"Матрица: Воскрешение" (послепросмотренное)
Посмотрели-таки мы «Матрица IV». Совсем другой фильм, отличающийся от первых трех. Общим остался жанр боевика и основные герои . Остальное... Но - по порядку.
1. Первые три «Матрицы» более описывают сам симулякр, а в этом фильме акцент более сделан на демонстрации способа его воспроизводства, чем усиливает понимание сущности этого вида реальности, зафиксированной и осмысляемой философами-постмодернистами.
Итак, замечательный вопрос задаёт Нео о критериях распознавания того, как верифицировать настоящность (подлинность) Настоящего, когда границы между действительностью и реальностью, между реальной жизнью и игрой, практически, стерты. Дело в том, что игра и является самым эффективным способом воспроизводства симулякра, и это замечательно показано в сюжетной линии (внутри матрицы люди массово играют в игру «Матрица»).
Интересно, что все последние антиутопии в киноискусстве («Бегущий в лабиринте», «Голодные игры», «Игра в кальмара» и т.п.) так же фиксируют эту особенность симулякра: симуляция и есть игра, прошивающая собой всю реальность человеческого бытия, как индивидуального, так и коллективного.
2. Матрица, как и симулякр, как и соответствующая ему форма властвования, всё превращает в оружие, всё превращает в инфоповод - для лучшего управления через манипуляцию, для сохранения контроля над находящимися внутри матрицы (не потому ли ныне и происходит политизация всего и вся). А что является лучшим способом управления и извлечения из людей энергии для поддержания жизнеспособности системы как не качели между удовольствием и наслаждением?! (об этом в свое время замечательно говорил Мишель Фуко в своих работах).
Управлять наслаждением на фоне непрекращающихся страданий, страха - это необходимость в логике самосохранения матрицы. Матрица отлично действует в русле локановского постфрейдизма, играя на желании [удовольствия] и страхе [страдать]: «…тянуться к тому, чего нет, - в страхе потерять, что у них есть».
Политизация замечательно показана в том, как любой человек внутри матрицы является потенциальным ботом, активация которого превращает того в оружие матрицы в борьбе с иными. Массовый психоз, феномен толпы - рой бессознательного, чьи культурные комплексы и архетипы успешно задействуются и направляются системой. Можно привести в пример один из самых древних культурных комплексов человечества - козел отпущения грехов: уже в «Матрице III» Нео буквально распяли, принеся его в жертву, что лишь обновило систему, как это окончательно понятно из сюжетной линии нынешнего фильма. Здесь же поведенческий мотив этого комплекса показан действующим уже вне-матрицы: Нео обвиняют как в техническом совершенствовании матрицы, так и в деградации людей.
Возникает ощущение, что сама система матрицы - лишь утрированная реализация (объективация) человеческих страхов и комплексов, складывающихся веками, и поэтому даже те, кто живет вне матрицы, в большинстве своем оказываются не свободными от них.
3. В вышеизложенном уже заметно, как сюжетная линия прошита идеями диалектики - единством и борьбой противоположностей:
- наличие матрицы и мира людей, вне которого матрица не могла бы получать источники энергии для себя: матрица борется с миром людей, но всякий раз восстанавливает его для себя;
- становится понятным, что изначальная борьба Морфеуса и Смита была предпосылкой для активизации Нео в Томасе Андерсене. После, уже Нео и агент Смит становятся теми, чья борьба, с одной стороны, поддерживает, сохраняет матрицу, а с другой, обновляет ее, совершенствуя механизмы самозащиты последней. И - именно их осознанное объединение (слышат друг друга) способно стало узреть ахиллесову пяту матрицы (психолога);
- ну, и конечно, как обойти вниманием пару Нео и Тринити, чья связь в форме переживания бессознательной тоски из их разделенности дает матрице необходимый объем энергии для полноценного ее существования (ибо мир людей надежно спрятался от спрутов матрицы), а в форме реализации любви дарит возможность системного взлома и слома матрицы.
4. «Матрица IV», по сути, перпендикулярна первым трем. Если задуматься, что из них вертикаль, а что горизонталь, то я бы нынешнюю определила, как горизонталь - по двум основаниям. Первое, симулякр в своем способе существования - это сеть, паутина игры, поверхность, умело скрывающая, свертывающая обесцененную вертикаль и иерархию.
