О том, как "делают карьеры на трагедиях"
В первую очередь, я себя считаю писателем. Во вторую - журналистом. Писатели, как известно, не питаются лепестками роз. Надо зарабатывать на хлеб, пиво и кружевные трусы. Работая журналистом, я могу себе позволить регулярно питаться, и помогать с деньгами тем, кому это нужно. Пусть и не огромные это деньги, но мне хватает, особенно если учесть то, что я выплачиваю очень большой долг за образование.
Так получилось, что моя заметка о терактах в Москве получила довольно широкую огласку среди тех людей, которых я уважаю (это по моим меркам - я не Кристиан Аманпур). Это была одна из первых, очень личных статей о терактах на английском языке. Думаю, что большинство моих русскоязычных друзей с ней не согласилось бы, но я пыталась быть честной, по крайней мере с самой собой. Мне кажется, что у меня получилось.
В этот же день, вечером, я услышала в свой адрес следущее высказывание: "ну что, Антонова? Делаем карьеру на трагедии? Поздравляю." Если бы это сказал коллега, я бы хмыкнула насчет зависти, и забыла бы об этом в течении часа. Но это говорил не коллега.
С одной стороны, человек прав. Случается катастрофа, никто еще не пришел в себя, а журналисты уже ворочают неостывшие трупы. "Репортаж с местя происшествия ведет Иван Балалайкин - вы только посмотрите на эти пятна крови!" То, как мы трактуем определенное событие, влияет на ситуацию. Журналисты могут и умеют задавать тон. Поэтому, на нас лежит определенная ответственность - не опошлить, не переврать (это не говоря уже о том, что мы обязаны подходить к любой теме с разных сторон). Мы питаемся сенсациями - кто какими. Кому-то интересно кого трахнул муж Сандры Баллок, а кто-то лелеет лишний шанс посраться с представителями Газпрома. Ужасное по себе событие - такое как теракты 29-го марта - активизирует. Все, кроме спецслужб, в шоке, а журналисты уже пишут. Мы выезжаем на такой работе - выезжаем на пафосе, или, как это сделал в свое время замечательный журналист Си Джей Чиверс, на ужасе, на безисходности, на нечеловеческом лике происходящего.
С другой стороны, возьмем статью Чиверса, о Беслане. Она называется "Школа" - "The School." Можно долго обсуждать - все ли Чиверс сделал правильно. Можно судить о том, зависимый он журналист, или нет (сразу говорю - все мы люди, и все мы от чего то, в какой то мере зависим). Можно орать, что он обосрал всю РФ, или наоборот, слишком мягко отнесся к Путину и к местному правлению. Можно спорить о содержании, но нельзя спорить об одном - Чиверс проделал огромную работу, и написал Вещь. С большой буквы. Это не "посмотрите на эти пятна крови," это сама кровь, в прозе, тугим потоком. Это, как говорил один мой профессор, "кристаллизация смысла." Ругать Чиверса за то, что он "сделал карьеру на трагедии" - поступать циничней любого "Балалайкина," который захлебываясь собственной слюной повествует о том, кому там голову оторвало на Парке Культуры, а кому ногу.
"Балалайкины" всегда будут востребованы. От них не денешься никуда - народ требует хлеба и зрелищ. Но сам факт их существования не должен бросать тень на таких людей как Чиверс (я себя с ним не сравниваю; считаю что с таких можно и нужно брать пример). Люди занимаются писаниной, делают репортажы, бегают сломя голову по Москве когда случается нечто, но по разному. Даже сапоги их гремят по тротуару в разных тональностях. Это потому, что у всех свои достоинства и (огромные, рыжие) тараканы. Кесарю кесарево, а дикобразу дикобразово, в конце концов.
Я не радуюсь, когда происходят взрывы. Я не хочу смаковать ситуацию - я ведь тоже человек. Но, в такие минуты, я не могу и не хочу молчать. Я не была создана для молчаливого созерцания, поэтому и пошла туда, где моя болтовня может быть полезной, где я могу заниматься делом.
