеческого и человечного в этих двух картинах Антонелло да Мессини (15 век) и Эль Греко (16 век): слёзы и глубина взгляда Человека, знающего мощь духа и сожалеющего о слабости человеческого.
Нести свой крест, держа его как древко,
или обняв, что гибкий стан девичий,
иль, как дитя, прижав надёжно-крепко,
идти с насквозь сомнительной добычей,
взирая в небо, что уже готово
разорванным напополам пролиться -
со всею мощью скорби по Христову
распятию, назревшему случиться,
потоками воды мир отмывая,
иль омывая палачей да раны, -
вослед слезам, заполнившим до края
глаза и сердце в шёпоте Осанны...
2014
Земной путь Бога символически (а, может, и не только) изображен в образе Иисуса Христа. Особенно, в том, что произошло в неделю после его вхождения в Иерусалим на еврейскую Пасху. Ныне я хочу поговорить о наиболее актуальном - об опыте предательства, и его преодолении. Многие из нас чувствуют себя преданными, а иных называют предателями.
Вообще-то, предательство - это естественный кризис развивающихся отношений при непонимании и неприятии того, что Другой никогда не будет соответствовать моим ожиданиям, что воспринимается как угроза мне. И это несоответствие, изначально, переживается как предательство меня Другим. Педательство - один из самых страшных человеческих опытов, сопровождаемый крушением доверия и погружением в ситуацию покинутости.
Мотивы предательства того, кто предает - просты: страх за себя, питающий обиду, ревность, зависть, самосохранение, или сносящая все границы дозволенного, обнуляющая любую дистанцированность (а, значит и бережность) одержимость какой-либо идеей, ценностью, человеком.
С другой стороны, опыт состоявшегося предательства, несущего вред тому, кого предали, может быть утяжелен такими состояниями преданного, как месть, цинизм, демонизация, паранойя, предательство себя. Их преодоление посильно только любви, вызывающей искреннее раскание одних, и прощение других. Так вот.
Христос за неделю трижды пережил событие предательства.
Первое предательство, совершённое в отношении Христа - это предательство того народа, который встречал Иисуса при входе в Иерусалим пальмовыми ветвями, ибо они же затем и кричали в страстную пятницу:"Распни его!" И что тут сказать? Толпа, возбужденная и правильно обработанная властью - священников ли, государственной (вкупе со СМИ) - только так и может. Ей (толпе) так и кажется, что не она предает великое и ценное, но - тот, Другой, виноват.
Такое поведение толпы показывает: для того, чтобы тебя объявили предателем, не обязательно совешить акт предательства; тебя назначают на роль предателя по той же схеме, как на козла отпущения грехов проецируются грехи других. По Данте, таких даже в Ад не пускают, ибо - отсутствие собственной жизни... Что спасло Иисуса от внутреннего омрачения? Уверенность в своей любви и в понимании этого "слишком человеческого" состояния: люди сами, порой, не ведают, что творят.
Второе - предательство апостолов в ночь ареста. Один, например, буквально выдал его (Иуда Искариот), другой - трижды отрёкся (Пётр). И если первый не справился с этим и повесился, усугубив предательство виной (вместо раскаяния из любви), то второй был прощён одним лишь признанием в своей любви к Христу (и что с того, что он лишь в третье иисусово вопрошание это признал??).
Третье, самое невыносимое для Христа на кресте, это - предательство Бога-Отца: "Боже Мой, Боже мой! для чего ты оставил меня?". О, как это по-людски - пережить оставленность. Не только бого-оставленность, но просто оставленность, покинутость тем, кого мы любим, кому доверяли или были уверены хотя бы в дружеском расположении!
В Евангелиях от Марка и от Матфея, это - последние слова Христа: слова о предательстве Бога-Отца. А вот в Евангелии от Луки есть важная добавка-окончание: "Отче! в руки твои предаю дух мой." (интересено, что глагол "предавать" передает два смысла: отдавать себя кому-то по собственной воле из любви, и быть вероломно игнорированным в своих интерсах). Это очень похоже на переживания Иисуса Христа в Гефсиманском саду: "Господи! Пронеси чашу сию [будущей казни] мимо меня", закончившееся: "Не как я хочу, Господи, но как Ты". Правда, данное доверие - в любви тому, кого по-настоящему любишь, ибо он - Бог, а значит, все его желания и повеления - разумны (не-эгоистичны и отвечают ценностям свободы и любви), с человеческим в любви - сложнее, но...
В фильме А. Тарковского "Жертвоприношение" итоговое поведение Александра (самоустранение в молчание, уничтожение своего дома/мира) в глазах его семьи тоже может быть увидено как предательство, если бы не дар свободы.
Переживание предательства Христом оборачивается для него все той же дорогой Любви, ко вторично возникшему доверию в условиях сохранения риска быть преданным вновь (вся история христианства - бесконечная чреда предательств даров Христа). С другой стороны, как говорит Джеймс Хиллман, опыт любви и доверия полноценен только в перспективе возможного предательства. Ибо - никто не обязан соответствовать вашим ожиданиям. Данное переживание по силам только любящим. Христос (в Евангелии от Иоанна, 13:34-35) прямо говорит об этом, выдавая любовь в качестве единственной своей заповеди.
Бог пришёл в мир (символически или реально), дабы напомнить людям о том, что значит быть Человеком: любить, внимать красоте, преумножая обе в разных видах творчества (от художественного до технического), что и есть человеческое достоинство, человечность. Всё иное - от лукавого, от эгоизма, от страхов, от "слишком человеческого"...
Очень понравилась мысль Александра Филоненко (в моей интерпретации) о том, что идентичности, как верность определенным ценностям, диктуют отстаивание ценностных приоритетов, игнорируя при этом со-радование и со-страдание конкретному человеку - с лицом и именем, вне которых невозможна трансформация человека и проявление его богоподобия. Поэтому вместо нахождения в любовном и дружеском расположении друг к другу, как модусов человечности, мир сваливается во вражду этих самых идентичностей.
Когда мы терзаем мир о раны свои,
то он отвечает нам тем же, и даже - больше.
Кровоточит - означает "мало любви".
Светом прошитая тьма - что вода в пригоршне
скитальца, сменившего лезвие топора
или меча на глоток любовного слова,
на радость объятий. На пение до утра.
На Человечное, прорастающее из Бога.
Эпилог
Христианская Пасха - это опыт воскрешения в себе человечности и божественности в одном лице, несмотря на всю трагичность земного существования.
Пусть в каждом из нас в эти не-лёгкие времена победит Человеческое достоинство.
Любовь - это всегда мир, а не война.
Свобода - это всегда самодостаточность, а не зависимость и одержимость, пусть даже и очень высокими идеалами. Одержимость пронизана насилием, что исключает и любовь, и свободу.
Как говорит Достоевский в "Великом инквизиторе", Христос не сошел с креста, хотя народ и требовал от него этого чуда проявления божественности. Тот этого не сделал, ибо чудо завораживает и порабощает своим авторитетом, закрывая возможность свободного выбора и любви. Богу нужен Человек, а не фанатик (раб или поклонник).
Нет предателей и преданных, есть не самодостаточные.
Будьте человечными! Мыслящими, чуткими, любящими, творящими, бережными, любующимися - возрождающими в себе эти качества из очень человеческих ситуаций - собственных провалов, неоправданных ожиданий, социальных трагедий. Вам никто не обязан. И вы - тоже. Однако Любовь и Свобода реализуются по ту сторону обязанностей и долженствований, ибо: "На том стою, и не могу иначе".