Второе, вертикаль связана с миром патриархальных ценностей, а горизонталь - матриархальных. Причем, здесь важно именно противопоставление не просто мужского и женского, а патриархата и матриархата как иерархичного и сетевого принципов организации власти. Недаром в свое время Р. Барт так описал женский способ письма: «Такому языку соответствует техника фрагментарного письма, конституирующаяся через разрывы, сноски, скобки, противоречивые высказывания, запутанности, отсутствие центральных слов, так как каждое слово в нем - неожиданность и центр».
5. Вот это противостояние властных моделей чуть и пропишу напоследок. Первые три «Матрицы» были более о борьбе машин и людей, ядро которой вопрос: кто кого подчинит в конце концов (иерархия), в нынешнем фильме мир людей вне матрицы меняет стратегию: вместо борьбы взят курс на сотрудничество и коммуникацию с машинами (идея сосуществования).
Вышеизложенное напрямую связано с реализацией разных жизненных приоритетов, которые в культуре связываются с мужской и женской стратегиями. В каждом из нас мужское начало более отвечает за самоутверждение (внешняя активность, объективация), а женское - за освоение, самоусложнение (внутренняя активность, субъективация).
Патриархальная установка мира людей первых трех «Матриц» явлена в следующем:
- идея борьбы со стороны людей в отношении матрицы;
- название города Зеон является указанием на гору Сион, которая в Ветхом Завете трактуется как цитадель, укрепление, храмовая гора, место спасения;
- Зеон управляется, в основном, мужчинами:
- власть внутри Зеона держится на идее справедливости и удерживания чётких границ между миром машин и людей;
- корабль Морфеуса (его имя, кстати, отсылает к богу Морфею: персонаж фильма грезит Нео, ищет его в симуляции, которая держится на спящих) называется Навуходоносор. Назван в честь того, кто когда-то захватил Иерусалимский храм, разрушив его и уведя евреев в вавилонский плен. Корабль с таким именем призван обрушить храм под названием Матрица (недаром у того есть свой архитектор) в непримиримой борьбе.
Матриархальный характер мира людей в «Матрице IV» виден в следующем:
- идея сосуществования с матрицей вне иерархии, и коммуникативное равенство с машинами внутри города людей (эффективная коммуникация всегда является результатом освоения иных, признания их онтологического статуса);
- построен новый город людей - Ио, чьи границы вполне проницаемы (поле), хотя и невидимы для матрицы (женственность - не сокрытая, но - тайна). Название города отсылает к мифу об Ио, которая была гонима из-за любви в образе коровы, дойдя в своих скитаниях до Африки, где и обрела вновь человеческий образ, основав Мемфис.
- Совершенно закономерно, что Ио управляется женщиной-генералом, и зовут ее - Ниоба. Еще один отсыл к греческой мифологии, героиня которой с таким же именем была известна материнской гордыней, считая себя лучше своей подруги Лето из-за количества и совершенства, как она считала, своих детей. Ниоба - по сути своей, ужасная мать, целью жизни которой является самоутверждение (власть) через своих детей, через безоговорочное их подчинение своей власти;
- власть в Ио направлена на сохранение мира, на заботу вплоть до всё контролирующей опеки - идея властности по-женски (чем-то это напоминает наши дни):
- командир корабля «Мнемозида» - тоже женщина, которую зовут Багз (жуки / на языке программистов - непредсказуемость внутри программы, вызывающая ее сбои). Она и нашла Нео внутри матрицы и вывела его оттуда. Мнемозида - это богиня памяти: цель миссии корабля - помочь Нео вспомнить себя.
В итоге, именно Тринити дает Нео силы на новый взлом матрицы. В прошлых «Матрицах» Тринити просто была рядом с Нео, иногда возникало ощущение, что она - со своей любовью - больше мешает Нео осуществить миссию, чем помогает. В «Матрице IV» становится понятно, что эта парочка - две стороны одной медали, они - на равных при всей своей различности: равноценны, но не равнозначны. Они - путь преодоления, как патриархата, так и матриархата: андрогинность не стремится властвовать над миром, но - реализовывать свою цельность и самодостаточность, пестуя последние и в других.
