Настроенческое
Диктатура пиара
-Кто там в приемной?
- Никто.
- Пусть войдет.
Никто - это непубличный человек, чье имя никому ни о чем не говорит. Он не числится в рейтинге журнала «Форбс», не участвует в аукционах «Сотби» и «Кристи», не владеет акциями нефтяного бизнеса, не играет на бирже, и от него не зависит судьба мира. Он не мелькает в газетах и не «живет в телевизоре». Он - один из нас.
Мы уже привыкли, что люди делятся на нужных и ненужных, на важных и не совсем.
Мы давно не удивляемся, что современную личность определяет только наличность и публичность. А если ты неименитый - то почти безымянный. А безымянный - это несуществующий. Таких безымянных очень много. На афишах они именуются «и другие», на визитках «и компания», в светской хронике - унизительным термином «спутник» или «спутница».
Зато публичных людей знаем поименно. Публичные попали под луч света, который осветил их и выделил среди других. И их имя сразу стало стоить дороже, чем их работа. Их личность стала важнее, чем их достижения. Они стали олицетворением успеха и процветания. Этот луч света называется пиар.
О, великая сила пиара. Квазимодо она превращает в Апполона, Дуремара - в Сократа, а червяка - в анаконду. Пиар - это подмена понятий. Распиаренный веник - почти икебана. Прославленная килька - почти акула. Воспетый кнут - уже пряник. А рекламисты - воины креатива. Они продают товары, которые нам не нужны за деньги, которых у нас нет. Глупых они делают умными, ничтожных - значительными, бездарных - гениальными. Диктатура пиара - это когда победитель получает все.
Сделать себе имя - значит состояться в жизни. Ведь у толпы не бывает имен. Имена только у личностей. Значит надо заявить о себе любой ценой: «говорите, что хотите, только имя не перепутайте». Но на распиаренном олимпе тесно. И чтобы заявить о себе, надо очень постараться. Кинуть яйцо в премьера или ботинок в президента - даже здесь нужна удача. Чтобы заметили и написали. Потому что если тебя нет в СМИ возникает вопрос - есть ли ты вообще?
Мы даже не заметили, как оказались под прессом диктатуры пиара. Мы стали презирать маленького человека. И даже не верится, что кто-то еще печет хлеб или трудится над вакцинами, тушит пожары и Родину защищает. Мы не знаем их имен. Мы не знаем их лиц. Успех и процветание олицетворяют люди с обложек. Те, кто сумел засветиться и застолбиться. И попавшие под луч пиара, они уже ослеплены им и никого не замечают вокруг...
Впрочем, их стоит и пожалеть. Ведь публичные люди - словно люди общественного пользования. Они созданы для того, чтобы их обсуждали и осуждали. Смаковали их личную жизнь. Заглядывали в спальню, на кухню и в больничную палату. Что едят, с кем спят, чем болеют - никаких тайн и секретов. Им не прощают ни одного промаха, ни одной ошибки и ни одной морщины. Им не дают покоя ни на смертном одре, ни на кладбище. Папарацци с радостью тиражируют все их неуклюжести и оплошности. Они не оставили шанса принцессе Диане. Место рядом с могилой Мэрилин Монро продают и перепродают на аукционе. Джексона не хоронили два месяца, зарабатывая на его имени. Увы, яркий луч пиара может не только осветить, но и безжалостно сжечь.
…То ли дело быть собой. Без пристального внимания и праздного любопытства. Зависти и недоброжелательства. Никого не изображать и не играть на публику. Ходить куда хочешь и с кем хочешь. Ездить в общественном транспорте, не бояться плохо выглядеть и не переживать, что твое имя не занесено в каталог истории. Стрелки весов не всегда показывают истинный вес человека. А стрелки часов одинаково безжалостно отмеряют отпущенный срок.
-Кто там в приемной?
- Никто.
- Пусть войдет.
Никто - это непубличный человек, чье имя никому ни о чем не говорит. Он не числится в рейтинге журнала «Форбс», не участвует в аукционах «Сотби» и «Кристи», не владеет акциями нефтяного бизнеса, не играет на бирже, и от него не зависит судьба мира. Он не мелькает в газетах и не «живет в телевизоре». Он - один из нас.
Мы уже привыкли, что люди делятся на нужных и ненужных, на важных и не совсем.
Мы давно не удивляемся, что современную личность определяет только наличность и публичность. А если ты неименитый - то почти безымянный. А безымянный - это несуществующий. Таких безымянных очень много. На афишах они именуются «и другие», на визитках «и компания», в светской хронике - унизительным термином «спутник» или «спутница».
Зато публичных людей знаем поименно. Публичные попали под луч света, который осветил их и выделил среди других. И их имя сразу стало стоить дороже, чем их работа. Их личность стала важнее, чем их достижения. Они стали олицетворением успеха и процветания. Этот луч света называется пиар.
О, великая сила пиара. Квазимодо она превращает в Апполона, Дуремара - в Сократа, а червяка - в анаконду. Пиар - это подмена понятий. Распиаренный веник - почти икебана. Прославленная килька - почти акула. Воспетый кнут - уже пряник. А рекламисты - воины креатива. Они продают товары, которые нам не нужны за деньги, которых у нас нет. Глупых они делают умными, ничтожных - значительными, бездарных - гениальными. Диктатура пиара - это когда победитель получает все.
Сделать себе имя - значит состояться в жизни. Ведь у толпы не бывает имен. Имена только у личностей. Значит надо заявить о себе любой ценой: «говорите, что хотите, только имя не перепутайте». Но на распиаренном олимпе тесно. И чтобы заявить о себе, надо очень постараться. Кинуть яйцо в премьера или ботинок в президента - даже здесь нужна удача. Чтобы заметили и написали. Потому что если тебя нет в СМИ возникает вопрос - есть ли ты вообще?
Мы даже не заметили, как оказались под прессом диктатуры пиара. Мы стали презирать маленького человека. И даже не верится, что кто-то еще печет хлеб или трудится над вакцинами, тушит пожары и Родину защищает. Мы не знаем их имен. Мы не знаем их лиц. Успех и процветание олицетворяют люди с обложек. Те, кто сумел засветиться и застолбиться. И попавшие под луч пиара, они уже ослеплены им и никого не замечают вокруг...
Впрочем, их стоит и пожалеть. Ведь публичные люди - словно люди общественного пользования. Они созданы для того, чтобы их обсуждали и осуждали. Смаковали их личную жизнь. Заглядывали в спальню, на кухню и в больничную палату. Что едят, с кем спят, чем болеют - никаких тайн и секретов. Им не прощают ни одного промаха, ни одной ошибки и ни одной морщины. Им не дают покоя ни на смертном одре, ни на кладбище. Папарацци с радостью тиражируют все их неуклюжести и оплошности. Они не оставили шанса принцессе Диане. Место рядом с могилой Мэрилин Монро продают и перепродают на аукционе. Джексона не хоронили два месяца, зарабатывая на его имени. Увы, яркий луч пиара может не только осветить, но и безжалостно сжечь.
…То ли дело быть собой. Без пристального внимания и праздного любопытства. Зависти и недоброжелательства. Никого не изображать и не играть на публику. Ходить куда хочешь и с кем хочешь. Ездить в общественном транспорте, не бояться плохо выглядеть и не переживать, что твое имя не занесено в каталог истории. Стрелки весов не всегда показывают истинный вес человека. А стрелки часов одинаково безжалостно отмеряют отпущенный срок.