Любить свое дело, это счастье. А счастье, как известно, спокойно существует рядом с кошмаром и любой банальностью.
Так получилось, что моя заметка о терактах в Москве получила довольно широкую огласку среди тех людей, которых я уважаю (это по моим меркам - я не Кристиан Аманпур). Это была одна из первых, очень личных статей о терактах на английском языке. Думаю, что большинство моих русскоязычных друзей с ней не согласилось бы, но я пыталась быть честной, по крайней мере с самой собой. Мне кажется, что у меня получилось.
В этот же день, вечером, я услышала в свой адрес следущее высказывание: "ну что, Антонова? Делаем карьеру на трагедии? Поздравляю." Если бы это сказал коллега, я бы хмыкнула насчет зависти, и забыла бы об этом в течении часа. Но это говорил не коллега.
С одной стороны, человек прав. Случается катастрофа, никто еще не пришел в себя, а журналисты уже ворочают неостывшие трупы. "Репортаж с местя происшествия ведет Иван Балалайкин - вы только посмотрите на эти пятна крови!" То, как мы трактуем определенное событие, влияет на ситуацию. Журналисты могут и умеют задавать тон. Поэтому, на нас лежит определенная ответственность - не опошлить, не переврать (это не говоря уже о том, что мы обязаны подходить к любой теме с разных сторон). Мы питаемся сенсациями - кто какими. Кому-то интересно кого трахнул муж Сандры Баллок, а кто-то лелеет лишний шанс посраться с представителями Газпрома. Ужасное по себе событие - такое как теракты 29-го марта - активизирует. Все, кроме спецслужб, в шоке, а журналисты уже пишут. Мы выезжаем на такой работе - выезжаем на пафосе, или, как это сделал в свое время замечательный журналист Си Джей Чиверс, на ужасе, на безисходности, на нечеловеческом лике происходящего.
С другой стороны, возьмем статью Чиверса, о Беслане. Она называется "Школа" - "The School." Можно долго обсуждать - все ли Чиверс сделал правильно. Можно судить о том, зависимый он журналист, или нет (сразу говорю - все мы люди, и все мы от чего то, в какой то мере зависим). Можно орать, что он обосрал всю РФ, или наоборот, слишком мягко отнесся к Путину и к местному правлению. Можно спорить о содержании, но нельзя спорить об одном - Чиверс проделал огромную работу, и написал Вещь. С большой буквы. Это не "посмотрите на эти пятна крови," это сама кровь, в прозе, тугим потоком. Это, как говорил один мой профессор, "кристаллизация смысла." Ругать Чиверса за то, что он "сделал карьеру на трагедии" - поступать циничней любого "Балалайкина," который захлебываясь собственной слюной повествует о том, кому там голову оторвало на Парке Культуры, а кому ногу.
"Балалайкины" всегда будут востребованы. От них не денешься никуда - народ требует хлеба и зрелищ. Но сам факт их существования не должен бросать тень на таких людей как Чиверс (я себя с ним не сравниваю; считаю что с таких можно и нужно брать пример). Люди занимаются писаниной, делают репортажы, бегают сломя голову по Москве когда случается нечто, но по разному. Даже сапоги их гремят по тротуару в разных тональностях. Это потому, что у всех свои достоинства и (огромные, рыжие) тараканы. Кесарю кесарево, а дикобразу дикобразово, в конце концов.
Я не радуюсь, когда происходят взрывы. Я не хочу смаковать ситуацию - я ведь тоже человек. Но, в такие минуты, я не могу и не хочу молчать. Я не была создана для молчаливого созерцания, поэтому и пошла туда, где моя болтовня может быть полезной, где я могу заниматься делом.
Любить свое дело, это счастье. А счастье, как известно, спокойно существует рядом с кошмаром и любой банальностью.