1. Первые три «Матрицы» более описывают сам симулякр, а в этом фильме акцент более сделан на демонстрации способа его воспроизводства, чем усиливает понимание сущности этого вида реальности, зафиксированной и осмысляемой философами-постмодернистами.
Итак, замечательный вопрос задаёт Нео о критериях распознавания того, как верифицировать настоящность (подлинность) Настоящего, когда границы между действительностью и реальностью, между реальной жизнью и игрой, практически, стерты. Дело в том, что игра и является самым эффективным способом воспроизводства симулякра, и это замечательно показано в сюжетной линии (внутри матрицы люди массово играют в игру «Матрица»).
Интересно, что все последние антиутопии в киноискусстве («Бегущий в лабиринте», «Голодные игры», «Игра в кальмара» и т.п.) так же фиксируют эту особенность симулякра: симуляция и есть игра, прошивающая собой всю реальность человеческого бытия, как индивидуального, так и коллективного.
2. Матрица, как и симулякр, как и соответствующая ему форма властвования, всё превращает в оружие, всё превращает в инфоповод - для лучшего управления через манипуляцию, для сохранения контроля над находящимися внутри матрицы (не потому ли ныне и происходит политизация всего и вся). А что является лучшим способом управления и извлечения из людей энергии для поддержания жизнеспособности системы как не качели между удовольствием и наслаждением?! (об этом в свое время замечательно говорил Мишель Фуко в своих работах).
Управлять наслаждением на фоне непрекращающихся страданий, страха - это необходимость в логике самосохранения матрицы. Матрица отлично действует в русле локановского постфрейдизма, играя на желании [удовольствия] и страхе [страдать]: «…тянуться к тому, чего нет, - в страхе потерять, что у них есть».
Политизация замечательно показана в том, как любой человек внутри матрицы является потенциальным ботом, активация которого превращает того в оружие матрицы в борьбе с иными. Массовый психоз, феномен толпы - рой бессознательного, чьи культурные комплексы и архетипы успешно задействуются и направляются системой. Можно привести в пример один из самых древних культурных комплексов человечества - козел отпущения грехов: уже в «Матрице III» Нео буквально распяли, принеся его в жертву, что лишь обновило систему, как это окончательно понятно из сюжетной линии нынешнего фильма. Здесь же поведенческий мотив этого комплекса показан действующим уже вне-матрицы: Нео обвиняют как в техническом совершенствовании матрицы, так и в деградации людей.
Возникает ощущение, что сама система матрицы - лишь утрированная реализация (объективация) человеческих страхов и комплексов, складывающихся веками, и поэтому даже те, кто живет вне матрицы, в большинстве своем оказываются не свободными от них.
3. В вышеизложенном уже заметно, как сюжетная линия прошита идеями диалектики - единством и борьбой противоположностей:
- наличие матрицы и мира людей, вне которого матрица не могла бы получать источники энергии для себя: матрица борется с миром людей, но всякий раз восстанавливает его для себя;
- становится понятным, что изначальная борьба Морфеуса и Смита была предпосылкой для активизации Нео в Томасе Андерсене. После, уже Нео и агент Смит становятся теми, чья борьба, с одной стороны, поддерживает, сохраняет матрицу, а с другой, обновляет ее, совершенствуя механизмы самозащиты последней. И - именно их осознанное объединение (слышат друг друга) способно стало узреть ахиллесову пяту матрицы (психолога);
- ну, и конечно, как обойти вниманием пару Нео и Тринити, чья связь в форме переживания бессознательной тоски из их разделенности дает матрице необходимый объем энергии для полноценного ее существования (ибо мир людей надежно спрятался от спрутов матрицы), а в форме реализации любви дарит возможность системного взлома и слома матрицы.
4. «Матрица IV», по сути, перпендикулярна первым трем. Если задуматься, что из них вертикаль, а что горизонталь, то я бы нынешнюю определила, как горизонталь - по двум основаниям. Первое, симулякр в своем способе существования - это сеть, паутина игры, поверхность, умело скрывающая, свертывающая обесцененную вертикаль и иерархию.
Второе, вертикаль связана с миром патриархальных ценностей, а горизонталь - матриархальных. Причем, здесь важно именно противопоставление не просто мужского и женского, а патриархата и матриархата как иерархичного и сетевого принципов организации власти. Недаром в свое время Р. Барт так описал женский способ письма: «Такому языку соответствует техника фрагментарного письма, конституирующаяся через разрывы, сноски, скобки, противоречивые высказывания, запутанности, отсутствие центральных слов, так как каждое слово в нем - неожиданность и центр».
5. Вот это противостояние властных моделей чуть и пропишу напоследок. Первые три «Матрицы» были более о борьбе машин и людей, ядро которой вопрос: кто кого подчинит в конце концов (иерархия), в нынешнем фильме мир людей вне матрицы меняет стратегию: вместо борьбы взят курс на сотрудничество и коммуникацию с машинами (идея сосуществования).
Вышеизложенное напрямую связано с реализацией разных жизненных приоритетов, которые в культуре связываются с мужской и женской стратегиями. В каждом из нас мужское начало более отвечает за самоутверждение (внешняя активность, объективация), а женское - за освоение, самоусложнение (внутренняя активность, субъективация).
Патриархальная установка мира людей первых трех «Матриц» явлена в следующем:
- идея борьбы со стороны людей в отношении матрицы;
- название города Зеон является указанием на гору Сион, которая в Ветхом Завете трактуется как цитадель, укрепление, храмовая гора, место спасения;
- Зеон управляется, в основном, мужчинами:
- власть внутри Зеона держится на идее справедливости и удерживания чётких границ между миром машин и людей;
- корабль Морфеуса (его имя, кстати, отсылает к богу Морфею: персонаж фильма грезит Нео, ищет его в симуляции, которая держится на спящих) называется Навуходоносор. Назван в честь того, кто когда-то захватил Иерусалимский храм, разрушив его и уведя евреев в вавилонский плен. Корабль с таким именем призван обрушить храм под названием Матрица (недаром у того есть свой архитектор) в непримиримой борьбе.
Матриархальный характер мира людей в «Матрице IV» виден в следующем:
- идея сосуществования с матрицей вне иерархии, и коммуникативное равенство с машинами внутри города людей (эффективная коммуникация всегда является результатом освоения иных, признания их онтологического статуса);
- построен новый город людей - Ио, чьи границы вполне проницаемы (поле), хотя и невидимы для матрицы (женственность - не сокрытая, но - тайна). Название города отсылает к мифу об Ио, которая была гонима из-за любви в образе коровы, дойдя в своих скитаниях до Африки, где и обрела вновь человеческий образ, основав Мемфис.
- Совершенно закономерно, что Ио управляется женщиной-генералом, и зовут ее - Ниоба. Еще один отсыл к греческой мифологии, героиня которой с таким же именем была известна материнской гордыней, считая себя лучше своей подруги Лето из-за количества и совершенства, как она считала, своих детей. Ниоба - по сути своей, ужасная мать, целью жизни которой является самоутверждение (власть) через своих детей, через безоговорочное их подчинение своей власти;
- власть в Ио направлена на сохранение мира, на заботу вплоть до всё контролирующей опеки - идея властности по-женски (чем-то это напоминает наши дни):
- командир корабля «Мнемозида» - тоже женщина, которую зовут Багз (жуки / на языке программистов - непредсказуемость внутри программы, вызывающая ее сбои). Она и нашла Нео внутри матрицы и вывела его оттуда. Мнемозида - это богиня памяти: цель миссии корабля - помочь Нео вспомнить себя.
В итоге, именно Тринити дает Нео силы на новый взлом матрицы. В прошлых «Матрицах» Тринити просто была рядом с Нео, иногда возникало ощущение, что она - со своей любовью - больше мешает Нео осуществить миссию, чем помогает. В «Матрице IV» становится понятно, что эта парочка - две стороны одной медали, они - на равных при всей своей различности: равноценны, но не равнозначны. Они - путь преодоления, как патриархата, так и матриархата: андрогинность не стремится властвовать над миром, но - реализовывать свою цельность и самодостаточность, пестуя последние и в других.